(no subject)
Вчера выступали с мини-концертом, пришлось долго ждать, волновались.
Как то вспомнилось стихотворение, которое один раз услышала по радио, и частично запомнила. Там слова были: "Самый страшный час в бою - час ожидания атаки". Захотелось посмотреть, чье это стихотворение, оно на меня тогда произвело потрясающее впечатление. Итак:
когда на смерть идут - поют.
а перед этим можно плакать:
ведь самый страшный час в бою -
час ожидания атаки.
снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной,
разрыв - и умирает друг,
и, значит, смерть проходит мимо.
сейчас наступит мой черёд:
за мной одним идет охота.
будь проклят, сорок первый год,
ты,- вмёрзшая в снега пехота!
...мне кажется, что я - магнит,
что я притягиваю мины.
разрыв - и лейтенант хрипит,
и смерть, опять, проходит, мимо!
но мы уже не в силах ждать,
и нас ведёт через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи!..
...в прицеле нескольких минут
живые, яростные цели:
когда на смерть идут - поют
и те, что раньше не умели,-
Бой был коротки
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей я кровь
чужую.
по одним источникам Юрий Зозуля, по другим - Семен Гудзенко.
И еще, раз уж в тему и под настроение:
Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.
На живых порыжели от крови и глины шинели,
на могилах у мертвых расцвели голубые цветы.
Расцвели и опали... Проходит четвертая осень.
Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел,
нам досталась на долю нелегкая участь солдат.
У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя -
только сила и зависть. А когда мы вернемся с войны,
все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
что отцами-солдатами будут гордится сыны.
Ну, а кто не вернется? Кому долюбить не придется?
Ну, а кто в сорок первом первою пулей сражен?
Зарыдает ровесница, мать на пороге забьется,-
у погодков моих ни стихов, ни покоя, ни жен.
Кто вернется - долюбит? Нет! Сердца на это не хватит,
и не надо погибшим, чтоб живые любили за них.
Нет мужчины в семье - нет детей, нет хозяина в хате.
Разве горю такому помогут рыданья живых?
Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Кто в атаку ходил, кто делился последним куском,
Тот поймет эту правду,- она к нам в окопы и щели
приходила поспорить ворчливым, охрипшим баском.
Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают
эту взятую с боем суровую правду солдат.
И твои костыли, и смертельная рана сквозная,
и могилы над Волгой, где тысячи юных лежат,-
это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.
...Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.
А когда мы вернемся,- а мы возвратимся с победой,
все, как черти, упрямы, как люди, живучи и злы,-
пусть нами пива наварят и мяса нажарят к обеду,
чтоб на ножках дубовых повсюду ломились столы.
Мы поклонимся в ноги родным исстрадавшимся людям,
матерей расцелуем и подруг, что дождались, любя.
Вот когда мы вернемся и победу штыками добудем -
все долюбим, ровесник, и работу найдем для себя.
(60 лет советской поэзии.
Собрание стихов в четырех томах.
Москва, "Художественная Литература", 1977)
Как то вспомнилось стихотворение, которое один раз услышала по радио, и частично запомнила. Там слова были: "Самый страшный час в бою - час ожидания атаки". Захотелось посмотреть, чье это стихотворение, оно на меня тогда произвело потрясающее впечатление. Итак:
когда на смерть идут - поют.
а перед этим можно плакать:
ведь самый страшный час в бою -
час ожидания атаки.
снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной,
разрыв - и умирает друг,
и, значит, смерть проходит мимо.
сейчас наступит мой черёд:
за мной одним идет охота.
будь проклят, сорок первый год,
ты,- вмёрзшая в снега пехота!
...мне кажется, что я - магнит,
что я притягиваю мины.
разрыв - и лейтенант хрипит,
и смерть, опять, проходит, мимо!
но мы уже не в силах ждать,
и нас ведёт через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи!..
...в прицеле нескольких минут
живые, яростные цели:
когда на смерть идут - поют
и те, что раньше не умели,-
Бой был коротки
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей я кровь
чужую.
по одним источникам Юрий Зозуля, по другим - Семен Гудзенко.
И еще, раз уж в тему и под настроение:
Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.
На живых порыжели от крови и глины шинели,
на могилах у мертвых расцвели голубые цветы.
Расцвели и опали... Проходит четвертая осень.
Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел,
нам досталась на долю нелегкая участь солдат.
У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя -
только сила и зависть. А когда мы вернемся с войны,
все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
что отцами-солдатами будут гордится сыны.
Ну, а кто не вернется? Кому долюбить не придется?
Ну, а кто в сорок первом первою пулей сражен?
Зарыдает ровесница, мать на пороге забьется,-
у погодков моих ни стихов, ни покоя, ни жен.
Кто вернется - долюбит? Нет! Сердца на это не хватит,
и не надо погибшим, чтоб живые любили за них.
Нет мужчины в семье - нет детей, нет хозяина в хате.
Разве горю такому помогут рыданья живых?
Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Кто в атаку ходил, кто делился последним куском,
Тот поймет эту правду,- она к нам в окопы и щели
приходила поспорить ворчливым, охрипшим баском.
Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают
эту взятую с боем суровую правду солдат.
И твои костыли, и смертельная рана сквозная,
и могилы над Волгой, где тысячи юных лежат,-
это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.
...Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.
А когда мы вернемся,- а мы возвратимся с победой,
все, как черти, упрямы, как люди, живучи и злы,-
пусть нами пива наварят и мяса нажарят к обеду,
чтоб на ножках дубовых повсюду ломились столы.
Мы поклонимся в ноги родным исстрадавшимся людям,
матерей расцелуем и подруг, что дождались, любя.
Вот когда мы вернемся и победу штыками добудем -
все долюбим, ровесник, и работу найдем для себя.
(60 лет советской поэзии.
Собрание стихов в четырех томах.
Москва, "Художественная Литература", 1977)