Исламизация: много страха, немножко надежды
Исламизация: много страха, немножко надежды
По случаю предстоящей конференции в Женеве, эссеист Александр Дель Валь говорит о наших трудных временах: между культурным завоеванием, отделением территорий и началом прозрения. Интервью швейцарской журналистке Мирей Валетт.
Как получилось, что столько терроризма, а также преследований и дискриминации, осуществляемых во имя ислама, привели к признанию этой религии в наших обществах как "мирной и толерантной"? Какова историческая база этого?
Я объясняю это в своей последней книге: чем больше убивают во имя ислама с криками Аллах акбар, тем больше восхваляют достоинства ислама, тем больше оправдывают невиновность мусульман, утверждая, что "не надо смешивать".
Таков гений ислама.
Но я также объясняю это тем, что генезис этой "исламо-корректности" восходит к эпохе Просвещения. Эта эпоха произвела чудесные вещи, основанные на разуме и прогрессе, но она также была основана на отказе от католической церкви, на радикальной цивилизационной самокритике, которая сделала из нашего еврохристианского прошлого tabula rasa, в пользу страстной ксенофилии.
Сопутствующий ущерб той эпохи: ненависть к христианству уступила место любви к исламу. Так, многие философы Просвещения создали миф о "просвещённом и терпимом исламе", построенном из ксенофильных антихристианских экзотических фантазий. Самоненависть породила переоценку Другого.
И критика белого человека и его прошлого не прекращается...
Да, и этот процесс достиг своего апогея в критике колонизации: западный человек иудео-христианской культуры, обвинённый во всех бедах земли, а особенно в бедах африканцев и мусульман, был, по существу, призван объявить себя виновным перед "потерпевшими" мусульманами, морально переоценёнными в качестве экс-колонизированных, и украшенных всяческими добродетелями.
Сегодня, западные люди, до мозга костей чувствующие себя виноватыми после 50 лет внушения самоненависти и раскаяния, продолжают этот процесс, доводя его до патологического пика: чтобы не воспроизводить "тёмные часы" прошлого, чтобы искупить свои колониальные грехи, Старая Западная Европа представляет своё растворение в мигрантском потопе и исламизации не только как неизбежность, но и как гарантию того, что она больше не является "белой христианской и следовательно, расистской Европой", какой она была в своём чёрном прошлом.
Истинная цель транснациональных корпораций и антинационалистических элит состоит в том, чтобы построить глобальную потребительскую деревню, чтобы сделать Европу лабораторией будущего космополитического общества, прихожей "планетарного над-общества", построенного на руинах суверенных наций.
Почему демократические власти ценят ислам и мусульман?
Чтобы заставить народы принять исламизацию, происходящую в результате неконтролируемой турецко-арабо-африканской иммиграции, наши интеллектуальные, политические и медиа-элиты, адепты антисуверенного проекта, заинтересованы в том, чтобы представить ислам и мусульман как невинную, мирную, доброжелательную, виктимизированную массу, для того, чтобы заставить замолчать так называемых исламоскептиков, называя их "расистами".
Поэтому, я посвятил большую главу своей книги мифу об арабо-мусульманской науке и мифу, связанному с мусульманской арабской просвещённой Испанией ("Al-Andalous"), этому основополагающему мифу об исламской корректности, который служит для дискредитации или даже демонизации тех, кто предлагает контролировать миграционные потоки и выступает за более совместимую немусульманскую иммиграцию.
Наши элиты, адепты этой исламофилии забывают, что миф о превосходстве "исламской науки и философии" (фактически ложный, как я это показываю), очень опасен, потому что он является ядром исламского прозелитизма, основанного на мусульманском превосходстве.
Иначе говоря, мы десятилетиями учили нашу молодёжь тому, что мы морально уступаем мусульманской цивилизации, которая была в прошлом более "толерантной", "развитой", которая "завещала нам Платона и Аристотеля", и без которой мы до сих пребывали бы в средневековье.
В чем разница между исламом и исламизмом?
Первоначально, в старых французских словарях, исламизм был синонимом ислама.
Но в 1987 году мой бывший профессор политологии и исламологии Брюно Этьен опубликовал свою знаменитую книгу "Радикальный исламизм", в которой он изобрёл это выражение, подхваченное журналистами, забывшими слово "радикальный", но оставившими значение "политического и экстремистского ислама".
С тех пор эти два термина дифференцировались.
Но исламизм, даже в работе Брюно Этьена - очень левого, исламофила и тьермондиста, в радикальном и экстремистском значении опирается на ортодоксию официального ислама, к сожалению, замороженного в X веке, а его великие мировые инстанции (Мекка, Медина, Каир Аль-Азхар итд.) стали контролироваться последователями очень фундаменталистского ислама.
Сегодня, радикальный или экстремистский исламизм, таким образом, обозначает экстремистские и политизированные группировки, но в действительности, они не идут вразрез с общепринятыми нормами и правилами ислама, потому что их идеология восходит к "корням" (этимология слова "радикальный").
Тем не менее, я различаю исламизм, как определено выше, и ислам, поскольку существуют, конечно, "умеренные", "реформистские", "толерантные" подходы. Но официальными суннитами они определяются как неортодоксальные и еретические.
Что в развитии сегодняшних событиях вас делает пессимистом?
Я остановлюсь на трёх моментах. Во-первых, это эволюция исламского мира в целом, от Марокко до Филиппин, от Турции до Мали, включая Балканы и "пригороды" ислама Запада, то есть, феномен крайней ре-исламизации, своего рода цунами суннитского радикализма, спонсируемого Саудовской Аравией и другими центрами исламизма (Братья-мусульмане, Джамаа, ОИК, турецко-османские и пакистанские центры итд.), который наблюдается повсюду.
Во-вторых, я отмечаю, что стратегия психологического, интеллектуального и физического запугивания этими центрами мирового исламизма, стремительно прогрессирует в районах, которые уже отделились с цивилизационной точки зрения.
В этих "не-французских" или "не-западных" зонах, интеграция с нашими ценностями воспринимается как предательство.
Ассимилировнные, неисламско-корректные мусульмане, которые не соблюдают рамадан, запугиваются, и это немусульмане интегрируется с мусульманами, а не наоборот.
Процесс "исламского отделения" наблюдается там, где развиваются мусульманские общины, не контролируемые нашими элитами.
В-третьих, я наблюдаю, что исламский супрематизм не прекращает проникать в нашу культуру. Идея "долга Запада перед арабо-мусульманской цивилизацией" стала пульсирующей болью политкорректной доксы, и теперь она проникает в школьные учебники и книги по истории вместе с мифом об "Аль Андалус", о котором я говорил.
Эта "исламо-корректность" постепенно изменяет наши традиции и даже наши праздники, как мы это видим, например, в Испании, где местные фестивали, связанные с Реконкистой, теперь называются "исламофобскими".
Какова связь между этим мифом об Аль-Андалусе и террористическими движениями?
В соответствии с супрематизмом, свойственным "Аль-Каиде", Даэш и всем исламистским мыслителям, призывающим к завоеванию Европы, нас уверяют, что Османская империя была идеалом толерантности, что Кордовский халифат был "толерантен к христианам и евреям", и что мы обязаны исламу, арабам и туркам-османам, нашим европейским Ренессансом - короче говоря, всему, что создало нашу цивилизацию.
Однако тезис исламистов всех видов заключается именно в том, чтобы сказать, что Запад не заслуживает права править Человечеством, поскольку он всем обязан исламу.
Но к этому интеллектуальному и психологическому поражению Запада перед стратегией ислама добавляется самая серьёзная опасность: "демографическая зима" Европы, этот суицидальный процесс, который не осознаётся ни нашими элитами, ни большинством европейцев, увязших и заснувших в культе индивидуализма, комфорта, потребления и, наконец, эгоизма. Эта демографическая зима является биологическим аналогом нашему патологическому чувству вины: признаком коллективного самоубийства, вызванного ненавистью к себе. Отсюда необходимость вновь научиться любить себя, то есть снова стать патриотами.
И наоборот, что делает вас оптимистом?
Исламизация Европы всё меньше оспаривается в дебатах и сми. Никто не может больше не замечать отделившихся пригородов, исламо-террористической угрозы и коммунитаристской опасности.
Даже бывший министр внутренних дел Жерар Колон указал на опасность гражданской войны, угрожающей Франции. И даже журналисты Ле Монд, газеты, которая десятилетиями отрицала опасность, обнаружили, что вода горяча. Два молодых журналиста Ле Монд рассказали об этом в совей книге "Inch Allah".
Но когда давным-давно об этом говорили Бат Йеор или я, нас демонизировали и называли исламофобами.
То, что мы описывали в течение 30 лет, теперь подхватывает часть мейнстримовской прессы, потому что даже официальным журналистам, то есть левым, это очевидно.
В этой связи, как вы оцениваете термин "популист"?
Это довольно точный термин, если он означает не "крайне правых", а пробуждение народов, которые не хотят умирать перед лицом массовой неконтролируемой миграции и глобализма, разрушающего границы и самобытность.
Великий философ и исследователь Пьер-Андре Тагифф, специалист по расизму и выходец из левых кругов, которого, следовательно, невозможно заподозрить в расистко-фашистских симпатиях, хорошо показал фундаментальную, моральную и идеологическую разницу между популизмом и нацистско-фашистским тоталитаризмом. В целом, эти популистские движения, за редким исключением, являются более либерально-консервативными, чем крайне правыми, потому что они не антисемитские, проамериканские, произраильские и привязаны к иудео-христианским корням Европы, то есть приверженцы духовного, а нерасового определения идентитета, что совершенно противоположно крайним правым.
Эти популисты также являются последователями настоящей демократии, часто референдумной, и они выражают скорее стремление восстановить права народа перед антидемократическими элитами, а не отказ от демократии. Разыгрывание элитами нацистской карты, предназначено только для того, чтобы помешать этим движениям взять власть, хотя глобалистские или левые элиты, вымазывая их коричневой краской, прекрасно знают, что эти популисты не собираются возрождать "нацистского зверя". Эти элиты просто боятся потерять свои места и свою монополию на политическую, культурную, медиа и финансовую власть.
На ваш взгляд, может ли Швейцария избежать этого процесса исламизации?
Я бы сказал и "да" и "нет".
Нет, поскольку она интегрирована во многие пан-европейские структуры (ЕС, Совет Европы, ОБСЕ, Шенген итд), соглашения, международные организации, включая исламские (LIM, OIC, ISESCO итд.), которые распространяют эту идеология "pax islamica" - мирного ислама.
Да, если считать, что Швейцарию может спасти её политическая система, единственная, которая близка к настоящей демократии, благодаря проходящим опросам и дебатам на всех уровнях - национальном, кантональном и муниципальном, уникальный случай на Западе.
Эта система ничего не гарантирует, потому что народы "свободных" стран получают, в итоге, только тех лидеров, которых они заслуживают, но это дает швейцарским гражданам шанс не быть раздавленными всеми этими структурами, которые ослабили суверенитет Соединённых Штатов.
Эта система даёт им возможность выразить своё несогласие с политикой иммиграции и исламизации, они могут частично прекратить или замедлить её, если захотят ... И ближайшее голосование по "иностранным судьям" говорит о том, что вопрос может быть вынесен на обсуждение народом.
Что невозможно во многих странах Европы, особенно во Франции.
Перевод с французского Юлии (Juma33)
