Волчица и Лекарство от пустоты
Я сплю. Уютная нора. Темно.
На “Чкаловском” турбины греет “ил”.
И тысячи дорог в мое глядят окно,
Но я слежу, чтобы хватило сил
На встать, зевая. Сыпать кофе. Мимо.
Ругнуться матом. Собирать в ладонь.
И с грацией надломленного мима
Разжечь на плитке крошечной огонь.
Открыть окно. Зажмуриться. Вдохнуть.
Мир, как и прежде, жив под облаками.
Померять пульс. Поежиться. Чихнуть.
И улыбнуться. Хорошо быть ками.
Пчелиный мед изрядной густоты,
И горечь зерен спорит с белой пеной.
Лекарство от душевной пустоты,
Единственное средство во Вселенной.
Ерошит хвост, он вялый ото сна.
Вздымает уши, мятые подушкой.
И чует нос, что впереди весна,
Хрустящая, как маковая сушка!
Звенящая. Латунью по стеклу.
Из гильзы ДШК фурина голос
Отмерял час, скучая по стволу,
Мотая на ветру мой белый волос.
Пора идти. Дорога у дверей. Стоит
И тянется. И льнет к ногам строкою.
Я ухожу. И дом меня простит,
За то, что я чужда его покою.
На “Чкаловском” турбины греет “ил”.
И тысячи дорог в мое глядят окно,
Но я слежу, чтобы хватило сил
На встать, зевая. Сыпать кофе. Мимо.
Ругнуться матом. Собирать в ладонь.
И с грацией надломленного мима
Разжечь на плитке крошечной огонь.
Открыть окно. Зажмуриться. Вдохнуть.
Мир, как и прежде, жив под облаками.
Померять пульс. Поежиться. Чихнуть.
И улыбнуться. Хорошо быть ками.
Пчелиный мед изрядной густоты,
И горечь зерен спорит с белой пеной.
Лекарство от душевной пустоты,
Единственное средство во Вселенной.
Ерошит хвост, он вялый ото сна.
Вздымает уши, мятые подушкой.
И чует нос, что впереди весна,
Хрустящая, как маковая сушка!
Звенящая. Латунью по стеклу.
Из гильзы ДШК фурина голос
Отмерял час, скучая по стволу,
Мотая на ветру мой белый волос.
Пора идти. Дорога у дверей. Стоит
И тянется. И льнет к ногам строкою.
Я ухожу. И дом меня простит,
За то, что я чужда его покою.