Киев между гетманом Скоропадским и Директорией
Оригинал взят у leg0ner в Повседневная жизнь в Киеве во времена гетмана Скоропадского
В основу романа Михаила Булгакова «Белая гвардия» положены исторические события, охватывающие период падения гетманата и прихода Директории. Во временном отрезке это всего несколько недель из жизни Киева, который Булгаков называет просто Город. Период сложный и неоднозначный.
О характере гетманского правления в украинской историографии нет единого мнения. Для одних гетманат был единственным правовым Украинским государством, для других - марионеточным режимом, созданным немцами и лишенным опоры среди украинского населения. По разному трактуется и личность самого гетмана Павла Скоропадского. У М.Булгакова в «Белой гвардии» фигура гетмана показана несколько призрачно - карикатурно, угадывается пренебрежительное отношение автора к гетману и его деятельности. Но главные действующие лица у Булгакова не Скоропадский и не Петлюра, а семья Турбиных, их друзья, соседи и, конечно, Город.
Предметом исследования в данной статье являются особенности быта киевлян в означенный период, а также образ Киева с точки зрения исторической достоверности. Ответы на эти вопросы постараемся найти в киевских газетах 1918 года.
В 1918-ом году на Киев нахлынула волна спасающихся от большевиков иммигрантов: купцов, аристократов, промышленников, актеров и писателей. Вместе с ними потянулись шулеры, девицы легкого поведения и воры. Город перенасыщен жителями, его равновесие нарушено. Очень быстро из газет исчезают объявления «сдам» квартиру или комнату и все больше появляется желающих снять жилплощадь.
Первые страницы газет заполонили театральные афиши, театры и кабаре, рестораны и кинотеатры растут как грибы после дождя. Так 7 марта в газете «Голос Киева» было опубликовано только 13 театральных афиш, а 24 октября уже 31.
Балы и танцы настолько входят в моду, что в газете «Киевлянин» от 25 февраля 1918 г. после нескольких столбцов некрологов погибшим во время большевистской оккупации расположена шокирующая афиша: «Учащиеся 7 класса Александровской гимназии в зале купеческого собрания устраивают концерт - бал в честь пострадавших... После концерта - танцы». [2, С.3] Просто «пир во время чумы»! На страницах газет киевляне обсуждают приезды знаменитостей, много места занимают сообщения с Западного фронта, из Советской России и изредка встречаются скупые сообщения о том, что происходит в Украине, в Киеве. Подписанию договора УЦР с немцами и вводу немецких войск в Киев посвящено несколько скупых строчек на 2 и 3 страницах газет без всяких комментариев, ни слова «за», ни слова «против». Редакторские колонки безмолвствуют, и лишь редактор одной из старейших киевских газет «Киевлянин» Г.Шульгин резко заявляет свою позицию: «Контрреволюция пришла в образе немецких офицеров и солдат занявших Россию. Ибо что такое контрреволюция в глазах безмозглых Митрофанушек социализма? Контрреволюция это порядок, это крепкая власть, это конец болтовне, конец надругательствам и насилиям над беззащитными и слабыми...
Немцы принесли порядок на своих штыках и прежде всего, приводя в действие железные дороги, приказали вычистить и вымыть наш несчастный киевский вокзал, эту эмблему современной культуры, которую вы столько времени пакостили во славу демократических принципов. Чистота и опрятность! Есть ли начало более враждебное грязью венчанной русской революции?» [3, С1.] Протестуя против прихода немцев и введения цензуры, Шульгин закрывает газету и, оставаясь ярым поклонником монархии, откроет ее только тогда, когда в Киев войдут войска Деникина.
Остальные газеты выходят исправно. С 5 марта 1918г. «Киевская мысль» регулярно публикует некрологи по убитым евреям. Погромы организовали солдаты «куреня смерти» и «атаман коша слободской Украины С.В.Петлюра подал на имя военного министра прошение об отставке» [4, С.3]. «Родные разыскивают гимназиста Киевской украинской 2 гимназии Евгения Тарнавского, состоящего в Сечевом курене и участвовавшего в бою на станции Круты 16 января» [5, С.5]. 19 марта сообщается о том, что состоятся «похоронистудентів та гімназистів, забитих при ст. Крути, 19 березня о 2 годині дня на Аскольдовій могилі" [6, С.2]. Афиши и некрологи, размещенные на первой странице, соперничают в количестве, а военный министр Жуковский издает приказы:" Повторяю еще раз, что все начальники и казаки, служащие в украинском войске, должны придерживаться формы согласно моему приказу № 52 (голубые повязки на левом рукаве)"[7, С.4].
Восстановление порядка в Киеве возложено на немцев, и в газетах появились сводки немецких полевых судов о вынесении приговоров за разбой, грабежи и пр. за подписью германского коменданта Витте.
По оценкам киевской прессы, в марте 1918 г. в Киеве проживало около 15 тысяч офицеров [8], и в печати постоянно встречаются объявления о собрании офицеров, приглашения записываться в военные отряды.
Буднично и незаметно УЦР заменил Скоропадский. Судя по газетам, никто и не возражал. Одной из главных забот Гетмана стали железные дороги, о восстановлении которых постоянно пишут в газетах, сообщают расписание движения поездов, цену на билеты. В 1918 году эпидемии захлестнули Европу, коснулись они и Украины и, как следствие,- приказ Гетмана от 24 августа о борьбе с эпидемиями[12, С.3]. Но в Киеве в 1918 году самыми распространенными, наверное, были венерические болезни, из 26 объявлений врачей в газете «Голос Киева» от 4 октября - 21 о лечении венерических болезней; от 20 ноября из 12- 9; от 26 ноября из 24 - 20, да и Алексей Турбин у Булгакова тоже врач - венеролог.
Августовские газеты пестрят объявлениями о наборе учащихся в лицеи, гимназии, правда, заметно повышается плата за обучение, несмотря на государственные дотации. Чувствуется, что в городе перебои с продуктами - постоянно печатается информация о том, где и какие товары можно купить помимо того, что выдается по карточкам. К октябрю объемы газет значительно увеличиваются за счет рекламы промышленных изделий.
Затягиваются раны, нанесенные большевиками, постепенно возрождается промышленность, дети идут в учебные заведения, и им теперь запрещено принимать участие в «любых столкновениях»[13, С.2]. Киевляне наслаждаются театрами и ресторанами, певцами и музыкантами. В Киеве гастролируют Вера Холодная, О.И. Рунич, Н. Вертинский, Арман Дюкло, Г.М.Давидовский, оркестр Жана Гулеско, Варшавский цирк и многие другие. Жизнь идет своим чередом. Появляются объявления типа: «Вернулся. Возобновил прием».
В то же время чувствуется обеспокоенность действиями большевиков: «Борьба с большевизмом - это вопрос не торжества той или иной партии, тех или иных взглядов, той или иной политики. Это вопрос жизни и смерти всей русской (в том числе и украинской) культуры вообще...Киев - последний оплот культуры, своего рода единственный уцелевший оазис мыслящей России. Падет эта твердыня, и в силу многих и всем понятных причин - кошмар большевизма примет такие размеры, перед которыми побледнеют все ужасы Петрограда, Кронштадта и Москвы... Между тем весьма уплотненный состав всего культурного Киева, объединившись, конечно, мог бы составить грозную силу, с которой большевизму пришлось бы серьезно считаться... Но при этом, конечно, каждый должен быть твердо уверен, что защищает не чъи-то политические интересы, а только жизнь свою, своих близких и других людей, - хотя бы и самых разнообразных убеждений, но связанных единой целью, единой любовью к культуре и цивилизации», - пишет Е. Кузьмин в газете «Голос Киева» [17, С.1,2]. Военный министр А.Ф. Рогоза успокаивает население: «Немецкие войска с территории Украины не уходят. Тем не менее мы должны быть готовы ко всяким случайностям. Создавать национальную гвардию нужно не в момент опасности, а, во всяком случае, заблаговременно» [17]. Не полагаясь только на немцев, Скоропадский формирует собственные вооруженные силы и призывает офицеров оказать содействие в обучении украинской армии [16]. 31 мая публикуется письмо Гетмана о казачестве [9], 15 августа - текст военной присяги на верность Украине для еврейских военнослужащих[10, С.5], 15 августа рассматривается вопрос о создании военных учебных заведений [11,]. Но формирование и обучение боеспособной армии - дело не одного месяца, поэтому пока немецкие караулы охраняют порядок в городе.
11 ноября Германия подписывает перемирие со странами Антанты, по которому обязана вывести войска с Украины. Тихий встревоженный гул заполонил улицы города : что с нами будет? В прессе появляются объявления правительства о мобилизации и сразу за ним печатаются обращения к правительству с просьбой освободить от мобилизации учителей, направлять стоматологов только стоматологами в воинские подразделения, освободить от мобилизации служащих отопительных систем.
Отстаивать власть гетмана идут единицы, такие, как Турбины, и то не за гетмана, а против Петлюры. В сводках с фронта доминирует фраза «на фронте все спокойно». Создается впечатление, что кто - то специально умалчивает информацию.
15 декабря газета «Голос Киева» вышла, как обычно, с афишами, некрологами, призывом жертвовать вещи возвращающимся домой военнопленным. На первой странице - статья «Аристотель о большевизме» и лишь на второй - скромное сообщение об отречении Скоропадского и его благодарность немцам за поддержание порядка. В разделе «В городе» сообщение из заседания городской думы, где рассматривалось три вопроса: выплата задолженности по зарплате рабочим; ремонт водопровода; « в случае прихода новой власти и получения от нее соответствующего распоряжения передать управление городом тому органу, который будет на это уполномочен»[14, С.1].
Третья страница открывается сообщением о прибытии Директории и репортаже с заседания уже новой, а вернее, старой, времен УЦР, городской думы. Эта дума рапортует о срочном освобождении из тюрьмы Шлезингера, брата С.Петлюры. Посетил заседание Тимченко, стоящий во главе вступивших в Киев войск. Члены думы обратились к нему с вопросом о судьбе полутора тысяч добровольцев, находящихся под конвоем в Политехническом музее. Тимченко гарантировал им жизнь до прибытия основных сил Директории.
После длительного редакторского молчания 15 декабря 1918г. главный редактор «Киевской мысли» Чайковский напишет: «Гетманство началось на Украине, как оперетка немецко - венского изделия, кончилось как тяжелая драма»[15, С.1] . И дальше слова, потрясающие циничностью и правдой, которые ставят все на свои места: « Население оставалось все время в стороне от гражданской войны и участия в ней не принимало. Но население не принимало активного участия и в восстании... Население нуждается в создании прочных условий для демократического разрешения политических вопросов, а дисциплинированные и выдержанные войска должны охранять мирную публику!» Публику! Киевляне так увлеклись театрами, что смотрели на происходящее, как на жуткий спектакль и ждали, что кто - то, все равно кто: гетман, немцы или Петлюра - создаст им условия для процветания и демократии, а они с благодарностью ими воспользуются.
В 1918 - 1919 годах история совершала крутой, извилистый поворот, и весь роман М. Булгакова дышит этим ощущением смены эпох, соединением прошлого и будущего. Только будущее призрачно и непонятно большинству населения, они не мыслят себя без России, без царя. Турбины пытаются сохранить прошлое за кремовыми шторами, которые, как страж дома, присутствуют в романе и охраняют его жителей от злых метелей, проносящихся за окном. Но Турбины хранят не только уют, они хранят законы чести! Честь превыше всего и об этом свидетельствуют поступки булгаковских героев. Неудержимое стремление защищать! «Когда в воздухе пахнет бедой, и в каждом раскате грома пушечная пальба. Приходят люди, готовые пожертвовать своей жизнью, чтобы только не коснулось горе и мрак близких и любимых [18, С.23]». Таковы Турбины, но есть и другие, наблюдающие за происходящим из - за плотно задернутых штор, или стремящиеся уйти от суровой реальности в ресторанах и театрах, создающих мираж благополучия.
Великий Булгаков сумел передать не только внешнюю жизнь Города, но и его внутреннее состояние - настроения людей, таких разных и непохожих. Киевляне были не готовы к столь радикальным переменам, множество политических партий, возникших «вдруг», отражали интересы небольших групп людей. Мало кто понимал чем отличается одна партия от другой, и каковы их цели, во всяком случае, в прессе эта сторона жизни Киева не нашла своего широкого освещения. Только большевики вели яростную пропаганду своих идей сразу в нескольких газетах: «Пролетарская мысль», «Киевский коммунист» и др. Стоит ли удивляться тому, что «население оставалось все время в стороне от гражданской войны»? Прошло много лет, но изменились ли мы? Есть ли у нас цель? А главное - есть ли у нас те «законы чести, что важнее всего на свете, что так же вечны, как звезды»?
В основу романа Михаила Булгакова «Белая гвардия» положены исторические события, охватывающие период падения гетманата и прихода Директории. Во временном отрезке это всего несколько недель из жизни Киева, который Булгаков называет просто Город. Период сложный и неоднозначный.
О характере гетманского правления в украинской историографии нет единого мнения. Для одних гетманат был единственным правовым Украинским государством, для других - марионеточным режимом, созданным немцами и лишенным опоры среди украинского населения. По разному трактуется и личность самого гетмана Павла Скоропадского. У М.Булгакова в «Белой гвардии» фигура гетмана показана несколько призрачно - карикатурно, угадывается пренебрежительное отношение автора к гетману и его деятельности. Но главные действующие лица у Булгакова не Скоропадский и не Петлюра, а семья Турбиных, их друзья, соседи и, конечно, Город.
Предметом исследования в данной статье являются особенности быта киевлян в означенный период, а также образ Киева с точки зрения исторической достоверности. Ответы на эти вопросы постараемся найти в киевских газетах 1918 года.
В 1918-ом году на Киев нахлынула волна спасающихся от большевиков иммигрантов: купцов, аристократов, промышленников, актеров и писателей. Вместе с ними потянулись шулеры, девицы легкого поведения и воры. Город перенасыщен жителями, его равновесие нарушено. Очень быстро из газет исчезают объявления «сдам» квартиру или комнату и все больше появляется желающих снять жилплощадь.
Первые страницы газет заполонили театральные афиши, театры и кабаре, рестораны и кинотеатры растут как грибы после дождя. Так 7 марта в газете «Голос Киева» было опубликовано только 13 театральных афиш, а 24 октября уже 31.
Балы и танцы настолько входят в моду, что в газете «Киевлянин» от 25 февраля 1918 г. после нескольких столбцов некрологов погибшим во время большевистской оккупации расположена шокирующая афиша: «Учащиеся 7 класса Александровской гимназии в зале купеческого собрания устраивают концерт - бал в честь пострадавших... После концерта - танцы». [2, С.3] Просто «пир во время чумы»! На страницах газет киевляне обсуждают приезды знаменитостей, много места занимают сообщения с Западного фронта, из Советской России и изредка встречаются скупые сообщения о том, что происходит в Украине, в Киеве. Подписанию договора УЦР с немцами и вводу немецких войск в Киев посвящено несколько скупых строчек на 2 и 3 страницах газет без всяких комментариев, ни слова «за», ни слова «против». Редакторские колонки безмолвствуют, и лишь редактор одной из старейших киевских газет «Киевлянин» Г.Шульгин резко заявляет свою позицию: «Контрреволюция пришла в образе немецких офицеров и солдат занявших Россию. Ибо что такое контрреволюция в глазах безмозглых Митрофанушек социализма? Контрреволюция это порядок, это крепкая власть, это конец болтовне, конец надругательствам и насилиям над беззащитными и слабыми...
Немцы принесли порядок на своих штыках и прежде всего, приводя в действие железные дороги, приказали вычистить и вымыть наш несчастный киевский вокзал, эту эмблему современной культуры, которую вы столько времени пакостили во славу демократических принципов. Чистота и опрятность! Есть ли начало более враждебное грязью венчанной русской революции?» [3, С1.] Протестуя против прихода немцев и введения цензуры, Шульгин закрывает газету и, оставаясь ярым поклонником монархии, откроет ее только тогда, когда в Киев войдут войска Деникина.
Остальные газеты выходят исправно. С 5 марта 1918г. «Киевская мысль» регулярно публикует некрологи по убитым евреям. Погромы организовали солдаты «куреня смерти» и «атаман коша слободской Украины С.В.Петлюра подал на имя военного министра прошение об отставке» [4, С.3]. «Родные разыскивают гимназиста Киевской украинской 2 гимназии Евгения Тарнавского, состоящего в Сечевом курене и участвовавшего в бою на станции Круты 16 января» [5, С.5]. 19 марта сообщается о том, что состоятся «похоронистудентів та гімназистів, забитих при ст. Крути, 19 березня о 2 годині дня на Аскольдовій могилі" [6, С.2]. Афиши и некрологи, размещенные на первой странице, соперничают в количестве, а военный министр Жуковский издает приказы:" Повторяю еще раз, что все начальники и казаки, служащие в украинском войске, должны придерживаться формы согласно моему приказу № 52 (голубые повязки на левом рукаве)"[7, С.4].
Восстановление порядка в Киеве возложено на немцев, и в газетах появились сводки немецких полевых судов о вынесении приговоров за разбой, грабежи и пр. за подписью германского коменданта Витте.
По оценкам киевской прессы, в марте 1918 г. в Киеве проживало около 15 тысяч офицеров [8], и в печати постоянно встречаются объявления о собрании офицеров, приглашения записываться в военные отряды.
Буднично и незаметно УЦР заменил Скоропадский. Судя по газетам, никто и не возражал. Одной из главных забот Гетмана стали железные дороги, о восстановлении которых постоянно пишут в газетах, сообщают расписание движения поездов, цену на билеты. В 1918 году эпидемии захлестнули Европу, коснулись они и Украины и, как следствие,- приказ Гетмана от 24 августа о борьбе с эпидемиями[12, С.3]. Но в Киеве в 1918 году самыми распространенными, наверное, были венерические болезни, из 26 объявлений врачей в газете «Голос Киева» от 4 октября - 21 о лечении венерических болезней; от 20 ноября из 12- 9; от 26 ноября из 24 - 20, да и Алексей Турбин у Булгакова тоже врач - венеролог.
Августовские газеты пестрят объявлениями о наборе учащихся в лицеи, гимназии, правда, заметно повышается плата за обучение, несмотря на государственные дотации. Чувствуется, что в городе перебои с продуктами - постоянно печатается информация о том, где и какие товары можно купить помимо того, что выдается по карточкам. К октябрю объемы газет значительно увеличиваются за счет рекламы промышленных изделий.
Затягиваются раны, нанесенные большевиками, постепенно возрождается промышленность, дети идут в учебные заведения, и им теперь запрещено принимать участие в «любых столкновениях»[13, С.2]. Киевляне наслаждаются театрами и ресторанами, певцами и музыкантами. В Киеве гастролируют Вера Холодная, О.И. Рунич, Н. Вертинский, Арман Дюкло, Г.М.Давидовский, оркестр Жана Гулеско, Варшавский цирк и многие другие. Жизнь идет своим чередом. Появляются объявления типа: «Вернулся. Возобновил прием».
В то же время чувствуется обеспокоенность действиями большевиков: «Борьба с большевизмом - это вопрос не торжества той или иной партии, тех или иных взглядов, той или иной политики. Это вопрос жизни и смерти всей русской (в том числе и украинской) культуры вообще...Киев - последний оплот культуры, своего рода единственный уцелевший оазис мыслящей России. Падет эта твердыня, и в силу многих и всем понятных причин - кошмар большевизма примет такие размеры, перед которыми побледнеют все ужасы Петрограда, Кронштадта и Москвы... Между тем весьма уплотненный состав всего культурного Киева, объединившись, конечно, мог бы составить грозную силу, с которой большевизму пришлось бы серьезно считаться... Но при этом, конечно, каждый должен быть твердо уверен, что защищает не чъи-то политические интересы, а только жизнь свою, своих близких и других людей, - хотя бы и самых разнообразных убеждений, но связанных единой целью, единой любовью к культуре и цивилизации», - пишет Е. Кузьмин в газете «Голос Киева» [17, С.1,2]. Военный министр А.Ф. Рогоза успокаивает население: «Немецкие войска с территории Украины не уходят. Тем не менее мы должны быть готовы ко всяким случайностям. Создавать национальную гвардию нужно не в момент опасности, а, во всяком случае, заблаговременно» [17]. Не полагаясь только на немцев, Скоропадский формирует собственные вооруженные силы и призывает офицеров оказать содействие в обучении украинской армии [16]. 31 мая публикуется письмо Гетмана о казачестве [9], 15 августа - текст военной присяги на верность Украине для еврейских военнослужащих[10, С.5], 15 августа рассматривается вопрос о создании военных учебных заведений [11,]. Но формирование и обучение боеспособной армии - дело не одного месяца, поэтому пока немецкие караулы охраняют порядок в городе.
11 ноября Германия подписывает перемирие со странами Антанты, по которому обязана вывести войска с Украины. Тихий встревоженный гул заполонил улицы города : что с нами будет? В прессе появляются объявления правительства о мобилизации и сразу за ним печатаются обращения к правительству с просьбой освободить от мобилизации учителей, направлять стоматологов только стоматологами в воинские подразделения, освободить от мобилизации служащих отопительных систем.
Отстаивать власть гетмана идут единицы, такие, как Турбины, и то не за гетмана, а против Петлюры. В сводках с фронта доминирует фраза «на фронте все спокойно». Создается впечатление, что кто - то специально умалчивает информацию.
15 декабря газета «Голос Киева» вышла, как обычно, с афишами, некрологами, призывом жертвовать вещи возвращающимся домой военнопленным. На первой странице - статья «Аристотель о большевизме» и лишь на второй - скромное сообщение об отречении Скоропадского и его благодарность немцам за поддержание порядка. В разделе «В городе» сообщение из заседания городской думы, где рассматривалось три вопроса: выплата задолженности по зарплате рабочим; ремонт водопровода; « в случае прихода новой власти и получения от нее соответствующего распоряжения передать управление городом тому органу, который будет на это уполномочен»[14, С.1].
Третья страница открывается сообщением о прибытии Директории и репортаже с заседания уже новой, а вернее, старой, времен УЦР, городской думы. Эта дума рапортует о срочном освобождении из тюрьмы Шлезингера, брата С.Петлюры. Посетил заседание Тимченко, стоящий во главе вступивших в Киев войск. Члены думы обратились к нему с вопросом о судьбе полутора тысяч добровольцев, находящихся под конвоем в Политехническом музее. Тимченко гарантировал им жизнь до прибытия основных сил Директории.
После длительного редакторского молчания 15 декабря 1918г. главный редактор «Киевской мысли» Чайковский напишет: «Гетманство началось на Украине, как оперетка немецко - венского изделия, кончилось как тяжелая драма»[15, С.1] . И дальше слова, потрясающие циничностью и правдой, которые ставят все на свои места: « Население оставалось все время в стороне от гражданской войны и участия в ней не принимало. Но население не принимало активного участия и в восстании... Население нуждается в создании прочных условий для демократического разрешения политических вопросов, а дисциплинированные и выдержанные войска должны охранять мирную публику!» Публику! Киевляне так увлеклись театрами, что смотрели на происходящее, как на жуткий спектакль и ждали, что кто - то, все равно кто: гетман, немцы или Петлюра - создаст им условия для процветания и демократии, а они с благодарностью ими воспользуются.
В 1918 - 1919 годах история совершала крутой, извилистый поворот, и весь роман М. Булгакова дышит этим ощущением смены эпох, соединением прошлого и будущего. Только будущее призрачно и непонятно большинству населения, они не мыслят себя без России, без царя. Турбины пытаются сохранить прошлое за кремовыми шторами, которые, как страж дома, присутствуют в романе и охраняют его жителей от злых метелей, проносящихся за окном. Но Турбины хранят не только уют, они хранят законы чести! Честь превыше всего и об этом свидетельствуют поступки булгаковских героев. Неудержимое стремление защищать! «Когда в воздухе пахнет бедой, и в каждом раскате грома пушечная пальба. Приходят люди, готовые пожертвовать своей жизнью, чтобы только не коснулось горе и мрак близких и любимых [18, С.23]». Таковы Турбины, но есть и другие, наблюдающие за происходящим из - за плотно задернутых штор, или стремящиеся уйти от суровой реальности в ресторанах и театрах, создающих мираж благополучия.
Великий Булгаков сумел передать не только внешнюю жизнь Города, но и его внутреннее состояние - настроения людей, таких разных и непохожих. Киевляне были не готовы к столь радикальным переменам, множество политических партий, возникших «вдруг», отражали интересы небольших групп людей. Мало кто понимал чем отличается одна партия от другой, и каковы их цели, во всяком случае, в прессе эта сторона жизни Киева не нашла своего широкого освещения. Только большевики вели яростную пропаганду своих идей сразу в нескольких газетах: «Пролетарская мысль», «Киевский коммунист» и др. Стоит ли удивляться тому, что «население оставалось все время в стороне от гражданской войны»? Прошло много лет, но изменились ли мы? Есть ли у нас цель? А главное - есть ли у нас те «законы чести, что важнее всего на свете, что так же вечны, как звезды»?