Георгий Почепцов: КОРОНАВИРУС КАК ДОСРОЧНЫЙ ПРИХОД БУДУЩЕГО (часть 2)
Продолжение. Начало здесь
Разрушается производство, например, смартфонов, поскольку 70% их производил Китай. Такая же причина есть в автомобильной и фармацевтической промышленности, которые тоже останавливаются [17]. Рынок начинает зависать, все увидели опасность такой зависимости от Китая как главного производителя всего и вся. Бизнес хотел получить подешевле, а в сумме оказывается подороже.
С. Переслегин видит опасность в переходе к следующему циклу развития человечества: “Переход мира к 6-му технологическому укладу. А 6-й уклад - это, во-первых, разрушение «экономики услуг» и «экономики впечатлений», относящихся к предыдущему 5-му укладу.
Во-вторых, роботизация, аддитивные технологии и массовый переход к безлюдному производству. В-третьих, производство шаговой доступности, слабо зависящее от транспортных сетей и мировых рынков. В-четвертых, дистантное образование. В-пятых - виртуальные формы жизни, деятельности, досуга. В-шестых, криптовалюты, бартер, смарт-контракты. Наконец, в-седьмых это замкнутые циклы в производстве, и, в-восьмых, рефлексивные модели управления, в отношении чего коронавирус вряд ли поможет. Зато с предыдущими позициями - все просто идеально.
Я бы заметил, что именно карантинные мероприятия в связи с коронавирусом есть разрушение глобализации и глобальных рынков, а также переток капиталов из областей финансовых технологий (прежде всего, банковских), экономик услуг и впечатлений в производственный сектор и сектор альтернативных финансовых технологий, представленных, прежде всего, Фондами, как новыми держателями «Казны» и смарт-контрактами, как новыми договоренностями” [18].
Все это в определенной степени насильственные трансформации, если можно так выразиться. Никто не будет спрашивать у стран, хотят ли они им подвергнуться.
Страна, которая захочет остаться на плаву, должна будет подвергнуться трансформации, или добровольной, или насильственной.
В другом своем выступлении С. Переслегин говорит некоторые гипотетические, но в принципе возможные вещи: “Между прочим, одним из возможных вариантов, который просчитывается при анализе ситуации, является потеря сознания у людей в массовом масштабе. Я имею в виду фактически превращение человека разумного в человека безумного.
В этом случае вам ничего не поможет, потому что безумец не боится не только брандспойта или электрошокера, но и пулемета.
И не потому, что ему не страшно, а потому, что, будучи сумасшедшим, он не отличает свойств пулемета от свойств игрушечного пистолета. Следовательно, риски при запуске похожего сценария очень большие.
И термин «Ужасные События», после которых история фактически началась заново, Стивенсон все-таки не зря придумал. <…> Помните, в Европе (и не только в ней) существовала Великая Римская империя, а потом были четыре столетия «Темных веков» - борьбы всех против всех, из которой медленно и мучительно создавался новый порядок. Формировался на схоластике, христианстве, сложных отношениях между людьми и группами людей, людьми и Богом. Следом за этим неожиданно началось очень быстрое развитие. Я не утверждаю, что и на сей раз будет именно так, говорю о возможной схеме. Но данный период может тянуться довольно долго” [19].
И вообще нечто фантастическое, чему даже сложно поверить: “СМИ сейчас ведут настолько сильную агитацию, что она начинает разрушать логику. Разрушает логику, сначала сложные формы мышления, а потом - сложные формы языка.
Как будто кто-то хочет посмотреть: а насколько на самом деле прочна грань, отличающая человека разумного от человека безумного.
И вот если данная грань будет сломана, то это уже станет настоящей катастрофой!
Не бунты и не психозы.
Превращение человека разумного в человека безумного - вот чего надо бояться, с моей точки зрения. Само собой разумеется, это эксперимент.
Никто никогда с людьми так не поступал в таких массовых масштабах, поэтому никто и не может сказать, что на самом деле будет. Вероятно, и ничего.
Может, у нас очень прочная заслонка между разумом и подсознательным. Но, честно говоря, я совершенно спокойно пойду в место, где находятся десятки и сотни людей, зараженных коронавирусом, причем без всякой повязки, и даже не буду испытывать по этому поводу никаких эмоций. А вот когда начинаю думать об эпидемии безумия, которая может возникнуть, мне становится реально страшно.
Вы поймите: у человека, который теряет границы между разумом и безумием, остаются знания и умения умного человека. Он может даже нажимать красную кнопку на запуске ракеты, но у него исчезает сознание, которое все это соединяет в единое целое с остальным миром, Богом, Вселенной и так далее. Такого типа людей в американских фильмах называют зомби.
Про зомби-апокалипсис все читали, смотрели и слышали. Так вот они зомби не потому, что едят чужой мозг, а потому, что у них остаются, если так можно выразиться, человеческие рефлексы и даже некая изобретательность, но исчезает человеческое сознание”.
Об определенном “ускорении истории” как следствие Ковид-19 говорят и западные исследователи, предупреждая, что это ведет мир к более опасным временам.
“Вирус и экономическое бедствие, порождаемое им, в свою очередь создают новые сценарии политических поворотов. В последние месяцы в таких разных местах, как Чили, Гонконг, Ирак и Ливан прошли массовые протесты. Миллионы демонстрантов протестовали против высокой стоимости жизни, неадекватности услуг, растущего неравенства, коррупции, правительственных репрессий и злоупотреблений служб безопасности.
С мировым запретом собираться вместе и приказа сидеть дома протестные движения приутихли или переключились на организацию борьбы с коронавирусом и онлайновую активность. Но легко представить себе новые волны демонстраций обиженных и угроз общественному порядку во многих странах.
В местах, где люди дают своим правительствам преимущества сомнения, или где они просто боятся собираться публично, терпение со временем улетучится, а протестующие выйдут массово на улицы” [20].
Современный человек впервые попал в ситуацию катастрофы, хотя и частично преувеличенной.
Его комфортное существование вдруг прервалось, и никто его об этом не предупреждал. Вся его жизнь шла по нарастанию уровня комфортности, и вдруг - полный провал. До этого каждое поколение превосходило предыдущее. Причем нельзя винить во всем свое собственное правительство, поскольку это коснулось всех стран. Летучие мыши из Уханя облетели всех…
Р. Хаас заявляет: “Пандемия, начавшаяся в одной стране и распространившаяся с большой скоростью по миру представляет собой глобальный вызов. Это также доказательство того, что глобализация это реальность, а не альтернатива.
Пандемия рушит открытые и закрытые страны, богатые и бедные, Восток и Запад. Чего нет, так это никакого знака значимого глобального ответа. Почти не имевшая значения Мировая организация здоровья, которая должна была бы центральной в отражении угрозы, открывает многое на плохое состояние глобального управления ” [21].
Глобальное управление, наверное, никогда не воспринималось по аналогии с реальным управлением. И здесь это тоже проявилось, поскольку непонятно, а было ли это управление вообще. Вот точно проявился феномен роли локальных элит. Хоть в Украине, хоть в США местная власть в лице губернаторов, которая всегда ощущает на себе большее давление снизу, вступило в конфликт с властью центральной, снимая карантин, спущенный сверху, самостоятельно и под давлением снизу.
С. Переслегин видит такие особенности этой войны-пандемии: “Задачей тех элит, которые на катастрофе выиграют, будет удержать войну в рамках холодной. То есть вести ее в юридическом пространстве, в семантике, в виртуальной и дополненной реальностях. Но совсем игнорировать реальный мир нельзя, поэтому вновь, как и в третью мировую войну, будет политическая опера, где на переднем плане поют свои арии протагонист с антагонистом, а на заднем - пылает Троя и мертвые хоронят своих мертвецов” [22].
Он видит даже такие последствия и цели войны: “назовем концептуальное пространство и связанные с ним семантическое и онтологическое пространства. И конечно, лингвистическое пространство. На мой взгляд, медийная эпидемия коронавируса нанесла удар не столько по китайской экономике, хотя ее долговременные потери прогнозируются большими, чем у остальных участников игры, сколько по китайскому языку, который постепенно стал восприниматься в мире как конкурент английского. Так что если США достигнут своих целей в этой войне, на Земле останется только один концептуальный язык - английский. Наконец, лишь в последнюю очередь «война без войны» охватит технологическое пространство, прежде всего критические и закрывающие технологии”.
Специалисты разных областей видят свои проблемы и свои выходы из кризиса, который, признаем честно, складывается постепенно в конфликт отношений между государством и человеком. Другого им быть не могло, поскольку государство строит государство, оставляя человека за бортом. Вот три мнения:
- политолог Г. Павловский: “в России сразу две неготовности. Не готова страна с ее жителями, и не готова система власти, Кремль не готов. Причем, я бы сказал, панически не готов. Пандемия рушит ослепительный образ путинского храма, который он воздвиг и завещает стране. Уже несколько недель как интерес людей переключился - с визионерских образов на то, что угрожает непосредственно. Наша Система может требовать лояльности и творить что угодно, пока население ее уверено в своем выживании. Как только массы начинают бояться за жизнь, они перестают аплодировать ее сериалам, и сделка расторгается так же моментально, как возникала. Да, люди истеричны, склонны к панике, но теперь у паники наглядные мотивы. Вот уж действительно «завещанное нам предками» недоверие к успокоительным пассам власти: едва она говорит «не бойтесь», как все начинают нервно оглядываться по сторонам. Внимание людей приковано к маскам, перчаткам, туалетной бумаге, гречке. А невозможно одновременно волноваться о гречке и эстетически наслаждаться красивой картинкой интервью Путина” [23],
- социолог Л. Гудков: “то раздражение, которое накапливалось за это время у населения, носило пока безадресный характер. Если не будет кардинальных перемен, то это напряжение начнет канализироваться вполне понятным образом и проецироваться на структуры власти. Недовольство будет выливаться на власть еще и потому, что она так организована: у нас государство претендует на то, чтобы отвечать за всех и за все. И если оно не готово или не способно решать какие-то важнейшие и неотложные проблемы, то ему и придется отвечать за ситуацию в целом. Хотя не очень понятно, какой силой будет обладать это недовольство” [24],
- психолог А. Асмолов: “мы видим по рецептам различных стран, какую долю они бросают на то, чтобы поддержать каждого человека. Потому что они поддерживают не экономику, не бизнес, не те или иные компании независимо от их масштаба. Их поддержка носит антропологический характер. А это значит, что в центре всех действий власти в демократической стране стоит человек. А уже из этого базового условия как раз и вырастает сильное государство” [25].
Все это говорит как бы о том, что шаткое равновесие отношений с властью может быть выведено на прямое противостояние, поскольку в них накапливается негатив, а коронавирус только его усилит.
Как видим, все не так плохо, все явно хуже, поскольку последствия также носят глубинный характер.
Мир получил угрозу, на которую не смог внятно ответить. Можно предположить, что будущие угрозы могут оказаться еще страшнее. А человечество в принципе в сумме является слабообучаемым…
НАЧАЛО здесь
Источник https://rezonans.kz/
Автор Георгий Почепцов - Доктор филологических наук, профессор ряда украинских университетов
Родился в г. Берегово Закарпатской области в 1949 г. Окончил факультет кибернетики Киевского университета им. Т. Г. Шевченко (1966-1971). С 1981 г. член Союза писателей СССР, в настоящее время - член Союза писателей Украины. Заслуженный журналист Украины (1999). Награждён орденом «За заслуги» 2 (2015) и 3 (2004) степени. Доктор филологических наук, профессор ряда украинских университетов (Киев, Мариуполь и др.), был заведующим кафедрой информационной политики Национальной академии государственного управления при Президенте Украины (Киев), заведующим кафедрой маркетинга Международного Соломонова университета. Работал заведующим кафедрой международных коммуникаций и связей с общественностью Института международных отношений Киевского национального университета им. Т. Г. Шевченко (КГУ) (1998-2001), руководителем Управления стратегических инициатив Администрации Президента Украины (2002-2005). Выступал с лекциями в университетах России, США, Германии, Австрии, Эстонии, Литвы, Латвии, Армении. Автор современной теории стратегии (2005), ввёл в обиход понятия «виртуальных экранов» для маркетинга, психологических и информационных войн, предложил концепцию смысловых войн.
В 1990-х был известен как детский писатель, автор десятков повестей.