Иван Джуха. Одиссея мариупольских греков (11)
Глава третья
В НОВОМ ОТЕЧЕСТВЕ ч.6
Уже говорилось, что духовная жизнь греков в первые годы на новом месте ничем не отличалась от крымской. Но многие историки и краеведы замечают, что в культуре греков сохранились и остатки культуры Древней Греции. Сегодняшние исследователи отмечают самобытность музыкального фольклора мариупольских греков. А. А. Ашла, составитель двух пластинок с песнями греков Приазовья, указывает, что песни греков несут "отпечаток их необычной и трудной судьбы: миграции из древней родины и вековые контакты с самыми различными народами - татарами, турками, русскими, украинцами". На самом деле, большинство лирических песен у греков всегда были грустные, жалобные. "Даже песни, поющиеся в мажорном духе, например, плясовые, носят элегический отпечаток. Чувствуется какая-то придавленность духа ив то же время - тихая покорность судьбе"("Мариуполь и его окрестности"). Наиболее распространены были песни плясовые, любовные и семейные. В музыкальном отношении песни греков, по мнению многих, представляли больший интерес, чем в поэтическом. Возможно, потому нередко греки предпочитали песне просто музыку. Долгие годы любимой была песня о Кьороглу (Тер-оглу) - сыне слепца и его подвигах. Песню эту любили все греки: и те, кто говорил на греческом языке, и те, кто родным считал татарский язык. (Кьороглу - один из самых любимых героев татарских сказок XVII века. Кьороглу - это поэт и искусный наездник, совершавший свои подвиги на быстром и неутомимом коне. Сказку эту татары рассказывали прозой, а отдельные, наиболее патетические моменты, исполняли как песню). Повсеместно исполнялась также популярная песня "Вай, курцыц, курцыц", и песня, посвященная выходу греков из Крыма. Песню "Вай, курцыц, курцыц" ("Ой, доченька-дочка") поют повсеместно и сегодня, как в грекоязычных, так и в татароязычных селах. Слова при этом несколько отличаются, но мелодия всюду одинаковая. Приведем песню в том варианте, в каком она была записана в 1963 году в селе Большая Каракуба Р.С. Харабадот (исполнительница - жительница села А,В. Мокринская).
Вай, курцыц, курцыц, спруцку дирданыц [2],
Сэна иревсын папас, го на дъугу сын!
Вай, татам, татыцам, го тона та пэру:
Тос эш хартыя, вал мин дъавазу!
Вай, курцыц, курцыц, спруцку дирданыц,
Сэна иревсын тутянджис, го на дъугу сын!
Вай, татам, татыцам, го тона ти пэру:
Тош эш капитя пула, вал мин на метру!
Вай, курцыц, курцыц, спруцку дирданыц,
Сэна иревсан 'чубаныс, го на дъугу сын!
Вай, татам, татыцам, го тона ти пэру:
Тос эш мавру яха, вал мин на плину ту!
Вай, курцыц, курцыц, спруцку дирданыц,
Сэна иревсын митьыгмэнус, го ти дъугу сын!
Вай, татам, татыцам, го тона на пэру:
Тос эн лында мэра митьыгмэнус,
ту врадъы ангалыгмэнус!
Вот русский перевод этой песни:
Ой, доченька-дочка, белая бородка,
Тебя просит священник, я тебя отдам!
Ой, папочка-папа, я его не возьму:
У него книги, заставит меня читать!
Ой, доченька-дочка, белая бородка,
Тебя просит лавочник, я тебя отдам!
Ой, папочка-папа, я его не возьму:
У него много денег, заставит меня их считать!
Ой доченька-дочка, белая бородка,
Тебя просит чабан, я тебя отдам!
Ой, папочка-папа, я его не возьму:
У него черный ворот, заставит меня стирать!
Ой, доченька-дочка, белая бородка,
Тебя просит пьянчужка, я тебя не отдам!
Ой, папочка-папа, я возьму его:
Целый день он пьян, вечером - в обнимку!
(Сочетание "дъ" соответствует английскому th в слове thеу, а "ть" - th в слове thin. "Гк" передает русское звонкое "г").
В.И. Григорович писал, что даже через сто лет после переселения греков они исполняли известную еще со времен Крыма песню о взятии турками Константинополя'' Пиран тын полин, пиран''. Вот начало этой песни, приводимое В.И. Григоровичем:
Симера мавро урано,
Симера маври мера,
Симера пули флегуне
Кэ та вуна липунэ.
Сегодня черное небо,
Сегодня черный день,
Сегодня многие бегут
И горы печалятся.
В 1969 году Р.С. Харабадот в селе Красная Поляна (бывш. Новая Каракуба) записала песню о падении Севастополя (?) в исполнении 78-летнего жителя села А.Н. Султанби. Похоже, что записанное Р.С. Харабадот, представляет собой продолжение (или начало) текста В.И. Григоровича. Песня А.Н. Султанби посвящена Севастополю, но, без сомнения, речь в ней идет о столице Византии. Название другого города, более близкого территориально (да и по звучанию), для мариупольских греков, является, вероятно, примером исторического ( и географического) "испорченного телефона".
Вот эта песня.
Румэку патышахыс итун лон мэгас
С канына тос дье фувундун.
Эмбин мит д'алгу писын гкилсыя
Тендсын сунгку-т лутрыя.
Тьыгос махул т'екамин-дун
Пос экамин тос мэга крыма.
Румека ты пидъыя харашан та булатя тун
Жангкозан та спитэя-тун:
- Ос, пос мис, палыкарья,
На имас мис ти на зум?
Тъыгос орсын турку тун полк
На эн ти на хирлэв мае.
Ти на пер ту Константинополь!
Приведем и русский текст (перевод Т.Н. Чернышевой).
Румейский царь был самый главный,
Он никого не признавал.
Он на коне ворвался в церковь
Он на колье причастье брал.
Презрел он клятвы и обеты.
Закон и веру преступил.
Господь разгневался за это
И грех великий не простил.
Ромеев полегло без счета
Под саблей вражеской кривой.
И не годятся больше в бой.
- Что ж, братья-палыкары,
До коих будем пор
Мы гибнуть здесь от турок?
Господь послал нам мор! И вот
он час смертельный, Расплаты час настал!
Нет армии румеев, Константинополь пал!
Об этом трагическом событии в своей истории греки сложили не одну песню. Вот еще одна - она исполнялась в Греции.
Рыбы Константинополя
В Константинополе монах на кухне жарил рыбу.
Вдруг тихий голос прозвучал, с небес летевший голос:
"Беги монах, беги скорей, сейчас ворвутся турки!"
"Воистину, когда взлетят, как птица, эти рыбы,
Тогда лишь в город наш святой ворвутся злые турки".
И рыбы ожили и вмиг взлетели, словно птицы,
И в город ворвался эмир, и пал Константинополь.
На музыкальном творчестве греков сказывались и их занятия и, прежде всего овцеводство. О чабанах слагались песни, распространены были различные чабанские наигрыши.
Традиционными музыкальными инструментами у греков были тулуп-зурна, гимича, лавута, зурна, а также ударные - дайре и даул. Тулуп-зурна, похожая на русскую волынку, изготовлялась из козлиной кожи и имела три дудки. Одна служила для надувания инструмента, вторая была басовой, третья имела лады для игры. Гимича представляла собой обычную небольшую скрипку, а зурна - маленький кларнет, изготовляемый из орехового дерева и издававший тонкий писклявый звук. Лавута" представляла собой греческий вариант продольной флейты. Дайре и даул - барабаны. Дайре, или бубен, обтягивали кожей и увешивали различными колокольчиками. Даул - большой барабан, изготовлялся из дерева, с двух сторон обтягивался кожей. При игре на нем использовали две палочки: одной били в даул сверху, другой -снизу. Мариупольский греческий голова Аким Анторинов расценивал звук, издававшийся этим барабаном, как громкий, дикий и страшный. Часто греческие оркестры включали и турецкую семиструнную балалайку с длинной ручкой. Многое здесь, без сомнения, татарское. Приведем для сравнения описание оркестра крымских татар из работы Ф. Хартахая "Историческая судьба крымских татар". "Татарская музыка состояла из оглушающего барабана (дасул), бубна (дарие) и пронзительной зурны (род кларнета); их было несколько видов... Эта музыка существует и теперь, с прибавлением скрипки (кимане)". (Работа Ф. Хартахая опубликована в 1867 году).
Постепенно в обиход греков проникли и русские песни. Уже в начале XX века некоторые исследователи быта и фольклора греков приходят к выводу, что национальные песни среди греков начинают забываться и, как писал В.А. Бабенко, заменяются городскими или фабричными песнями. (Особенно быстро этот процесс пошел со второй половины 30-х годов нынешнего века, когда были закрыты греческие школы, национальный театр, газета и т.д.).
Распространенным у греков, также как и у других народов, было пение накануне Рождества поздравительных стихов*[3]. В канун этого праздника обычно пели: "Христос родился, радость миру и радость великая". Под Новый год исполняли песню, в которой прославлялся святой Василий - покровитель учения и науки. С. Серафимов приводит вступление этого нехитрого приветствия: "Начало месяца и начало года, святой Василий идет и несет с собой бумагу и весь прибор для писания". Для сравнения приведем одну из колядок, которую молодые парни и девушки пели в Греции еще в XIX веке:
Грядет святой Василий к нам, грядет из Кессарии,
На нем из меди башмаки и ряса из железа,
В руках несет бумагу он, бумагу и чернила.
"Откуда и куда идешь, скажи, святой Василий?"
"Я из дому сейчас иду и в школу направляюсь".
"А, если в школу ты идешь, нам азбуку скажи-ка!"
Оперся он на посох свой и азбуку сказал нам.
Его засохший посох вдруг пустил побег зеленый,
И на зеленой веточке запела куропатка.
(Кессария - место рождения святого Василия. Куропатка - символ заботливости и верности домашнему очагу).
Обычно распеванием каланд занимались дети, но нередко и взрослые ходили по домам с теми же приветствиями. Войдя в дом, они обращались к хозяевам со словами: "Радости и блага всякого желаем!" При этом в Сартане, например, перед поздравлением пришедшие ставили на стол хозяину модель плуга, что заключало в себе пожелание изобилия дому в наступающем году.
В предновогодний вечер обязательным во многих селах было посещение крестных родителей, которые очень высоко почитались у греков. (Крестные родители у греков считались очень близкими родственниками. Брак между членами этих двух семей запрещался традицией до пятого-шестого поколения, сообщает О.Н. Ксенофонтова-Петренко.) Крестники в этот вечер приносили с собой еду и угощали ужином калоту (крестного отца) и нуну (крестную мать). В селе Большая Каракуба в качестве угощения приносили шумуш - пирог с протертой тыквой и мясом. В свою очередь, крестный отец дарил крестникам деньги, а нуна - конфеты и другие сладости. В других селах крестники приносили сладкий пирог - Басило-пита, в тесто которого прятали монету. Такой же пирог приносили в этот день и в церковь.
Вообще надо заметить, что угощения, общие трапезы были весьма популярны у греков. К перечисленым примерам можно добавить еще и такой. Во многих греческих селах принято было навещать роженицу. При этом с собой приносили обед, которым угощали все семейство.
Другой обычай, связанный с угощением: хозяйка, испекшая хлеб, посылала свежеиспеченный хлеб соседям и близким родственникам в знак уважения к ним.
продолжение следует...
В НОВОМ ОТЕЧЕСТВЕ ч.6
Уже говорилось, что духовная жизнь греков в первые годы на новом месте ничем не отличалась от крымской. Но многие историки и краеведы замечают, что в культуре греков сохранились и остатки культуры Древней Греции. Сегодняшние исследователи отмечают самобытность музыкального фольклора мариупольских греков. А. А. Ашла, составитель двух пластинок с песнями греков Приазовья, указывает, что песни греков несут "отпечаток их необычной и трудной судьбы: миграции из древней родины и вековые контакты с самыми различными народами - татарами, турками, русскими, украинцами". На самом деле, большинство лирических песен у греков всегда были грустные, жалобные. "Даже песни, поющиеся в мажорном духе, например, плясовые, носят элегический отпечаток. Чувствуется какая-то придавленность духа ив то же время - тихая покорность судьбе"("Мариуполь и его окрестности"). Наиболее распространены были песни плясовые, любовные и семейные. В музыкальном отношении песни греков, по мнению многих, представляли больший интерес, чем в поэтическом. Возможно, потому нередко греки предпочитали песне просто музыку. Долгие годы любимой была песня о Кьороглу (Тер-оглу) - сыне слепца и его подвигах. Песню эту любили все греки: и те, кто говорил на греческом языке, и те, кто родным считал татарский язык. (Кьороглу - один из самых любимых героев татарских сказок XVII века. Кьороглу - это поэт и искусный наездник, совершавший свои подвиги на быстром и неутомимом коне. Сказку эту татары рассказывали прозой, а отдельные, наиболее патетические моменты, исполняли как песню). Повсеместно исполнялась также популярная песня "Вай, курцыц, курцыц", и песня, посвященная выходу греков из Крыма. Песню "Вай, курцыц, курцыц" ("Ой, доченька-дочка") поют повсеместно и сегодня, как в грекоязычных, так и в татароязычных селах. Слова при этом несколько отличаются, но мелодия всюду одинаковая. Приведем песню в том варианте, в каком она была записана в 1963 году в селе Большая Каракуба Р.С. Харабадот (исполнительница - жительница села А,В. Мокринская).
Вай, курцыц, курцыц, спруцку дирданыц [2],
Сэна иревсын папас, го на дъугу сын!
Вай, татам, татыцам, го тона та пэру:
Тос эш хартыя, вал мин дъавазу!
Вай, курцыц, курцыц, спруцку дирданыц,
Сэна иревсын тутянджис, го на дъугу сын!
Вай, татам, татыцам, го тона ти пэру:
Тош эш капитя пула, вал мин на метру!
Вай, курцыц, курцыц, спруцку дирданыц,
Сэна иревсан 'чубаныс, го на дъугу сын!
Вай, татам, татыцам, го тона ти пэру:
Тос эш мавру яха, вал мин на плину ту!
Вай, курцыц, курцыц, спруцку дирданыц,
Сэна иревсын митьыгмэнус, го ти дъугу сын!
Вай, татам, татыцам, го тона на пэру:
Тос эн лында мэра митьыгмэнус,
ту врадъы ангалыгмэнус!
Вот русский перевод этой песни:
Ой, доченька-дочка, белая бородка,
Тебя просит священник, я тебя отдам!
Ой, папочка-папа, я его не возьму:
У него книги, заставит меня читать!
Ой, доченька-дочка, белая бородка,
Тебя просит лавочник, я тебя отдам!
Ой, папочка-папа, я его не возьму:
У него много денег, заставит меня их считать!
Ой доченька-дочка, белая бородка,
Тебя просит чабан, я тебя отдам!
Ой, папочка-папа, я его не возьму:
У него черный ворот, заставит меня стирать!
Ой, доченька-дочка, белая бородка,
Тебя просит пьянчужка, я тебя не отдам!
Ой, папочка-папа, я возьму его:
Целый день он пьян, вечером - в обнимку!
(Сочетание "дъ" соответствует английскому th в слове thеу, а "ть" - th в слове thin. "Гк" передает русское звонкое "г").
В.И. Григорович писал, что даже через сто лет после переселения греков они исполняли известную еще со времен Крыма песню о взятии турками Константинополя'' Пиран тын полин, пиран''. Вот начало этой песни, приводимое В.И. Григоровичем:
Симера мавро урано,
Симера маври мера,
Симера пули флегуне
Кэ та вуна липунэ.
Сегодня черное небо,
Сегодня черный день,
Сегодня многие бегут
И горы печалятся.
В 1969 году Р.С. Харабадот в селе Красная Поляна (бывш. Новая Каракуба) записала песню о падении Севастополя (?) в исполнении 78-летнего жителя села А.Н. Султанби. Похоже, что записанное Р.С. Харабадот, представляет собой продолжение (или начало) текста В.И. Григоровича. Песня А.Н. Султанби посвящена Севастополю, но, без сомнения, речь в ней идет о столице Византии. Название другого города, более близкого территориально (да и по звучанию), для мариупольских греков, является, вероятно, примером исторического ( и географического) "испорченного телефона".
Вот эта песня.
Румэку патышахыс итун лон мэгас
С канына тос дье фувундун.
Эмбин мит д'алгу писын гкилсыя
Тендсын сунгку-т лутрыя.
Тьыгос махул т'екамин-дун
Пос экамин тос мэга крыма.
Румека ты пидъыя харашан та булатя тун
Жангкозан та спитэя-тун:
- Ос, пос мис, палыкарья,
На имас мис ти на зум?
Тъыгос орсын турку тун полк
На эн ти на хирлэв мае.
Ти на пер ту Константинополь!
Приведем и русский текст (перевод Т.Н. Чернышевой).
Румейский царь был самый главный,
Он никого не признавал.
Он на коне ворвался в церковь
Он на колье причастье брал.
Презрел он клятвы и обеты.
Закон и веру преступил.
Господь разгневался за это
И грех великий не простил.
Ромеев полегло без счета
Под саблей вражеской кривой.
И не годятся больше в бой.
- Что ж, братья-палыкары,
До коих будем пор
Мы гибнуть здесь от турок?
Господь послал нам мор! И вот
он час смертельный, Расплаты час настал!
Нет армии румеев, Константинополь пал!
Об этом трагическом событии в своей истории греки сложили не одну песню. Вот еще одна - она исполнялась в Греции.
Рыбы Константинополя
В Константинополе монах на кухне жарил рыбу.
Вдруг тихий голос прозвучал, с небес летевший голос:
"Беги монах, беги скорей, сейчас ворвутся турки!"
"Воистину, когда взлетят, как птица, эти рыбы,
Тогда лишь в город наш святой ворвутся злые турки".
И рыбы ожили и вмиг взлетели, словно птицы,
И в город ворвался эмир, и пал Константинополь.
На музыкальном творчестве греков сказывались и их занятия и, прежде всего овцеводство. О чабанах слагались песни, распространены были различные чабанские наигрыши.
Традиционными музыкальными инструментами у греков были тулуп-зурна, гимича, лавута, зурна, а также ударные - дайре и даул. Тулуп-зурна, похожая на русскую волынку, изготовлялась из козлиной кожи и имела три дудки. Одна служила для надувания инструмента, вторая была басовой, третья имела лады для игры. Гимича представляла собой обычную небольшую скрипку, а зурна - маленький кларнет, изготовляемый из орехового дерева и издававший тонкий писклявый звук. Лавута" представляла собой греческий вариант продольной флейты. Дайре и даул - барабаны. Дайре, или бубен, обтягивали кожей и увешивали различными колокольчиками. Даул - большой барабан, изготовлялся из дерева, с двух сторон обтягивался кожей. При игре на нем использовали две палочки: одной били в даул сверху, другой -снизу. Мариупольский греческий голова Аким Анторинов расценивал звук, издававшийся этим барабаном, как громкий, дикий и страшный. Часто греческие оркестры включали и турецкую семиструнную балалайку с длинной ручкой. Многое здесь, без сомнения, татарское. Приведем для сравнения описание оркестра крымских татар из работы Ф. Хартахая "Историческая судьба крымских татар". "Татарская музыка состояла из оглушающего барабана (дасул), бубна (дарие) и пронзительной зурны (род кларнета); их было несколько видов... Эта музыка существует и теперь, с прибавлением скрипки (кимане)". (Работа Ф. Хартахая опубликована в 1867 году).
Постепенно в обиход греков проникли и русские песни. Уже в начале XX века некоторые исследователи быта и фольклора греков приходят к выводу, что национальные песни среди греков начинают забываться и, как писал В.А. Бабенко, заменяются городскими или фабричными песнями. (Особенно быстро этот процесс пошел со второй половины 30-х годов нынешнего века, когда были закрыты греческие школы, национальный театр, газета и т.д.).
Распространенным у греков, также как и у других народов, было пение накануне Рождества поздравительных стихов*[3]. В канун этого праздника обычно пели: "Христос родился, радость миру и радость великая". Под Новый год исполняли песню, в которой прославлялся святой Василий - покровитель учения и науки. С. Серафимов приводит вступление этого нехитрого приветствия: "Начало месяца и начало года, святой Василий идет и несет с собой бумагу и весь прибор для писания". Для сравнения приведем одну из колядок, которую молодые парни и девушки пели в Греции еще в XIX веке:
Грядет святой Василий к нам, грядет из Кессарии,
На нем из меди башмаки и ряса из железа,
В руках несет бумагу он, бумагу и чернила.
"Откуда и куда идешь, скажи, святой Василий?"
"Я из дому сейчас иду и в школу направляюсь".
"А, если в школу ты идешь, нам азбуку скажи-ка!"
Оперся он на посох свой и азбуку сказал нам.
Его засохший посох вдруг пустил побег зеленый,
И на зеленой веточке запела куропатка.
(Кессария - место рождения святого Василия. Куропатка - символ заботливости и верности домашнему очагу).
Обычно распеванием каланд занимались дети, но нередко и взрослые ходили по домам с теми же приветствиями. Войдя в дом, они обращались к хозяевам со словами: "Радости и блага всякого желаем!" При этом в Сартане, например, перед поздравлением пришедшие ставили на стол хозяину модель плуга, что заключало в себе пожелание изобилия дому в наступающем году.
В предновогодний вечер обязательным во многих селах было посещение крестных родителей, которые очень высоко почитались у греков. (Крестные родители у греков считались очень близкими родственниками. Брак между членами этих двух семей запрещался традицией до пятого-шестого поколения, сообщает О.Н. Ксенофонтова-Петренко.) Крестники в этот вечер приносили с собой еду и угощали ужином калоту (крестного отца) и нуну (крестную мать). В селе Большая Каракуба в качестве угощения приносили шумуш - пирог с протертой тыквой и мясом. В свою очередь, крестный отец дарил крестникам деньги, а нуна - конфеты и другие сладости. В других селах крестники приносили сладкий пирог - Басило-пита, в тесто которого прятали монету. Такой же пирог приносили в этот день и в церковь.
Вообще надо заметить, что угощения, общие трапезы были весьма популярны у греков. К перечисленым примерам можно добавить еще и такой. Во многих греческих селах принято было навещать роженицу. При этом с собой приносили обед, которым угощали все семейство.
Другой обычай, связанный с угощением: хозяйка, испекшая хлеб, посылала свежеиспеченный хлеб соседям и близким родственникам в знак уважения к ним.
продолжение следует...