ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЧАСТНЫХ ВОЕННЫХ КОМПАНИЙ В МЕЖДУНАРОДНЫХ КОНФЛИКТАХ.
Среди важных, но малоосвещенных событий, связанный с антиправительственными протестами в арабском мире находится роль иностранных частных военных компаний. Эти подрядчики участвовали в этих тревожных событиях с обоих сторон конфликта.
Так, сообщается, что частные военные компании были замечены в помощи действующим авторитарным режимам. Например, полковник Каддафи возлагал большие надежды на иностранных военнослужащих в своих безуспешных попытках подавить повстанческое движение в Ливии, поддерживаемое авиацией западных стран. Члены королевской семьи Бахрейна, опасаясь внутренних восстаний, аналогичным образом обратились на рынок частной военной силы для привлечения иностранных групп по обеспечению безопасности, чтобы усилить собственные военные и полицейские функции.
Кроме того, руководство Объединенных Арабских Эмиратов работало с Эриком Принсем, основателем известнейшей ЧВК «Blackwater», чтобы создать свои собственные подразделения быстрого реагирования. Учитывая, что арабские монархии Персидского залива успешно подавили все волнения, так или иначе связанные с «арабской весной» и, более того, оказали значительную помощь повстанцам в той же Ливии, можно говорить, что ЧВК и иностранные наемники сыграли большую роль в определении сценариев развития событий в странах Ближнего востока и Северной Африки.
Использование иностранных ЧВК для выполнения полицейских функций, по мнению аналитиков, несет меньшие имиджевые потери для руководства страны, кроме того, иностранные солдаты меньше связаны с местным населением симпатиями или родственными связями, и, следовательно будут четко и без промедления выполнять поставленные задачи.
Усилия многих стран этого региона по импорту иностранных солдат (численность которых в некоторых конфликтах превышала даже число собственных военных и полицейских подразделений) - требуют тщательного изучения. В конце концов, призывы к смене режима продолжаются во всех странах Магриба, в Ливане, в странах Персидского залива, и на Аравийском полуострове. Вполне возможно, что волнения и использования иностранной военной помощи в Ливии, Бахрейне и ОАЭ представляют собой лишь верхушку айсберга.
В странах региона вполне вероятно появление новых волн протеста, особенно на фоне обманутых ожиданий от результатов «революций первого этапа». Собственно, такая вторая волна беспорядков уже началась в Египте и Тунисе - стране, которая дала старт «арабской весне». Ныне находящиеся у власти в этих странах силы могут, как и их предшественники и коллеги по несчастью вполне могут просить помощи извне для сдерживания и, при необходимости, для подавления инакомыслия и восстания. Использование этими режимами вооруженных подрядчиков вне всяких сомнений прокладывает прямую аналогию с недавним опытом Соединенных Штатов. Именно США показали всему миру пример использования частной военной силы и привлекли сотни тысяч частных лиц для поддержки американских военных усилий в Ираке и Афганистане. Но, с другой стороны, участие подрядчиков в событиях, прологом которых стала «арабская весна» может и резко отличаться от предыдущего американского опыта.
Специалисты Стэнфордского университета на своем ежегодном симпозиуме по международному праву обсудили, как использование военных подрядчиков в укреплении действующих режимов в арабском мире влияет на такие проблемы, как демократическая легитимность правящих кругов и внешнюю политику других государств. Выводы были неоднозначными.
Воскрешая средневековый опыт широкого использования частных военных сил, Соединенные Штаты реанимирует явление общественной жизни и мировой геополитики, которое, казалось, было давно забыто. Использование наемной военной силы стало неуместным, или, по крайней мере, нелегитимным, с появлением современных национальных армий суверенных государств. Статус таких частных военных сил был до недавнего времени, мягко говоря, незаконен. Несмотря на законодательно зафиксированный в международном праве отказ от использования частных солдат в послевоенную эпоху, с 1990 года эта отрасль стала расширяться стремительными темпами. Рост частной оборонной и охранной отрасли в значительной степени является побочным продуктом окончания холодной войны. Сокращения национальных вооруженных сил значительно усилили предложения на рынке частной военной силы. Это касалось как и стран бывшего Варшавского договора, так и стран - членов НАТО. Не менее важно отметить, что окончание холодной войны и распад Советского Союза в реальности не привел к прекращению международных конфликтов. Вынужденные противостоять новым, незнакомым угрозам, страны, сократившие свои вооруженные силы, вдруг столкнулись с дефицитом возможностей силового реагирования, как на внутренние, так и на внешние угрозы. Теперь они должны были дополнять свои скромные силовые возможности другими путями, нежели призывом тысяч солдат. Еще в 1990-е годы, Соединенные Штаты достаточно экономно привлекали для решения своих проблем частных военнослужащих. Наемные подрядчики помогали США поддерживать их антинаркотическую борьбу в Латинской Америке. Они также служили на Балканах в годы затяжной гражданской войны, последовавшей за распадом Югославии. Но вопрос использования ЧВК не вызывал особого интереса в международных кругах и у общественности до 2000-х годов, когда американские частные военные подрядчики получили гораздо большую известность. Эти подрядчики играли центральную роль в операции США в Ираке и продолжают защищать интересы США в Афганистане. Широта использования ЧВК во второй половине прошлого десятилетия дошла до того, что число военных подрядчиков в Ираке и Афганистане часто соперничало, и время от времени превышало численность американских войск, направленных в эти страны. Интересно, что количество вооруженных военных подрядчиков в этих странах достигало своего максимального значения тогда, когда президент Обама объявил о возвращении рекордного числа американских кадровых военнослужащих домой.
Использование частных военных компаний по договору с правительствами суверенных государств умышленно или по счастливой случайности помогало руководству этих стран уклоняться от исполнения положений национального и международного права, в том числе национальных законодательных ограничений на использование войск или эмбарго на поставки оружия. Кроме того, использование ЧВК освобождало, например президента Буша и Обаму от использования дорогостоящих решений для достижения своих внешнеполитических целей. То есть, без готового контингента частных подрядчиков, американским президентам приходилось бы урезать зарубежные обязательства США, направлять кадровый военный персонал в более длительные и частые командировки, связанные с ведением боевых действий, или запрашивать более существенную внешнюю поддержку у более широкой коалиции международных партнеров. Очевидно, что ни одна из этих альтернатив не является более привлекательной, чем продолжение использования частных военных фирм. Наконец, поскольку использование частных военных подрядчиков сокращает количество регулярных войск, необходимых для развертывания - фактически сокращается и число потерь вооруженных сил США. Американское правительство традиционно не ведет учет и не публикует данные о потерях среди частных подрядчиков с такой же точностью, как оно публикует данные о потерях в армии. Перевод части потерь на частных подрядчиков разбавляет в представлении общества очевидные издержки войны. Электорат, в свою очередь, убаюканный ложным чувством комфорта, полагает, что объем военных конфликтов и соответствующие числа пострадавших более скромные, чем есть на самом деле.
Таким образом, стратегические, политические и эксплуатационные преимущества, обеспечиваемые использованием частных военных подрядчиков более чем достаточны, чтобы преодолеть негативные последствия их недисциплинированного, зачастую даже оскорбительного поведения. С другой стороны, вызывающее поведение частных солдат приводит к отчуждению (если не радикализации) местных общин и приводит в бешенство даже марионеточные проамериканские режимы в Багдаде и Кабуле.
Американский прецедент широкого использования ЧВК был использован многими «благодарными учениками». Несмотря на разные точки зрения на последствия и перспективы решения Соединенных Штатов использовать частные военные силы, такая идея несомненно привлекает многих лидеров в арабском мире, стоящих перед проблемой подавления действий оппозиции и, возможно, вооруженного восстания. Взаимодействие арабских правительственных кругов с ЧВК вызывает, по крайней мере, две группы вопросов. Во-первых, каким образом использование подрядчиков влияет на низовые усилия по демократизации? И, во-вторых, как использование военных подрядчиков влияет на внешнюю политику в арабском регионе и во всем мире?
Причиной, по которым лидер Ливии Муаммар Каддафи прибегнул к помощи иностранных солдат - достаточно очевидны. Он не мог рассчитывать на собственных военнослужащих при подавлении внутреннего мятежа. Причиной неподчинения армии могли стать разные факторы: как и действительно внутренние убеждения, так и банальный подкуп западными эмиссарами. Во всяком случае, сложно отрицать роль «финансового оружия» при первом этапе операции США в Ираке в 2001 году, когда некоторые иракские генералы за звонкую американскую монету бросали свои позиции без боя. Похожие сюжеты сейчас разыгрываются во всем арабском мире. Так, по репортажам из Туниса, отказ тунисской армии «стрелять по протестующим» сыграл «решающую роль в падении [тогдашнего президента] Бен Али». В Йемене, положение тогдашнего президента Салеха стало шатким отчасти потому, что многие солдаты (в том числе высшие военные командиры) отказались стрелять по протестующим, вместо этого, значительная часть армии просто сбежала. Египетский опыт, в свою очередь, предлагает две причины, почему частные подрядчики могут быть особенно ценны для защиты действующей власти. Во-первых, как и в Тунисе и в Йемене, одной из очевидных причин для относительно быстрой отставки президента Мубарака было нежелание египетской армии стрелять в демонстрантов. И, во-вторых, учитывая то, что в результате отставки Мубарака к власти пришли именно военные и они не горели желанием выпускать бразды правления из своих рук, частные подрядчики могут служить противовесом военному руководству, и, возможно, сдерживать военных от собственного переворота.
Ситуация в Персидском заливе, хотя до настоящего времени не выглядит так взрывоопасно, как в Северной Африке и Йемене, также вызывает серьезные вопросы. Зафиксирована масса народных волнений в Бахрейне, дело доходило до того, что в 2011 году армия Саудовской Аравии и полицейские силы ОАЭ были вынуждены провести настоящую экспедиционную боевую операцию. В результате интервенции народные волнения была задавлены на корню. Поэтому не удивительно, что Бахрейн и ОАЭ впоследствии заключили договор с частными военными компаниями, чтобы, среди прочих задач защищать и правящие режимы. Но не для кого не секрет, что эти страны чрезвычайно далеки от образца демократического государства. Привлечение иностранных частных военных сил и сил безопасности правительством Муаммара Каддафи ничем не отличается от использования наемников властями Бахрейна и Объединенных Арабских Эмиратов. И то и другое в реальности представляет собой открытое оскорбление для народного суверенитета. Во всем арабском мире, многие граждане-солдаты отказались стрелять в протестующих. Некоторые пошли еще дальше, перебежав на сторону повстанцев.
В отличие от иностранных подрядчиков, эти перебежчики, как и солдаты, верные правительству, более склонны считать друзьями и родственниками тех, кто находится по противоположные стороны баррикад. Кроме того, участвуя в акциях гражданского неповиновения и прямого восстания, граждане-солдаты обеспечивают важную, независимую проверку власти правительства. Конечно, ни в коем случае не стоит некритически превозносить этих повстанцев в качестве эталона демократии и прав человека. И той и с другой стороны в вооруженных рядах могут находиться и откровенные бандиты.
Но, в зависимости от количества криминальных или радикальных элементов в рядах оппозиции они могут быть просто использовать возможности ослабить правительство и в конечном итоге захватить бразды правления себе. Можно предположить, что граждане суверенных государств, в которых происходят внутренние конфликты (вне зависимости от их политических предпочтений) являются заинтересованными сторонами в будущем своей страны, что нельзя сказать о зарубежных военных подрядчиках. Подрядчики с меньшей вероятностью могут ассоциировать себя с населением страны вероятно, и, таким образом являются более надежными агентами, как правящего режима, так и внешних сил, заинтересованных в дестабилизации.
Реакция Соединенных Штатов, да и всего западного мира на арабскую весну находилась в широком спектре: от осторожной поддержки продемократических движений до активной военной помощи. Ни в коем случае нельзя говорить, что такая поддержка была однозначна и непоколебима. Уровень реакции скорее всего зависел от геостратегических интересов в регионе - в том в отношении поставок нефти, борьбы с международным терроризмом и сдерживания Ирана, а отнюдь не от эфемерных этических обязательств по поддержанию самоопределения народов и демократии.
Введение частных военных подрядчиков во внутренний политический конфликт, безусловно создает дополнительные осложнения в процессах достижения внутреннего согласия. Не надо заблуждаться в истинных целях использования иностранных подрядчиков и их поддержке западными странами: любые действия любых стран в первую очередь продиктованы интересами их внутренних элит, а не интересами «демократических преобразований», тем более происходящих далеко от расположения западных стран. Среди глав государств существует, несомненно, длинная, грязная традиция использования наемников, в том числе и для подавления народных восстаний. И эта традиция была развита в том числе и Соединенными Штатами, при этом Вашингтон преследовал в каждой конкретной ситуации различные цели.
Ранее такие цели достигались финансовой или военной поддержкой как правящих режимов, так и повстанцев. Достаточно вспомнить подавление коммунистических партизан в Греции в конце второй мировой войны, фактический срыв деколонизации в Азиатском регионе в конце войны на Тихом океане, да и весь период холодной войны был насыщен именно такими конфликтами, где соперничающие сверхдержавы боролись друг против друга чужими руками. Вьетнам и Афганистан - вот лишь самые яркие примеры такой игры на чужом поле.
Но в те времена для осуществления проекции силы использовались именно регулярные войска или усилия сотрудников разведки. Советские инструкторы обучали вьетнамских ракетчиков, сбивавших советскими ракетами американские самолеты, и американские ПЗРК советские машины.
Но сейчас роль транслятора силы перешла ЧВК. США сделали это по двум причинам. Во-первых, усилия США в 1990-х, начала 2000-х годов, в том числе и в сфере масс-медиа вернули если не положительное, то, по крайней мере нейтральное отношение к солдатам по найму. После того, как США использовали сотни тысяч военных подрядчиков в громких вооруженных конфликтах за последнее десятилетие, существует мало оснований для того, чтобы сами Соединенные Штаты осудили использование аналогичных структур другими суверенными государствами. В конце концов, правительство Соединенных Штатов регулярно обновляет контракты даже со спорными в моральном отношении частными подрядчиками, такими, как неоднократно менявшее свое название «Blackwater» и в, общем-то пропускало мимо ушей любые просьбы со стороны иракского и афганского правительств, чтобы дисциплинировать или вывести из страны особенно своенравные ЧВК.
США продолжает использовать частную военную силу, несмотря на неоднократные факты участия подрядчиков в злоупотреблениях, бессмысленных убийствах гражданских лиц, и даже работы наемными убийцами на ЦРУ. Учитывая широчайшее взаимопроникновение бизнеса во власти США и узаконенную систему политического лоббирования экономических интересов корпораций, у правительства США нет никаких юридических или моральных оснований требовать ограничения использования подрядчиков правительствами других стран, даже несмотря на то, что те, другие правительства используют главным образом иностранных военных подрядчиков и используют их для предотвращения или пресечения внутренних, демократических движений.
Во-вторых, именно США создали и субсидировали частную военную промышленность. Нанимая подрядчиков и отдавая им миллиарды долларов в качестве оплаты по контрактам, Америка вдохнула жизнь и развила частную военную отрасль, что позволило ей приобрести опыт и профессиональные контакты. Следует отметить, что США также разрешило якобы авторитетным корпоративным подрядчикам заключать договора субподряда с местными охранными организациями, в том числе и с сомнительным кадровым составом, выводя на рынок более дешевые и менее профессиональные военные услуги.
Заработав огромное количество денег в Афганистане и в Ираке, ни крупные частные военные корпорации, ни их более мелкие субподрядчики скорее всего уже просто так не исчезнут из мировой экономики. Напротив, в настоящее время динамично развивающаяся охранная и частная военные отрасли уже выходят за пределы чисто правительственных контрактов и открывают новые возможности для бизнеса. Наиболее вероятно, что Соединенные Штаты будут продолжать, а другие страны будут развивать использование частных военных подрядчиков. Получив пример от США, развитые страны нашли новый способ защиты своих стратегических интересов за рубежом.
Для тех, кто считает приватизацию военной области неприемлемым явлением, «Арабская весна» с ее широким использованием ЧВК стала надеждой на разворот в мировом отношении к частной военной силе. Однако владельцы ЧВК, наоборот, связывают с обострением ситуации на Ближнем Востоке и в Северной Африке надежду на более широкое использование правительствами разных стран их услуг.
Использование ЧВК для подавления вооруженной оппозиции (впрочем как и использование для этих целей регулярной армии) может быть успешным и провальным. На самом деле все зависит от качества предоставленного персонала и его умения добиваться выполнения поставленных задач. По мнению прокурора, возглавляющего преследование бывших сторонников Каддафи, полковник потратил около 2,1 фунтов стерлингов на только наемников-алжирцев. Но его усилия оказались тщетными, поскольку никакая, даже самая подготовленная ЧВК не сможет противостоять объединенной воздушной мощи стран НАТО. Но в условиях, когда не ожидается вмешательство внешних сил, использование ЧВК, в том числе и иностранных для преследования вооруженной оппозиции может быть оправданным и принести результаты. Вероятно, именно их этих мотивов исходило руководство ОАЭ, когда нанимало одного из основателей ЧВК «Blackwater». Первоначальное соглашение между ОАЭ и частными фирмами было скорее так называемой рефлекторной реакцией, которая последовала за началом «арабской весны».
Даже при отсутствии выступлений внутренней оппозиции, спецподразделения, тренируемые инструкторами из ЧВК, и при поддержке иностранных профессионалов могут оказать значительное влияние для сдерживания протестующих или, возможно, помочь в подавлении внутренних беспорядков. Именно с такой целью в ОАЭ был приглашен Спенсер Акерман, основатель «Blackwater», который строит сейчас на Ближнем Востоке наемную армию для подавления возможного восстания. По мнению специалистов, использование Каддафи военизированных формирований иностранных боевиков стало одним из самых жестоких эпизодов уличных боев в Триполи, столице страны и других городах. Но весть, что «вооруженные до зубов иностранные наемники начали охоту на демонстрантов» привела к тому, что правительственные чиновники начали уходить в отставку, а солдатам правительственной армии начали присоединиться к оппозиции. Тот факт, что спонсируемая ОАЭ частная военная сила состоит из немусульман, вероятно, только подольет масла в огонь возможного военного противостояния
Но в реальности стоит осторожно относиться к историям об участии иностранных наемников на стороне правительства в Ливийском конфликте. Даже авторитетнейшая международная правозащитная организация Human Rights Watch, после длительного расследования так и не смогла предоставить не одного доказательства участия какой либо иностранной военной силы в конфликте. По мнению их экспертов, все так называемые «иностранные наемники», которые были задержаны оппозиционерами при тщательной проверке оказывались либо кадровыми солдатами правительственных войск, либо иностранными рабочими. При этом обе стороны конфликта обвиняли друг друга именно в использовании иностранной военной силы. Со стороны оппозиционеров при захвате власти был проведен форменный геноцид в отношении чернокожего населения Ливии, так как именно страны «черной» Африки подозревали в поставке иностранных наемников для режима Каддафи.
Документально же подтверждение иностранного участия в ливийском конфликте (не считая конечно воздушной операции НАТО) пришло только от начальника Генерального штаба вооруженных сил Катара, который в октябре 2011 года в интервью прямо заявил, что военнослужащие армии Катара участвовали в наземных боевых действиях на стороне ливийской оппозиции. Несмотря на явное нарушение мандата ООН никакой международной реакции на такое заявление не последовала, что еще раз подтверждает тезис о возможности и даже необходимости существовании «наших сукиных сынов», в числе которых вполне могут оказаться и частные военные компании.
Таким образом, можно предположить, что порог для привлечения прямой иностранной военной помощи для государственных властей будет гораздо выше, чем при привлечении иностранных ЧВК. При этом на такой выбор влияют не только и не сколько денежные соображения («добрые» союзники могут оказать такую помощь и бесплатно, но, как известно, абсолютно бесплатный сыр бывает только в мышеловке) но в основном политические и правовые резоны. Кроме того, аналогичные соображения могут иметься и у стороны, которая намерена оказать военную помощь другому государству. Впрочем, такая щепетильность может присутствовать не у всех государств.
Так, Саудовскую Аравию в реальности мало интересует, как военное вмешательство этой страны будет восприниматься народом Бахрейна, Генеральной Ассамблеей ООН, или даже своими собственными гражданами. Но в большинстве случаев вмешательство, осуществленное посредством ЧВК, будет гораздо более спокойно воспринято «международной общественностью» и даст меньше поводов для развязывания информационной войны.
Более того, некоторые виды вмешательства вполне могут быть просто проигнорированы «сильными мира сего». Хороший пример такой сознательной близорукости - это политика США на Ближнем Востоке. Президент США Барак Обама заявил, что политика Соединенных Штатов в этом регионе заключается в «поощрении реформ… , а также в поддержании перехода к демократии». При этом невооруженным взглядом видно, что выступления оппозиции во многих ближневосточных странах (в принципе требующей одно и то же по всему региону) находят разный отклик у Белого дома.
США активно, силой своего оружия включилось в борьбу на стороне ливийских повстанцев, осторожно поддерживает гуманитарными методами сирийскую оппозиции и в упор не замечает, как саудовские танки раскатывают демонстрантов в Бахрейне. Корреспондент издания Нью-Йорк Таймс, 10 июня 2011 года, признал, что «Президент Обама включил репрессивные меры против правительств арабских стран по-разному и с разной скоростью». Также Соединенные Штаты полностью поддержали президента Йемена Салеха, несмотря на его непопулярность у себя дома. Но несмотря на то, что Салех полностью поддержал инициативы США в борьбе с терроризмом, антиправительственные настроения в Йемене, в конечном счете стали настолько распространены, что США просто не могли больше это игнорировать. Стратегическое партнерство США с правительствами Саудовской Аравии и Йемена в конечном счете выглядит именно как политика «двойных стандартов». Но, стоит отметить, что в поддержке определенных режимов у Вашингтона есть и свой резон: существуют вполне реальные опасения, что протестные движения и внутренних потрясения на Ближнем Востоке будут еще больше дестабилизировать и без того бурный регион, открывая новые возможности для Ирана и аль-Каиды.
Источник