"Я - чайка! Нет, не то..." (с)
Я уже пятый раз пытаюсь написать многомудрый пост, но он выходит бледным и неубедительным. Поэтому не надо многомудростей - сильнейшие из чувств, как известно, выражаются кратко.
Театр Дождей, люблю вас! Вчера вы вытащили из меня то, что во времена Антона Павловича Чехова звалось душой, вывернули, прополоскали, и теперь "она поёт, она болит".
Она хочет хоть полслова сказать о том ошеломлении, о новизне и остроте каждого нюанса очень хорошо знакомой пьесы, об этих зеркальных осколках, о гранях чеховского слова, наточенного - и ранящего. О том, что в этой "Чайке" нет второстепенных персонажей, каждый - личность со своей драмой, и драма Полины Андреевны и Маши заслуживает не меньшего уважения, чем Нины Заречной и Кости Треплева.
Что наконец-то понятен Костя, этот недолюбленный ребёнок, этот гигантский, "красивый двадцатидвухлетний", не нашедший себя мальчик, и его задыхание в ледяной пустыне одиночества, когда впервые, может быть, он осознаёт, что и там Нину не встретит, а вернее, и в пустыне она пройдёт мимо. А ведь в этой пустыне - не только одиночество. Там потеря своего голоса, там непонимание себя.
Много чего хотела бы она сказать о каждом из героев. Ночи не хватит! Мы с душой вышли такие ошеломлённые, такие просвеченные и узнавшие многое, многое о себе - и такие, сквозь эту боль, счастливые - это и называется катарсис, наверное.
Спектакль острый, безжалостный, яркий. На первый взгляд, настолько не похожий на акварельного "Дядю Ваню"... (нет, о "Дяде Ване" я уж как-нибудь потом...) Но это только на первый взгляд. В режиссёрской манере, в деталях очень много общего. Но главная общность - уважение к слову и замыслу драматурга.
Нет, серьёзно, неужели Чехов смог вложить такую бездну смыслов? Ведь это то, о чём писали Моэм, Уильямс, актёры в своих воспоминаниях, то, к чему подбирались многие и многие поэты, то, о чём писали эссе. Я любила "Чайку", но всё-таки вчера она стала для меня открытием. Потому что ни на мгновение спектакль не был "неживым".
Живой русский психологический театр... Откуда ты такой? Не могла и не хотела расставаться - читала статьи на сайте театра.
И набрела там на интервью с Натальей Васильевной Никитиной.
Но это уже совсем другая история.
Театр Дождей, люблю вас! Вчера вы вытащили из меня то, что во времена Антона Павловича Чехова звалось душой, вывернули, прополоскали, и теперь "она поёт, она болит".
Она хочет хоть полслова сказать о том ошеломлении, о новизне и остроте каждого нюанса очень хорошо знакомой пьесы, об этих зеркальных осколках, о гранях чеховского слова, наточенного - и ранящего. О том, что в этой "Чайке" нет второстепенных персонажей, каждый - личность со своей драмой, и драма Полины Андреевны и Маши заслуживает не меньшего уважения, чем Нины Заречной и Кости Треплева.
Что наконец-то понятен Костя, этот недолюбленный ребёнок, этот гигантский, "красивый двадцатидвухлетний", не нашедший себя мальчик, и его задыхание в ледяной пустыне одиночества, когда впервые, может быть, он осознаёт, что и там Нину не встретит, а вернее, и в пустыне она пройдёт мимо. А ведь в этой пустыне - не только одиночество. Там потеря своего голоса, там непонимание себя.
Много чего хотела бы она сказать о каждом из героев. Ночи не хватит! Мы с душой вышли такие ошеломлённые, такие просвеченные и узнавшие многое, многое о себе - и такие, сквозь эту боль, счастливые - это и называется катарсис, наверное.
Спектакль острый, безжалостный, яркий. На первый взгляд, настолько не похожий на акварельного "Дядю Ваню"... (нет, о "Дяде Ване" я уж как-нибудь потом...) Но это только на первый взгляд. В режиссёрской манере, в деталях очень много общего. Но главная общность - уважение к слову и замыслу драматурга.
Нет, серьёзно, неужели Чехов смог вложить такую бездну смыслов? Ведь это то, о чём писали Моэм, Уильямс, актёры в своих воспоминаниях, то, к чему подбирались многие и многие поэты, то, о чём писали эссе. Я любила "Чайку", но всё-таки вчера она стала для меня открытием. Потому что ни на мгновение спектакль не был "неживым".
Живой русский психологический театр... Откуда ты такой? Не могла и не хотела расставаться - читала статьи на сайте театра.
И набрела там на интервью с Натальей Васильевной Никитиной.
Но это уже совсем другая история.