Я хотела бы похвалить и Ваш... но... почему "строптиво"? почему "древнюю страну"? Хотя "маяк радушный" - это здорово, но всё вместе как-то не то.
Могу поделиться: я когда-то любила переводить, но не умела. А научилась, сравнивая Омара Хайяма - переводы Германа Плисецкого с остальными переводами. В них нет лишних слов, и они бьют куда надо, а не наобум и приблизительно...
У Плисецкого я обожаю "Трубу". Великая вещь, по-моему, безо всяких скидок и уточнений. Его переводы из Хайяма я люблю, но вроде бы Хайям в его переводе получается куда глубже и многозначительнее, чем он был (читал монографию, автора сейчас не назову, увы, где шло сравнение арабского оригинала Хайяма, переводов рубаи Фицджеральдом на английский и поэзии Т.С.Элиота). То есть перевод получается не точнее, а выше, лучше. Наверное, это тоже несовпадение. Но можно просто любить эти переводы.
Ну и да, критика заслуженная. "Строптиво" -- это я вношу ту интонацию, которую там слышу, но которой в оригинале, конечно, нет.
Что Хайям "улучшен" Фицджеральдом, я тоже слышала, но не могу согласиться, что рубаи Хайяма нехороши. Я, правда, не знаю фарси, но у меня есть научное издание Хайяма с русскими подстрочниками, и они впечатляют. Плисецкий перевел вовсе не дословно, далеко от подстрочника, но очень мощно. Но, видимо, такая же мощь была и в оригинале, иначе бы они не прославились.
Я бы не сказал, что они нехороши (как минимум, языка тоже не знаю, чтобы что-то определённо утверждать). Просто Хайям выстраивает свой образный ряд, систему символов, которые создают из рубайят подобие сложной поэмы с переходами и перекличками, некую мозаику. Я так воспринимаю. Плисецкий создаёт иную систему образов -- она мне ближе по самоощущению, и я её ценю больше (по слову Самуила Лурье, у которого была об этом замечательный текст, Плисецкий прочертил маршрут "Исфахан-Петушки"), но она иная.
Так и получается, что Плисецкий для меня глубже и лучше, но Хайям от этого ничуть не хуже и не мельче. Такое равновеликое неравенство редко где возможно. В поэзии, однако, сплошь и рядом, и разве это не чудо?
Я пару лет назад тоже перевёл Лазарус, правда, без сохранения строгой сонетной формы:
Не греческий бесстыдный истукан,
Седлающий ножищами проливы, -
Здесь, на закатном берегу, строптиво
Сжимает факел женская рука.
В нём пламенеет молния в плену.
Мать Изгнанных, чья длань - маяк радушный,
Чей взор - приказ для гавани воздушной,
Зовёт безмолвно древнюю страну:
"Старуха", - говорит, - "оставь себе
Всю спесь и пышность баек вероломных.
Отдай усталых, нищих и бездомных,
Мечтающих о воздухе в толпе.
Пришли мне переживший шторм народ.
Я подниму свой факел у ворот".
Reply
Я хотела бы похвалить и Ваш... но... почему "строптиво"? почему "древнюю страну"? Хотя "маяк радушный" - это здорово, но всё вместе как-то не то.
Могу поделиться: я когда-то любила переводить, но не умела. А научилась, сравнивая Омара Хайяма - переводы Германа Плисецкого с остальными переводами. В них нет лишних слов, и они бьют куда надо, а не наобум и приблизительно...
Reply
Ну и да, критика заслуженная. "Строптиво" -- это я вношу ту интонацию, которую там слышу, но которой в оригинале, конечно, нет.
Reply
Что Хайям "улучшен" Фицджеральдом, я тоже слышала, но не могу согласиться, что рубаи Хайяма нехороши. Я, правда, не знаю фарси, но у меня есть научное издание Хайяма с русскими подстрочниками, и они впечатляют. Плисецкий перевел вовсе не дословно, далеко от подстрочника, но очень мощно. Но, видимо, такая же мощь была и в оригинале, иначе бы они не прославились.
Reply
Так и получается, что Плисецкий для меня глубже и лучше, но Хайям от этого ничуть не хуже и не мельче. Такое равновеликое неравенство редко где возможно. В поэзии, однако, сплошь и рядом, и разве это не чудо?
Reply
Reply
Leave a comment