Настоящее дерьмо

Dec 11, 2010 23:06

Летом в Светлогороске прошел арт-фестиваль «ЛЕС», где среди прочих выступил Арсений К. из Padla Bear Outfit. «ЛЕС» закончился, Арсений остался. На протяжении нескольких дней мы жили в соседних комнатах и думали, что мой отчет о проведенном вместе времени будет опубликован в Rolling Stone.



«Candy says I've come to hate my body
and all that it requires in this world»




«Настоящее дерьмо, Пэп! Море - это дикий тренд!» - на фоне рокота волн слова были едва различимы, ветер вырывал их изо рта Арсения и рассыпал, прежде чем они успевали долететь до берега.
Пэп звонко смеялась. Может быть, потому что сама только что вышла из воды, может - потому, что Арсений вошел в воду одетый.
Наблюдая за происходящим, я старался представить каково это - увидеть море впервые?
Близился рассвет, шли первые сутки пребывания «Падлы» в Светлогорске. Выступление было назначено на 21 час будущего дня.




В первой половине августа мне позвонил друг, и взволнованным голосом спросил, точно ли на «Лесе» будет «Падла». Я сказал, что точно. Волнение в голосе друга сменилось восторгом, и он рассказал, как недавно видел их выступление на пикнике «Афиши», и как оно ему сильно понравилось. Мне нечего было ответить, потому что к тому моменту я не слышал музыку Арсения и успел забыть, что это он брал интервью у Гребенщикова для журнала, на пикнике которого позже был замечен другом.
Не сильно впечатленный опытом знакомства с СПБЧ, я не торопился знакомиться с Padla Bear Outfit, зная, тем более, что их дебютный альбом называется «Хипстер», и, что кроме него есть еще три, записанных все тогда же, в 2009-м. Даже Джон Фрусчанте ни разу не издавал за год больше трех.
Однако, авторы публикаций об Арсении в «Афише» и «TimeOut», на Openspace и Lookatme захлебывались в восторженных эпитетах, что во мне сформировался образ воскресшего Егора Летова, соединившегося с Ariel Pink. «Как так?» - возмутился я и скачал «Хипстера». В наушниках зазвучало дерзкое посрамление идеалов и ценностей пост-капиталистического общества. Ну, или отголоски внутреннего взрыва человека, не способного потреблять в желаемых объемах. Мне понравилось. Еще я посмотрел видео на песню «Ты сдох», где Арсений модно подстрижен и одет. Почти как Антон Севидов из Tesla Boy.

«ДЕЛАТЬ КАК ЛЕТОВ ОЧЕРНЬ СТРАШНО
А ARIEL PINK НА ПОСЛЕДНЕМ АЛЬБОМЕ,
МНЕ КАЖЕТСЯ, ОБОСРАЛСЯ»
Примерно за неделю до фестиваля я написал Арсению сообщение в «Контакте», где поинтересовался временем его прибытия и спросил, готов ли он дать интервью.
Арсений ответил: «Я за, конечно, потрем! Ура! Приезжаю 27.08 в 20:27 (мск). Вагон 14. Костя все знает».
Перкуссионист «естьнастроение» Костя занимался организацией фестиваля. Ему действительно было что-то известно.

Вечером 27-го мы с ним курили Bond на Южном вокзале. Шел дождь.

Арсений вышел из крайней двери последнего вагона; куртка не по размеру, узкие джинсы, военные ботинки. На одном плече - гитара в чехле, на другом - холщевая сумка. Прическа больше не модная.
Спустя пару минут к нам присоединились остальные участники «ЕН» - Женя и Сергей. Скоро все вместе мы сидели в привокзальном фастфуде. Надо было еще забрать из аэропорта подругу Арсения Пэп, и ехать в Светлогорск - оставить там вещи и потусоваться.

- Я не знаю, что влияет на меня. Косвенно или непосредственно - говорил Арсений в ходе нашей ночной прогулки. - Есть моменты восприятия переваривания, но как только ты ступаешь на тропу действия, начинают работать другие законы. Там нет ни общества, ни Velvet Underground, ни Sisters of Mercy, ни родственников, ни пост-модерна. Есть взаимодействие ресурсов с тем, чего ты хочешь добиться. Начнешь думать о чем-то кроме - заблудишься.
В Lo-Fi, безусловно есть какая-то красота, но играть его стоит только когда у тебя нет средств делать иначе. Егор Летов - круто. Но я перестал его слушать, когда понял, что если его слишком много слушать, то сильно им пропитаешься. Делать как Егор Летов - очень страшно. А Ariel Pink на последнем альбоме, мне кажется, обосрался.




Незадолго до того как Арсения пригласили в Светлогорск, он выступал в Москве на «Марше несогласных», хотя сам больше отчужден, чем отличается активной гражданской позицией. В общем Арсений производит впечатление несчастного человека - будто его музыку включают на «Нашем радио». Но в действительности причины экзистенциальной тоски другие:

- То, как возник «Падла Бир» это дико мерзко. Какими людьми и как он преподносился. Когда на группу обращают внимание, прежде чем она начинает что-то из себя представлять, это может стать губительным для нее. Медиа делает из музыканта затасканную хуйню. Взять тех же «Мумий Тролль», «Кровосток».
В истории «Падла Бир» на данный момент мало музыки. Больше информационной темы, больше пиздежа. В том виде, в котором сейчас существует «Падла» - это ужасно.
Ты не представляешь, что это такое, когда играешь в клубах в течении нескольких лет, на твои концерты никто не ходит, но ты зачем-то все равно продолжаешь. А потом вдруг, грубо говоря, больше людей начинает приходить. Группу приглашают куда-то, ебало участников мелькает в журналах, и выясняется, что все, чего ты хотел это телка, люди, чтобы с ними выпить, сообщения в интернете, которые доказывают, что ты не такой неинтересный человек. Участники группы сегодня совершенно не готовы связать свою жизнь с музыкой, не обращать ни на что другое внимание. Я ведь сам не знаю, что мне нужно, я не чувствую поколения, мне, грубо говоря, плевать на людей, которые ходят на наши концерты. «Афиша» уже перестала раскручивать нас, и теперь надо делать исключительно хорошо, надо стараться, чтобы никаким пиаром нельзя было музыку испортить.

После того как Арсения обдало морскими волнами, а потом вырвало на центральной улице Светлогорска в метре от не пустого автомобиля охранной компании, под какую-то отчаянную русскую рэпчину мы уехали домой в машине незнакомого юного светлогорского бандита.

«МЫ ХОТИМ, ЧТОБЫ У ЛЮДЕЙ
НА НАШИХ ВЫСТУПЛЕНИЯХ СОЗДАВАЛОСЬ
ОЩУЩЕНИЕ БУДТО МУЖИКИ ЗА СОСЕДНИМ
СТОЛИКОМ ЗАТЕЯЛИ ДРАКУ»

вода в пластмассовой бутылке не сможет никого потопить
твои слова попадают прямо в презерватив, они не смогут никого заразить
а я хотел бы жало
чтобы было
где бы взять жало?
мне надо
Арсений один на сцене посреди лесной поляны. Почти не шевелится. Джинсы Пэп, потому что собственные не высохли. Глаза спрятаны под козырьком кепки, для надежности прикрытой капюшоном куртки.

предпочту я не садиться, если можно не сидеть
в картонной кружке предложений разреши мне не хотеть
секс, наркотики, нью рэйв, семья, карьера, ипотека
по большому светлому - каждому кто не калека
Монотонное пение под шугейзовое бренчание электрогитары. Временами срывается на блэк-металлический скриминг.

проблеваться, проблеваться
это мой московский вечер
Выступление больше похоже на муки агонии. Без всяких неестественных примочек Арсений провоцирует в зрителях неловкость. Кажется, что в заполненном битком автобусе ты вдруг обнаружил, что на тебе нет одежды, и, смущенный, боишься встретиться взглядом с другими пассажирами.

- Первый концерт «Падлы Бир» был в клубе «Цоколь» - рассказывал Арсений днем перед выступлением, когда мы гуляли в лесу. - Нас пригласило какое-то образование сектантского типа. Они пообещали, что придет триста человек и мы согласились. Зал набился взрослыми мужиками. Когда мы вышли над нами начали стебаться, показывать на нас пальцами. Было странно стоять и бренчать на акустической гитарке в это время.

«В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ ГЛАВНОЕ - НЕ СЮЖЕТ,
А ЯЗЫК. МЕТАМОРФОЗЫ, КОТОРЫЕ СЛУЧАЮТСЯ
С НИМ В ХОДЕ ПОВЕСТВОВАНИЯ»
В понедельник, за день до отъезда Арсений и Пэп пришли в «Квартиру» с аудиокассетами - это были первые несколько экземпляров аудиокниги «Конец истории гаражного рока. Марта с Кнутом и карри душевного здоровья». Я ждал, что Арсений исполнит несколько песен, но указательный палец его правой руки был забинтован. Поэтому он прочел отрывок из книги, стоя на коленях спиной к зрителям. Женя из «естьнастроение» играл на флейте. Арсений прервал выступление внезапно - еле слышно извинился и вышел из комнаты.
У меня накопилось немало вопросов.




Как тебе в голову пришла идея записать аудиокнигу?
В России какое-то сложное отношение со словом - любой, кто напишет пять предложений, свяжет их в более или менее единый текст… странно к этому человеку сразу начинают относиться. И вот я шел по Москве, зашел в книжный магазин и подумал - сколько гребанных книг вокруг, и ведь кто-то их пишет, черт подери. В современном мире - главное не сюжет, а язык. Метаморфозы, которые случаются с ним в ходе повествования.

Почему кассета? Потому что в iPod не уместится?
Сначала мы записали диск, потом переписали на аудиокассету. Чтобы в машине можно было слушать. У многих ведь еще кассетные магнитолы стоят. И заметна уже усталость от скаченных релизов - люди хотят физических носителей.

По-твоему может произойти так, что аудиокассета станет чем-то таким же эстетским как винил?
Это уже случилось! Более того - успело превратиться во что-то позерское - в подражание кассетной культуре зарубежья, когда сумасшедшие сонграйтеры типа Дэнила Джонстона, собирались, включали магнитофон и пели под гитару. Сегодня это то же потребление, но на новом уровне.

Я замолкаю, Арсений - тоже.
Молчит спутница Арсения Пэп.
Безмолвны сопровождающие меня Матвеев и Кри.
Впятером мы ждем заказ, сидя за столиком одного из суши-баров. Перед нами - экран телевизора, где друг друга сменяют клипы черно-белых рокеров. Из динамиков, однако, звучит вполне форматная по-музыка.
Молчание длится недолго. Несколько секунд.
Арсений нагибается к моему диктофону и говорит в него «Хуй… хуйхуйхуйхуй».

- Вообще я видел по-настоящему дерьмовые вещи, - продолжает он сопротивляться тишине. - Мой сосед сожрал свою жену. Изрубил ее и съел в течении недели.

Ты это видел?
Я видел как его забирали.

Где ты живешь?
На краю города.

Один?
Нет, со своей умирающей бабушкой. Я за ней ухаживаю.

Ты уехал, оставив ее одну?
Ну… у нее есть дедушка. Не мой родной дедушка. Родной живет ото всех вдали. Он инженер. Делал ядерные ракеты.

Кто твои родители?
Интеллектуальные петербуржцы. Мама - психолог, папа - режиссер пионерских линеек. У него на могиле написано - «Уличному поэту, учителю…» бла-бла-бла… вся эта штука из шестидесятых еще тянется.

В телевизоре - клип Lynyrd Skynyrd.
- О! Lynуrd Skynуrd! Крутая группа!

Это потому что у гитарист двухгрифовая гитара. Может, вам такая же не помешает?
Да нет, нам вообще пора отказываться от гитар. Это в семидесятых смотрелось круто. Сейчас нужно другое - мы хотим, чтобы, когда люди видели наше выступление у них создавалось ощущение будто мужики за соседнем столиком затеяли драку.

Почти все песни, которые есть у группы сегодня, были написаны в 2009-м.
Да, в год быка. Я - Бык. Благоприятная была атмосфера. Все, чего хотел, становилось реальностью сразу же. До того я играл математический рок. Нас было пятеро, были люди с музыкальным образованием, мы старались. Но иногда на наших концертах людей в зале было меньше чем на сцене. Потом это закончилось, но я не мог не играть и записывал что-то дома.

Сколько ты успел записать до того, как собрал Padla Bear Outfit?
Песни для «Хипстера» написал в течении трех месяцев. Я был ограничен в средствах и исходил из этого. Надо было делать все аутентично. Не пытаться играть power metal, если у тебя нет ничего кроме акустической гитары.

Что дальше было?
Мы записали диски, напечатали обложки, и пошли продавать их в клуб «Полигон» по пятьдесят рублей. Не продали ни одной. А перед тем как уйти, зашли в гримерку покурить и украли две тысячи рублей из женской сумочки. Это нас успокоило. Вышло ровно столько, сколько бы мы заработали, продав диски.

Я от кого-то слышал, что воровать плохо.
Представь себе, ты музыкант, играешь в группе, которая только что появилась, приходишь в клуб, выкладываешь кучу своих дисков, и никто ни хрена не покупает. А в гримерке какая-то девушка достала что-то из сумочки, оставила ее и ушла. Мы преподали ей урок.

А потом?
Потом мне позвонил Паша Сасин из группы Dottie Danger и предложил дать интервью «Афише», когда она еще была в Петербурге. Скоро после «Падла Бир» поехали в Москву. Первый концерт состоялся 23 марта, второй был в «Икре», третий - в клубе, которого уже нет. Если бы я просто сидел и продолжал записывать музыку… в прошлом году я, например, много пил.

Подожди, ты ведь все и сочинил в прошлом году.
Летом. А осенью можно было бухать и охуевать от этого.

Запил, значит?
Нет, запила «Кассиопея». Семь лет в Белоруссии, а тут вдруг альбом.

А что про СПБЧ думаешь?
Я бы не стал их слушать, если бы не пришлось вместе с ними играть. А тебе нравятся?

Нет.
У вас, слава богу, есть культура в городе. Вы не слушаете хуйню. В Петербурге они нравятся многим, и это нормально. Я видел, как вы играете импровизацию (имеется в виду совместное выступление The Nextmal и Koenig Semi-Conductors - авт.). У вас есть вкус. Для России это редкость. Мы сегодня ехали из Светлогорска в Калининград, и это было очень красиво! Дома, которые стоят посреди полей… я не видел таких полей в России. Костя (который все знает - авт.) сказал, что здесь люди черпают энергию из земли. В других городах этой дерьмовой страны корни идут не в землю, а в другого человека, или в бетон. Чем больше город - тем больше сплетен. Москва - это одна большая сплетня. И мне говорят, что я уже на 70% москвич.




Ты читал «Афишу» до того как в ней стали писать о тебе?
Ну, там были голые телки, да, читал.

В «Maxim» тоже хватает голых телок.
Блин, читать журнал, не специализирующийся на голых телках, и находить в нем голых телок - интереснее. Вообще с «Афишей» очень хитрая штука. Открой номера за 2004-й год - становится видно, что это журнал для возрастных интеллектуалов. Обзоры книг, много места уделяется хорошим ресторанам, реклама статусная. Постепенно журнал стал превращаться в журнал для тех кому за 30, потому что редакция стала стариться. Тогда они обновились за счет пресловутого хипстерства. Недавно я почувствовал, что редакция снова начинает стареть, и мне интересно как она вывернется на этот раз.

Я достал из сумки августовский номер «Афиши».

- Мне не нравится Боно. У него типаж мерзотнейшего чувака. Эти очки пиздецовые, зачесанные вечно волосы. Он как сутенер. Или как чувак, который телики продает в Турции. Целует Гвен Стефании в живот, это какие-то хачевские темы. Боно - хач. Ему туфлей с узкими носами итальянского производства не хватает. Посмотри на него, это пиздец. Он позволяет себе выглядеть как Таркан.

- Василий, как тебе группа Radiohead? - спрашивает Пэп

Не люблю.
Хорошо, - реагирует Пэп.
Слава богу, - отзывается Арсений.

Чего ж хорошего?
Если любишь Radiohead, то ты паленый.

Когда мне было лет десять, старшая сестра всегда включала в маминой машине «The Bends». Я уже тогда научился их не любить. А до того мы слушали Duran Duran, и это было куда приятнее.
Достаточно, думаю, говорит просто Duran. Лениво так. Duran.

В телевизоре клип Deep Purple.
- Из-за этих парней я стал слушать музыку.

Медведев тоже любтит.
Поэтому мы и называемся так, как называемся. Ну и вот, ты приезжаешь в Москву, и понимаешь, что это чертов пупок твоей пресловутой родины. Хорошо это или плохо, но это она. Это ее гребанное лицо. Выходишь из поезда - видишь бомжей, людей, которые гниют из-за того, что включены в систему. Москва некрасивый город. Там отстойная архитектура, там нет духа - какой-то общей монолитной темы. Потому что люди приезжают туда с одной целью - реализоваться. Она закапывает возможностью реализации потенциала твоего потребления. Ты начинаешь думать, что это и есть культура, но это какой-то вирус чертов.




Что дальше с «Падлой» будет?
Сейчас мы пишемся на студии «Антроп» с Ясином Тропило. Он записывал «Ноль», «ПТВП», «Кирпичи», и открыт к чему-то новому. Записали пока одну песню, она одиннадцать минут длится.

А если рано или поздно «Падла» затухнет, может получиться так, что ты сосредоточишь все внимание на «Сабле»?
Легко. Как заметили со стороны, в «Сабле» у всех все есть. У Гали - ребенок, муж, ипотека. Мы просто приходим и расслабляемся как расслаблялись бы пенсионеры в доме престарелых, если бы собирались и играли кантри, старое доброе богобоязненное. «Сабля» - это поп. Все тексты, по крайней мере, должны быть об одном. Про ипотеку какую-то.

У тебя есть вещи, купленные в кредит?
Все музыкальные инструменты я купил в кредит. Еще комбик, провода, ремень и примочку.

Расплатился?
Уже полгода как.

Какой вопрос ты задаешь себе чаще всего?
Я произношу ответ - настоящее дерьмо. Слово «настоящее» здесь главнее. Проснулся и подумал - настоящее дерьмо. У меня мало чувств. Мало что может заставить меня зашевелиться. А настоящее дерьмо - это то, что взбадривает, хорошее оно или плохое.

В телевизоре клип Элтона Джона.
- Элтон Джон тоже Овен. Как и ты.

Я слышал как в молодости он перепел Ника Дрэйка. После этого полюбил его еще больше чем после саундтрэка к «Королю Льву». Когда и как у тебя появилась первая гитара?
Лет двенадцать мне было. Чувак дал. Друг мамы. Взрослый толстый дядька - военный моряк. Он был реставратором всяких исторических событий, обычно фашистских. Ходил в немецкой каске, и была у него гитара.
Потом меня заставили пойти в кружок «ДПШ», был такой. Что-то типа музыкальной школы. Я позвал с собой туда друга, потому что одному страшно было. И вот этот друг однажды принес мне девяностоминутную кассету, куда он записал свои песни. Сам я тогда играл только чужие - БГ там, еще что-нибудь. А когда я услышал, что этот хрен записал, меня такая зависть взяла. И я подумал - сука, они же нехорошие, я могу лучше писать. И стал писать.

Ты ему, наверное, благодарен теперь, что он вызывал в тебе зависть, которая послужила импульсом для творчества.
Да, я очень благодарен.

Как дальше развивались ваши отношения?
Он потерялся. А недавно пришел на «Окна открой». Внезапно. Мы там выступали. Послушал пару песен, поухмылялся, похихикал и ушел. А недавно я слышал его песни - трэшовая смесь «Крематория» и «Пикника». Ну совершенно невменяемая музыка. Вообще, те, кто слушает русский рок они как рэйверы. Им нужна только какая-то вибрация гопницкая.

Перед тем как взять интервью у Гребенщикова ты волновался?
Да. Мне сначала хотелось выступить в роли молодого пса, эдакого разоблачителя. Я почитал поздние интервью, и понял, что не имею никакого права чего-то от него требовать, потому что я никто. И те мои приебки, которые я обозначил себе ничтожны. Он абсолютно законченный парень, занимающий свое место. Как Леонард Коэн, как Алла Пугачева. Меня в этой плоскости нет вообще. Он показался мне простым. Произвел впечатление петербургского профессора. При этом он русский мужик, который разбирается в жизни, музыке, хороших напитках. Animal Collective слушает. Он крутой. Один из немногих взрослых людей из тех с кем я общался, и кто пытался быть со мной честным.

Название какой группы ты впервые написал на полях школьной тетрадки?
Iron Maiden. Правда. Полюбил, когда мне подарили балахон. До того не подозревал об их существовании. Но раз балахон подарили - надо было слушать. Пошел купил кассету, взялся расслушивать, стал вникать - балахон-то долго носить. Нашел у знакомого истрию, написанную от руки в тетрадке. Переписывал, оформлял, капая кровью на листы.

Кровью? Болячки что ли сковыривал?
Да нет, скорее это краска была. На труде еще сковал металлическую коробку, чтобы в ней хранить тетрадку. Обложки перерисовывал. Пел их песни в душе, просыпался, думая о Брюсе Дикинсоне и Стиве Харрисоне. Целый год увлекался. Потом наконец-то купил альбом, обложка которого была нарисована на балахоне. Тогда-то и понял что все. И перестал слушать Iron Maiden.

Ты боишься повторить кого-то?
Я сознательно повторяю. Джона Мауса. Я под него кошу. Мне нравится его вкрадчивый голос.

Арсений наклоняется к диктофону и поет: «Rights for for gays, oh yeah». В кафе тем временем звучат Queen.

Да нет же, признайся, ты боишься услышать себя и понять, что неосознанно спер что-то у Velvet Underground.
Я буду счастлив.

В школе ты был освобожден от физкультуры?
Мне казалось, что физкультура это то, что происходит с тобой, когда ты выходишь из дома на улицу.

У тебя есть спортивный костюм?
Нет, но скоро появится. Я собираюсь заняться спортом. У нас в районе есть озеро, называется Лимпопо. Хочу скачать Мадонну и бегать вокруг, как клинтоновский янки, притворяясь, что у меня нет умирающей бабушки. Но бегать я буду по вечерам. Утром - нагрузка на сердце. А вечером побегал - и спится лучше.

Где ты работал раньше?
В институте подрабатывал. В театре работал помощником администратора, лазерные диски продавал на рынке.

Ходишь на митинги?
Сейчас нет.

Ходил?
Да, ходил. Был один «Марш несогласных» крутой. Совершенно безыдейный, заключавшийся в движении людей по Невскому, которые просто орали - «Это наш город».

Тебя били когда-нибудь?
Да, я ходил по району с кассетным плеером в 4 утра. Мне давали пизды ногами по голове, потому что плеер нужно было изъять.

Что было в плеере?
Конечно же Филип Гласс. Думаю, они обломались, когда включили его.

Арсений достает из сумки подаренную мной кассету Opeth «Morningrise».
- Похоже на Петродворец. Блин, металл это дикий тренд. Все выглядит так как надо!

Это поп-музыка при всем.
Это чертова поп-музыка! Я слушал последний альбом Burzum, когда ехал в метро… скажу ужасную вещь, это, возможно, сейчас будет излишне сермяжной правдой, но я бы хотел сделать то, что сделал Варг.

Церковь поджечь или убить гитариста Mayhem?
Нет. Главное - это реакция маленького человека на гребанную Норвегию. Там же все ебнутые протестанты. Burzum - это black metal, такой, каким он должен быть. Не фэнтези, а законченный социальный жест - сжег церковь, сфотографировал, поместил на обложку альбома. Пиздец. Это не люди, которые целуют козла под хвост, не секта. Это ответ.

В кафе звучит A-ha «Minor Earth, Major Sky».

A-ha тоже норвежцы, их любишь?
Нет.

Что бы ты сам хотел сжечь?
Я не знаю что. Не ощущаю острого взаимодействия с чем-то.

Ты отчужден.
Да! Механизм отчуждения - один из основных механизмов, которые есть у русских. Это то, что позволяет тебе выживать. Только ты начинаешь взаимодействовать с какой-то политической или остро-социальной действительностью у тебя тут же появляется душок. Так, мне надо в толчок.

Перед тем как расстаться мы стояли на крыльце драмтеатра, где пьяный друг нарезал круги на велосипеде, падал и поднимался. Кто-то спросил Арсения про его имя.
- Папа с мамой любили фильм Андрея Тарковского, где его отец Арсений Тарковский читает свои стихи. «Зеркало».
Я во второй раз услышал от Арсения о Тарковском. Первый был в день его приезда. Мы только успели выйти из здания железнодорожного вокзала, и он делился горькими впечатлениями от увиденного из окон поезда. Потом вспомнил, что не так давно пересматривал «Андрея Рублева» и завершил мысль словами: «России всегда найдется, чем внушить ужас».




написал: Василий Колесник
сфотографировал: Александр Матвеев

P.S.: Чтобы закончить этот материал мне потребовалось почти четыре месяца.
В какой-то момент я перестал быть ограничен дедлайном, и, не спеша, в меру своих сил исследовал ярлык «самой многообещающей молодой русской группы». Получилось подробно, может быть слишком.
Сашины фотографии сильно отличаются от всех остальных, которые он делал для журнальных публикаций. Хотя бы, потому что он снимал на пленку.

интервью

Previous post
Up