К 30-летнему юбилею российского либерализма
Близится знаковая дата - 30 лет со дня памятного выступления ГКЧП и его провала, который сегодня привёл страну к её нынешнему финалу во всей его прелести.
И, накануне грустного юбилея, как-будто предчувствуя обращённые к ним тяжёлые слова одураченных соотечественников, оживились идеологи и вдохновители тех событий.
Забытые, вышвырнутые историей на обочину политической жизни, эти люди, несмотря на поседевшие головы, несмотря на очевидный и бесспорный провал их идей, несмотря на общенациональное отторжение народом принципов новой "счастливой капиталистической жизни", по-прежнему долдонят о свободах и правах человека и преимуществах "рынка". По-прежнему с настойчивостью пьяного тракториста пытаются проложить свою борозду на поле, давно заросшем лопухами и полынью.
Но борозда категорически не прокладывается.
И тогда, как тот тракторист, они винят в неудаче поле, трактор, камни, погоду, густую траву. Но только не себя!
Ведь идея-то правильная была, говорят они, заикаясь и запинаясь. Точь-в-точь как мертвецки пьяный колхозный механизатор. Он тоже считал, что выпив пару бутылок "беленькой", можно спокойно пахать и сеять.
- Ведь другие страны вон как живут! - говорят они, - а мы чем хуже?
- Почему же ничего у нас не вышло, - трагическим голосом провинциальных комедиантов вопрошают они, - ведь идеи были хорошие! Правильные! Нужные! И прогрессивные!
- Наверное, это народ виноват! - скорбно отвечают они сами себе, - отвык народ за 74 года кровавой диктатуры самостоятельно мыслить, проявлять деловую инициативу, отвечать перед собой за свои промахи и просчёты. Плохой народ! Негодный! Ничего с ним не построишь!
Почему плохой народ добился таких успехов во всём, за что брался, при негодной Советской власти, они никогда не скажут.
И о том, почему сегодня этот же самый народ ничего не может добиться, - тоже не ответят.
Они будут уныло долдонить про "неправильный капитализм", про "неправильное руководство страной", про то, что к ним вовремя не прислушались.
И при этом до хрипоты спорить друг с другом, выясняя, кто и в чём был прав и кто неправ - Гавриил Попов или Ельцин, Чубайс или Травкин, Собчак или Лужков, Гайдар или Немцов, Черномырдин или Рэм Вяхирев.
И в голос, не сговариваясь, обвинять Ленина, Сталина, Брежнева и всех остальных настоящих, а не бумажнo-опилочных, строителей страны, которую они пустили под откос со свистом и улюлюканьем. Которую продали за колбасу из заменителей мяса, за молоко из заменителей молока и за новую жизнь из искусственных заменителей прежней жизни.
Как пламенный либерал и реформатор Михаил Касьянов, они будут любить и славословить власть, которая допустит их к миске с помоями и тут же пафосно её ненавидеть, когда их оттуда оттолкнут пинком точно такие же касьяновы.
И полупорнографические снимки верных либералов Юрия Ильича, Михал Михалыча и Виктора Анатольича, засиявшие на весь белый свет в интернете и официальных СМИ, навеки останутся в российской истории апофеозом их реформ и их светлых усилий, лучшим, самым точным и единственным воплощением, сутью новой морали, законности, идей рынка, свобод и прав человека, обещанных ими народу в теории, но реализованных на практике в виде их собственных унылых и бледных оппозиционно-реформаторских задниц, запечатлённых их более ловкими либеральными коллегами на снятых скрытой камерой видеозаписях.
Надо полагать - в назидание потомкам.
Чем бездарнее писатель, художник или композитор, тем яростнее он защищает свою "гениальность". Ему плевать, что люди отворачиваются и проходят мимо, что его называют воинствующим бездарем, проходимцем и мошенником от искусства.
Он уверен в своей исключительности даже если о его полной профнепригодности говорит весь мир.
Он будет высмеивать Ленина и Сталина, намекая собравшимся, что уж он-то, Фитюлькин, точно поумнее их будет. Уж он-то, Фитюлькин, на их месте никогда "таких ошибок" не совершил бы.
Уж он-то, Фитюлькин, точно облагодетельствовал бы родную державу, если бы его допустили к рулю.
А на самом деле будучи допущенным, тут же проворовался бы дотла, сбежал с деньгами в Лондон или в Монако и оттуда пищал бы о плохом народе, который не оценил его самоотверженных героических усилий.
А если на секунду представить, что жизнь повернулась другой стороной и вместо его коллег по свободе и демократии к власти, наконец, пришли суровые и неразговорчивые мужики с большим списком вопросов в карманах шинелей; если представить, что вместо заумных теоретических дискуссий его сугубо практически поставят у кирпичной стенки, то глядя в разверстые стволы комендантского взвода, он испуганно залопочет, утирая слёзы и сопли:
- Да, маху дал, запутался маненько. Бес попутал! Зарапортовался я! Не буду больше сочинять симфонии, оратории и экономические реформы. Пойду чистить конюшни, как мама в детстве советовала. Только отпустите и помилуйте! Больше не буду, клянусь!
Иначе они не признаются. И никогда не возьмут на себя ни грамма ответственности за то, что они сотворили со страной в те бурные годы, когда, упоённые своим минутным величием, грезя наяву о министерских портфелях и депутатских мандатах, наслаждаясь аплодисментами обманутого народа и купаясь в лучах позорной славы и фальшивой скоропортящейся популярности, призывали крушить, ломать, отменять, переименовывать и переписывать.
И никогда не согласятся, что сами не знали и до сих пор не знают, куда они вели народ и как на самом деле надо было строить заветный капитализм, чтобы осчастливить своих неграмотных, глупых и ленивых сограждан.
Они до сих пор внушают последним оставшимся простофилям, что всё понимают, всё знают и всё умеют. Но им не дают ещё раз проявить себя проклятые кэгэбэшные диктаторы.
Но никогда не сознаются в своей духовной близости и идейном тождестве с ними, никогда не согласятся, что Путин - их полный идейный двойник, только половчее, что он тот же самый Немцов или Чубайс, тот же Собчак или Гайдар, но, в отличие от них, с оружием и реальной силой в руках.
Они никогда не признаются, что ненавидимая ими сегодняшняя власть - полное и буквальное воплощение их усилий. И что другой власти в России, построенной по их лекалам, в принципе не может быть.
И что их полная неудача, оглушительный провал и холодная ненависть к ним, которой сегодня переполнен любой российский ум, объясняется не "ошибками" при строительстве "новой России", а безграмотными рабочими чертежами, негодной и заведомо неприемлемой моделью.
Её чуждой насильственностью и инородностью. Полной бессмысленностью восстановления в России того же самого строя, от которого, вместе с его глашатаями, ценой миллионов жизней уже отказались сто лет назад.
И ещё - абсолютной бездарностью, человеческим ничтожеством и эпической криворукостью строителей.
Он не нужен ни народу, ни стране - ваш "свободный рынок" вместе с вашими идеями, "свободами и правами личности", над которыми зло смеются сегодня миллионы облапошенных вами сограждан, так и не получивших ни рынка, ни свобод, ни прав и, вдобавок, лишившихся всего того, что имели раньше.
Вот почему из ваших начинаний не закончилось успешно ни одно из них.
Вот почему нынешняя жизнь неминуемо приведёт вас к той самой стенке, когда лопнут последние остатки народного терпения.
И тогда вы скажете всё, если, конечно, не успеете сбежать туда, где есть и рынок, и права личности. И там воочию увидите, что нет и не будет у вас никакого свободного рынка и никаких прав. У других будут. А у вас нет и не будет ничего, кроме минимальной зарплаты на радио "Свобода" и талонов на еду.
Потому что там те, чью жизнь вы пытались скопировать в России, как бездарный маляр мадонну Рафаэля, давным давно знают, что вы ни на что не пригодны.
Точно так же, как это уже давно стало ясно всем в России.
Где, хотя и с опозданием, все всё давно себе уяснили и всё поняли.
Кроме вас.
Хотя, вы-то, как раз, поняли это ещё раньше. Просто постеснялись признаться.
Ехидный Douglas