Ремесло историка
Из истории исторических наук
Однажды с профессором истории СССР В.Н. Кашиным, до революции закончившим реальное училище, а в 1923 году экстерном факультет общественных наук, случилась досадная неприятность.
Кашин с младых ногтей был сознательным партийцем, подпольщиком, ссылался, отсиживался в Финляндии, а потом служил по агитационно-политической части в Красной армии. 11 февраля 1937 года он вел семинаре в университете для студентов 4 курса истфака ЛГУ Ванцевича, Кукуричи, Соловьева, Муравьёва и Грациани.
Староста семинара Ванцевич задал профессору невинный вопрос: «Почему в литературе, в частности, у Ключевского, говорится о том, что дворянство было недовольно политикой Петра, роптало, в то время как Петр проводил дворянскую политику?» На это В.Н. Кашин ответил, что «не всегда задачи, стоящие перед классом, понимаются всем классом, а понимаются передовой частью класса». Этим ему, видимо, и следовало ограничиться. Но профессора, как говорится, неожиданно «понесло», и он пустился в пространные разъяснения своей нехитрой мысли на примерах советской действительности времён Гражданской войны.
«Посмотрим, говорил он, в примерах нашей советской действительности, хотя бы 10 лет тому назад. Если бы дворянство в массе своей понимало свои задачи так, как рабочий класс 10 лет тому назад, то оно не роптало бы, как не роптал рабочий класс <...>. О крестьянстве. Разве за Сталиным шло все крестьянство? Если это сказать, то это будет чепуха. Крестьянство в массе своей шло за белыми генералами. Но благодаря тому, что белые генералы не смогли удовлетворить их, они переходили на сторону советской власти. Кашин тогда сказал, что рабочий класс - сознательный, он даже строил социализм, будучи голодным. Затем перешел к примерам из жизни Красной Армии. Говоря о героической борьбе Красной Армии, говорил о том, что целые дивизии и полки переходили на сторону белых, а потом уже поодиночке и малыми группами возвращались обратно. (Таким образом, получалось, что "масса" в массе своей несознательна.) Затем профессор перешел к личным воспоминаниям о том, что его полк тоже однажды перешел на сторону белых.
На всех студентов все эти примеры произвели тяжелое впечатление, и они пошли советоваться относительно выступления профессора в деканат, а затем в партбюро.
«Вполне понятно, что все эти аналогии ведут к определенной концепции», - письменно заявили красные студиозусы.
Обсуждали Кашина на кафедре бурно, и за исключением двух его вечных недоброжелателей, предложили ограничиться выговором Красный профессор (сразу вспоминается красный профессор И. Понырев - в прошлоом поэт Иван Бездомный). искренно не мог понять, за что на него так наехали его стуенты, подводившие его под расстрельтную статью контрреволюции и троцкизма.
Нетрудно догадаться, что в конечном счете истории прислонили к стенке.
Удивительно в этой истории то, что профессор распустил язык, не понимая остроту политического момента. В ощем, недооценил политическую сознательность своих студентов.
Уж лучше бы он студенток дмогался. Авось, остался бы жив.