Ленина мы заслужили
Заключительные строки мемуаров П.А. Половцева "Дни затмения".
«... Совещание затягивается до двух часов ночи. Замечаю, что уважаемый чеченский мулла Дени-Шейх (впоследствии расстрелян большевиками) упорно молчит. В конце концов, говорю, что хотел бы слышать его мнение, в надежде, что он меня поддержит, но получается неожиданный конфуз.
Мулла начинает с продолжительных комплиментов по адресу моей мудрости и доблести, а затем заявляет: - “Аллаху угодно было теперь наслать на человечество какое-то огульное сумасшествие и пока Всемогущий не решит это сумасшествие вновь удалить, даже такие люди, как наш Генерал, ничего поделать не могут, ибо на то Божественная воля”. - Если вдуматься, пожалуй, мулла прав. Во всяком случае, ясно, что дальнейшее разглагольствование бесполезно, закрываю заседание и заваливаюсь спать.
< >
Дальнейшая моя судьба прямого отношения к революции не имеет; Генерал в Черкесске перестал существовать и его, слава Богу, никто не узнал ни в засаленном и небритом мещанине Петре Петухове, говорившем большевицкие речи в вагоне третьего класса Владикавказской железной дороги, ни в благообразном, чисто выбритом американском миссионере с трубкой в зубах, не могшем ни в Баку, ни в Энзели ни одного слова ответить на вопросы красноармейцев из-за полного незнания русского языка. А в следующем своем воплощении, в виде кофейного плантатора, под далеким экватором, в восточной Африке, он составил эти заметки о том, что старый чеченский мулла считал затмением, временно ниспосланным Аллахом на человечество».
«... Совещание затягивается до двух часов ночи. Замечаю, что уважаемый чеченский мулла Дени-Шейх (впоследствии расстрелян большевиками) упорно молчит. В конце концов, говорю, что хотел бы слышать его мнение, в надежде, что он меня поддержит, но получается неожиданный конфуз.
Мулла начинает с продолжительных комплиментов по адресу моей мудрости и доблести, а затем заявляет: - “Аллаху угодно было теперь наслать на человечество какое-то огульное сумасшествие и пока Всемогущий не решит это сумасшествие вновь удалить, даже такие люди, как наш Генерал, ничего поделать не могут, ибо на то Божественная воля”. - Если вдуматься, пожалуй, мулла прав. Во всяком случае, ясно, что дальнейшее разглагольствование бесполезно, закрываю заседание и заваливаюсь спать.
< >
Дальнейшая моя судьба прямого отношения к революции не имеет; Генерал в Черкесске перестал существовать и его, слава Богу, никто не узнал ни в засаленном и небритом мещанине Петре Петухове, говорившем большевицкие речи в вагоне третьего класса Владикавказской железной дороги, ни в благообразном, чисто выбритом американском миссионере с трубкой в зубах, не могшем ни в Баку, ни в Энзели ни одного слова ответить на вопросы красноармейцев из-за полного незнания русского языка. А в следующем своем воплощении, в виде кофейного плантатора, под далеким экватором, в восточной Африке, он составил эти заметки о том, что старый чеченский мулла считал затмением, временно ниспосланным Аллахом на человечество».