(no subject)
Добыл чрезвычайно любопытную книжку некой Сусанны Жислиной (1907 - ?) «Добрый свет издалека. Невымышленные рассказы о Л.Н.Толстом».
Мужики и бабы - крестьяне графа сочиняют всевозможные истории о своем барине. Разумеется, все рассказы сугубо комплиментарные (иного бы советская цензура не пропустила). В этих легендах сквозит то, о чем предпочитали помалкивать советские литературоведы, в частности, правозащитная деятельность его сиятельства.
Вот одна такая - «Политикантка»
«Была такая барышня Левицкая, она работала по подполью, так сказать, по политике, почту политикантам возила, матушка моя, возила от Москвы до Тулы.
И в одно время она приехала в Тулу сюда, в пятом году это было, и сидит на станции, ждет подпольных людей, передать им почту ей надо (умная девка была, ух!).
Сидит и сидит, а жандарм вокруг нее все ходит и ходит - все выглядывает ее, а потом стал у ней спрашивать:
- Куда ты едешь, зачем?
Она раз сказала. Он опять спрашивает. Она два сказала, значит. А он нет-нет подойдет снова да выспрашивает. Потом назвал ее жандарм проституткой.
Тут она рассердилась, вскочила прямо с револьвером и из револьвера выстрелила.
- На, собака, тебе!
Так собакой и назвала прямо. Наповал убила.
Налетает на нее другой жандарм, она и этого так же.
Почту эту у ней враз политиканты схватили. Успели.
Лев Николаевич Толстой узнал об этом по газетам.
Сейчас же повидался с нею и взялся ей помочь и смог отстоять ее от большой каторги, от ссылки в Сибирь. Лев Николаевич не допустил, чтобы она каторжной стала. А почему не допустил? Жандарм ее назвал проституткою, а она честная барышня».
Двух жандармов наповал, зато «честная», а Толстой ее «отмазал». Полагаю, сия легенда - лучшая иллюстрация к толстовскому «Не убий!» и его любви к революционистам.
А это уже из Дневника самого графа. Запись от 3 февраля 1890. «Ходил в Царево. … бабы пьяные надо мн[ой] смеялись и кнутом ударили».
Мужики и бабы - крестьяне графа сочиняют всевозможные истории о своем барине. Разумеется, все рассказы сугубо комплиментарные (иного бы советская цензура не пропустила). В этих легендах сквозит то, о чем предпочитали помалкивать советские литературоведы, в частности, правозащитная деятельность его сиятельства.
Вот одна такая - «Политикантка»
«Была такая барышня Левицкая, она работала по подполью, так сказать, по политике, почту политикантам возила, матушка моя, возила от Москвы до Тулы.
И в одно время она приехала в Тулу сюда, в пятом году это было, и сидит на станции, ждет подпольных людей, передать им почту ей надо (умная девка была, ух!).
Сидит и сидит, а жандарм вокруг нее все ходит и ходит - все выглядывает ее, а потом стал у ней спрашивать:
- Куда ты едешь, зачем?
Она раз сказала. Он опять спрашивает. Она два сказала, значит. А он нет-нет подойдет снова да выспрашивает. Потом назвал ее жандарм проституткой.
Тут она рассердилась, вскочила прямо с револьвером и из револьвера выстрелила.
- На, собака, тебе!
Так собакой и назвала прямо. Наповал убила.
Налетает на нее другой жандарм, она и этого так же.
Почту эту у ней враз политиканты схватили. Успели.
Лев Николаевич Толстой узнал об этом по газетам.
Сейчас же повидался с нею и взялся ей помочь и смог отстоять ее от большой каторги, от ссылки в Сибирь. Лев Николаевич не допустил, чтобы она каторжной стала. А почему не допустил? Жандарм ее назвал проституткою, а она честная барышня».
Двух жандармов наповал, зато «честная», а Толстой ее «отмазал». Полагаю, сия легенда - лучшая иллюстрация к толстовскому «Не убий!» и его любви к революционистам.
А это уже из Дневника самого графа. Запись от 3 февраля 1890. «Ходил в Царево. … бабы пьяные надо мн[ой] смеялись и кнутом ударили».