О судьбе, родных и разных людях
Можете клип включить и читать. Или посмотреть
и потом прочитать. Или не читать. Или прочесть, но
клип не слушать. Воля Ваша.
Дежурный врач Николай Иваныч, по кличке Колпачок, отчаянно размахивал руками и ни в какую не хотел брать в больницу бомжеватого мужичонку-оборванца. Опухший Витька, которому можно было запросто дать как 60 так и 80 лет, сидел на холодной кушетке в приемном покое больницы и утирал от крови разбитое грязное лицо и голову трясущимися с многомесячного похмелья руками.
Уговоры прокурорского следака, оказавшегося в больнице по каким-то своим следственным делам, возымели свое действие и Витька сразу был помещен в инфекционный корпус районной больницы. Спустя полчаса Витька, выпив флакончик медицинского спирта, выбил штативом капельницы глаз медсестре, пытавшейся остановить его шумный побег из больницы.
А спустя еще сутки люди, пришедшие по вызову в милицию, крестились и спешили мимо по коридору отдела внутренних дел района, обозревая чье-то тело у стеночки, небрежно укрытое грязноватой рогожкой. Самого Витьку это давно не интересовало. Он умер рано утром, так и не дождавшись вызванного из районной больницы дежурного врача. "Инфекционный разлитой менингит, почему жил так долго, вообще непонятно" - махнул рукой патологоанатом, проводивший исследование. У следака почему-то перехватило горло.
Дом Витьки, с выбитыми стеклами и полуразрушенной печкой на самой окраине, его младшему брату Володе удалось продать спустя полгода за смешные деньги. За смешные деньги он его, правда, и покупал. Сам Владимир оказался серьезным хорошо одетым мужчиной, мужем недавно ушедшей в отставку шумной и скандальной бабы - бывшей председательши суда этого же района.
История была проста и незамысловата. Владимир удачно женился на судье, много лет катался как сыр в масле, а пьяница Витька по требованию жены был безжалостно изгнан в купленный ему младшим домишко, где продолжал пропивать свою заработанную пенсию. Домик покосился, окна были выбиты местной шпаной, русская печка давно развалилась и топить её не было никакой возможности даже трезвому. А уж Витьке, каждый день собирающему по мусорным бакам бутылки на пропой, так и вообще было недосуг. Поэтому ночевал где придется - по пустующим дачам, коттеджам без охраны и домам, где вечерами не зажигался свет. Брат же его сильно не жаловал, а попросту говоря, гнал поганой метлой от порога.
Вот так в свое время и познакомился Витька с прокурорским следователем, который потом хлопотал перед врачом Колпачком в больнице, настаивая на немедленной госпитализации побитого незнамо кем бездомного полубомжа. Познакомился в прокуратуре, при самых обычных обстоятельствах. Витька через окошко влез в дом, оставленный на несколько дней хозяевами, да там и жил, не спеша поглощая припасы и потребляя добытый самыми разными ухищрениям местный самогон. Красть ничего не крал, потому когда попался, был немедля препровожден в милицию, где во всем сознался о чём и расписался в объяснении, аккуратно написанном местным участковым.
В чём признался? Да в страшнейшем преступлении, предусмотренном частью первой статьи 139 Уголовного кодекса России - в незаконном проникновении в жилище, которое издревле находилось в подследственности прокуратуры, а ныне следственного комитета России. Дело такое расследовать два дня, листов пятьдесят выйдет. Молодой следователь сразу возбудил дело, допросил очевидцев, признал потерпевшими хозяев, осмотрел оскверненное Витькой жильё. Всё было ясно как Божий день, поэтому следак заранее изготовил обвинение, подписку о невыезде, даже протокол допроса с признанием, куда осталось вписать только мелкие вторичные детали.
Когда грязного, пахнущего помойкой и дымом Витьку привел участковый, следователь прокуратуры стал ему быстро и брезгливо объяснять, что ничего особого тому не грозит. Преступление очевидное, признается, распишется, получит штраф в несколько тысяч рублей и судимость по 139-ой статье, а дальше гуляй, рванина. Витька покорно согласился и следователь прокуратуры, молодой и недавно получивший высшее юридическое образование парень, стал уточнять его анкетные данные. Паспорт Витьки давно был у следака, но надо было заполнить несколько строчек анкетных данных в протоколе допроса. Вопрос-ответ, быстро выяснить, вписать и дело в суд направить назавтра.
"Отношение к воинской службе?" - "Невоеннообязанный по возрасту..."
"Семейное положение, несовершеннолетние дети?" - "холост, детей нет..."
"Образование?" - "Высшее юридическое, Саратовский юридический институт в 19.. году...."
Молодой следак ошарашенно переспросил. "Саратовский юридический институт, образование высшее юридическое, закончил с красным дипломом" - повторил полубомж Витька и шмыгнув носом, утер его грязным рукавом. Следователь разорвал уже готовый для подписания допрос и начал допрос как положено, как учили. Учили его и когда-то давно сидевшего перед ним полубомжа Витьку. Тот оказался пенсионером МВД, когда-то давно признанным "лучшим следователем" одного из городов на юге России. Спившимся человеком, от которого отвернулись все. В том числе и его младший брат. "Только не надо ничего говорить" - усмехнулся Витька, взял шариковую ручку и расставил свои подписи в бумагах. Вы бы знали, как неловко себя чувствовал следователь под совершенно протрезвевшим и грустным взглядом Виктора. К слову, больше никогда этот следак не отступал от правил, вбитых в университете. И начинал допросы с выяснения полной биографии собеседника, с самого рождения.
Дело ушло в суд. Но бывший лучший следователь одного из городов юга России так и остался не судимым. Потому что спустя месяц тихо умер от менингита в милиции, куда его привезли из больницы. В которую его не хотел принимать врач Колпачок и только по рыку того самого молодого следователя пустил на больничную койку. А брат его Владимир так и не пришел...
Берегите себя. Семён Семёныч.
и потом прочитать. Или не читать. Или прочесть, но
клип не слушать. Воля Ваша.
Click to viewДежурный врач Николай Иваныч, по кличке Колпачок, отчаянно размахивал руками и ни в какую не хотел брать в больницу бомжеватого мужичонку-оборванца. Опухший Витька, которому можно было запросто дать как 60 так и 80 лет, сидел на холодной кушетке в приемном покое больницы и утирал от крови разбитое грязное лицо и голову трясущимися с многомесячного похмелья руками.
Уговоры прокурорского следака, оказавшегося в больнице по каким-то своим следственным делам, возымели свое действие и Витька сразу был помещен в инфекционный корпус районной больницы. Спустя полчаса Витька, выпив флакончик медицинского спирта, выбил штативом капельницы глаз медсестре, пытавшейся остановить его шумный побег из больницы.
А спустя еще сутки люди, пришедшие по вызову в милицию, крестились и спешили мимо по коридору отдела внутренних дел района, обозревая чье-то тело у стеночки, небрежно укрытое грязноватой рогожкой. Самого Витьку это давно не интересовало. Он умер рано утром, так и не дождавшись вызванного из районной больницы дежурного врача. "Инфекционный разлитой менингит, почему жил так долго, вообще непонятно" - махнул рукой патологоанатом, проводивший исследование. У следака почему-то перехватило горло.
Дом Витьки, с выбитыми стеклами и полуразрушенной печкой на самой окраине, его младшему брату Володе удалось продать спустя полгода за смешные деньги. За смешные деньги он его, правда, и покупал. Сам Владимир оказался серьезным хорошо одетым мужчиной, мужем недавно ушедшей в отставку шумной и скандальной бабы - бывшей председательши суда этого же района.
История была проста и незамысловата. Владимир удачно женился на судье, много лет катался как сыр в масле, а пьяница Витька по требованию жены был безжалостно изгнан в купленный ему младшим домишко, где продолжал пропивать свою заработанную пенсию. Домик покосился, окна были выбиты местной шпаной, русская печка давно развалилась и топить её не было никакой возможности даже трезвому. А уж Витьке, каждый день собирающему по мусорным бакам бутылки на пропой, так и вообще было недосуг. Поэтому ночевал где придется - по пустующим дачам, коттеджам без охраны и домам, где вечерами не зажигался свет. Брат же его сильно не жаловал, а попросту говоря, гнал поганой метлой от порога.
Вот так в свое время и познакомился Витька с прокурорским следователем, который потом хлопотал перед врачом Колпачком в больнице, настаивая на немедленной госпитализации побитого незнамо кем бездомного полубомжа. Познакомился в прокуратуре, при самых обычных обстоятельствах. Витька через окошко влез в дом, оставленный на несколько дней хозяевами, да там и жил, не спеша поглощая припасы и потребляя добытый самыми разными ухищрениям местный самогон. Красть ничего не крал, потому когда попался, был немедля препровожден в милицию, где во всем сознался о чём и расписался в объяснении, аккуратно написанном местным участковым.
В чём признался? Да в страшнейшем преступлении, предусмотренном частью первой статьи 139 Уголовного кодекса России - в незаконном проникновении в жилище, которое издревле находилось в подследственности прокуратуры, а ныне следственного комитета России. Дело такое расследовать два дня, листов пятьдесят выйдет. Молодой следователь сразу возбудил дело, допросил очевидцев, признал потерпевшими хозяев, осмотрел оскверненное Витькой жильё. Всё было ясно как Божий день, поэтому следак заранее изготовил обвинение, подписку о невыезде, даже протокол допроса с признанием, куда осталось вписать только мелкие вторичные детали.
Когда грязного, пахнущего помойкой и дымом Витьку привел участковый, следователь прокуратуры стал ему быстро и брезгливо объяснять, что ничего особого тому не грозит. Преступление очевидное, признается, распишется, получит штраф в несколько тысяч рублей и судимость по 139-ой статье, а дальше гуляй, рванина. Витька покорно согласился и следователь прокуратуры, молодой и недавно получивший высшее юридическое образование парень, стал уточнять его анкетные данные. Паспорт Витьки давно был у следака, но надо было заполнить несколько строчек анкетных данных в протоколе допроса. Вопрос-ответ, быстро выяснить, вписать и дело в суд направить назавтра.
"Отношение к воинской службе?" - "Невоеннообязанный по возрасту..."
"Семейное положение, несовершеннолетние дети?" - "холост, детей нет..."
"Образование?" - "Высшее юридическое, Саратовский юридический институт в 19.. году...."
Молодой следак ошарашенно переспросил. "Саратовский юридический институт, образование высшее юридическое, закончил с красным дипломом" - повторил полубомж Витька и шмыгнув носом, утер его грязным рукавом. Следователь разорвал уже готовый для подписания допрос и начал допрос как положено, как учили. Учили его и когда-то давно сидевшего перед ним полубомжа Витьку. Тот оказался пенсионером МВД, когда-то давно признанным "лучшим следователем" одного из городов на юге России. Спившимся человеком, от которого отвернулись все. В том числе и его младший брат. "Только не надо ничего говорить" - усмехнулся Витька, взял шариковую ручку и расставил свои подписи в бумагах. Вы бы знали, как неловко себя чувствовал следователь под совершенно протрезвевшим и грустным взглядом Виктора. К слову, больше никогда этот следак не отступал от правил, вбитых в университете. И начинал допросы с выяснения полной биографии собеседника, с самого рождения.
Дело ушло в суд. Но бывший лучший следователь одного из городов юга России так и остался не судимым. Потому что спустя месяц тихо умер от менингита в милиции, куда его привезли из больницы. В которую его не хотел принимать врач Колпачок и только по рыку того самого молодого следователя пустил на больничную койку. А брат его Владимир так и не пришел...
Берегите себя. Семён Семёныч.