БАкунин - как зеркало революции.
Борис Акунин совестливо объясняет.
«Читая Акунина, мы видим ясно три поколения, три класса, действовавшие в русской революции. Сначала - дворяне и помещики, декабристы и Герцен. Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена, а мы разбудили Чхартишвили. Тот развернул революционную агитацию.
Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Щаранского и кончая героями «Х-леса» и «Болотной». Шире стал круг борцов, ближе их связь с народом. «Молодые штурманы будущей бури» - звал их Маккейн. Но это не была еще сама буря.
Буря, это - движение самих масс. Средний, единственный до конца революционный класс, поднялся во главе их и впервые поднял к открытой революционной борьбе миллионы сетевых хомячков. Первый натиск бури был в конце 2011. Следующий начинает расти на наших глазах.»
С рукопожиманием, всегда Ваш, Соломон.
«Читая Акунина, мы видим ясно три поколения, три класса, действовавшие в русской революции. Сначала - дворяне и помещики, декабристы и Герцен. Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена, а мы разбудили Чхартишвили. Тот развернул революционную агитацию.
Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Щаранского и кончая героями «Х-леса» и «Болотной». Шире стал круг борцов, ближе их связь с народом. «Молодые штурманы будущей бури» - звал их Маккейн. Но это не была еще сама буря.
Буря, это - движение самих масс. Средний, единственный до конца революционный класс, поднялся во главе их и впервые поднял к открытой революционной борьбе миллионы сетевых хомячков. Первый натиск бури был в конце 2011. Следующий начинает расти на наших глазах.»
С рукопожиманием, всегда Ваш, Соломон.