Про Пушкина и эпидемию
Снова и снова всплывает в голове "Пир во время чумы".
Всё уже давно придумано. И изоляция и, наоборот, идея жить ещё полнее, ещё беззаботнее, чем раньше, ведь каждый день может стать последним. И сравнение эпидемии с войной. И призыв священника к покаянию. Единственное, что не смог представить мудрейший Александр Сергеевич, так это чумных диссидентов. Ибо телега с мертвыми регулярно проезжает мимо, наглядно подменяя собой все статистические выкладки.
И все мы сидим за этим столом, вопрос только, на каком месте и какую роль играем. Напуганы, покорно принимаем, пытаемся забыть, исполнены горя и сочувствия или "...много нас еще живых, и нам
причины нет печалиться...". Или "бессмертья может быть залог..." и всё вот это?
Интересно одно: в пьесе нет ни одного упоминания о врачах. Их не было? Они уже умерли? Их разогнали за бесполезностью, просто поубивали, обвинив в самом факте эпидемии? Священнику вон тоже настойчиво предлагают идти подальше и побыстрее.
Когда исчезает иллюзия, что тебя не коснется, когда уже бессмысленно прятаться, когда этот день скорее всего последний и все собираются на пир, есть в этом что-то сохраняющее в человеке человека. Интересно, что то самое "есть упоение в бою..." оно совсем не про бой, а про абсолютную безнадежность и беспомощность, в которых все равно можно найти возможность пусть не взлететь, но хотя бы сложить песню, слушая которую, многие и многие поколения будут чувствовать себя чуть-чуть свободнее, чуть-чуть бессмертнее...
Всё уже давно придумано. И изоляция и, наоборот, идея жить ещё полнее, ещё беззаботнее, чем раньше, ведь каждый день может стать последним. И сравнение эпидемии с войной. И призыв священника к покаянию. Единственное, что не смог представить мудрейший Александр Сергеевич, так это чумных диссидентов. Ибо телега с мертвыми регулярно проезжает мимо, наглядно подменяя собой все статистические выкладки.
И все мы сидим за этим столом, вопрос только, на каком месте и какую роль играем. Напуганы, покорно принимаем, пытаемся забыть, исполнены горя и сочувствия или "...много нас еще живых, и нам
причины нет печалиться...". Или "бессмертья может быть залог..." и всё вот это?
Интересно одно: в пьесе нет ни одного упоминания о врачах. Их не было? Они уже умерли? Их разогнали за бесполезностью, просто поубивали, обвинив в самом факте эпидемии? Священнику вон тоже настойчиво предлагают идти подальше и побыстрее.
Когда исчезает иллюзия, что тебя не коснется, когда уже бессмысленно прятаться, когда этот день скорее всего последний и все собираются на пир, есть в этом что-то сохраняющее в человеке человека. Интересно, что то самое "есть упоение в бою..." оно совсем не про бой, а про абсолютную безнадежность и беспомощность, в которых все равно можно найти возможность пусть не взлететь, но хотя бы сложить песню, слушая которую, многие и многие поколения будут чувствовать себя чуть-чуть свободнее, чуть-чуть бессмертнее...