(no subject)
Христос воскрес!
Смерть побеждена. Это важная новость, судьбоносная и спасительная для всего мира. И много-много надежды, для всех, как сказано в "Слове" Иоанна Златоуста, читаемом на Пасху: придите и те, кто постился, и те, кто нет; и те, кто трудился, и те, кто нет, - все войдите в радость, нимало не сомневаясь. "Никто не рыдай о своем убожестве, ибо для всех настало Царство! Никто не плачь о своих грехах, потому что из гроба воссияло прощение! Никто не бойся смерти, ибо освободила нас Спасова смерть!".
Как всегда на Пасху, мне везёт на сентиментальные эпизоды. Наверное, потому, что люди снимают какой-то внутренний барьер. Всё-таки хождение со свечами, пение вместе-хором, да и сама радость праздника переносят в другой мир. Опять - детский, ощутимо чудесный. Но ведь нам и заповедано быть, как дети.
Эпизод первый
Третий час ночи, в метро пустынно и пыльно. По платформе слоняются полиционеры. Наверху, у турникетов, громко ссорятся четыре очень разозлённые дежурные. Серые и злобные лица. Наверное, хочется спать, а приходится торчать на сквозняке. Одна, шипя, отходит от скандалящей группы, но всё ещё что-то бормочет.
Пассажирка в длинной юбке и платке, одна из тех, кого поезд, по ночному интервалу, привозит раз в десять минут, подходит к ней нерешительно, зигзагом, точно вот-вот передумает, и быстро что-то говорит.
Лицо деружной меняется совершенно. Злоба словно слиняла с неё. И оказывается, что это женщина, не лишённая красоты, ей идёт серая форма и красная фуражка, потому что у неё глубокого стального цвета глаза. Дежурная улыбается. И отвечает несмелой пассажирке платке: "Воистину воскресе!".
И второй эпизод, церковный.
Уже почти полночь, служба начнётся с минуты на минуту. Люди запрудили все проходы, в самом узком стоят в три ряда. В руках - красные свечи. На Пасху всё красное: облачение священников, завеса перед алтарём, плащаница на кресте. И свечи. Они медово пахнут и плавно гнутся от тепла ладоней.
Все примериваются стоять так, чтобы не опалить соседей. Вот-вот будут передавать другу другу огонь, начнётся крестный ход. Многие готовят пластиковые стаканичики, чтобы защитить свечи от ветра (именно эти стаканчики на улице быстро расплавятся, и запасливые "разумные девы" будут наклонятся за огоньком к соседям так же, как все остальные, и им так же, как незапасливым, будут наступать на пятки идущие сзади).
Минуты молчаливого ожидания.
Вдруг - вихрь. Сквозь толпу протаклкивается мальчик лет двенадцати. У свечного ящика выпаливает:
- Дайте скорее свечей, мы потом заплатим!
Где-то посреди плотного спресованного острова толпы - его семья или компания, видно, пришедшая первый раз и оказавшаяся без атрибута, который, оказывается, нужен!
И две женщины у прилавка понимают эту срочность, и тоже начинают суетиться.
- Сейчас, сейчас.
- Скорее!
- Каких тебе свечей?
Они ведь есть большие и маленькие, тонкие и толстые, по пяти рублей и по пятидесяти, что тебе, чадо порывистое, как хочешь идти под ветром, что нести?
И тут, в ответе мальчишки - вся непосредственность, и детскость, и острая необходимость вскочить в этот поезд праздника, который - для всех: и в первый раз пришедших, и в пятидесятый:
- КРАСНЫХ!!! Мне - красных свечей!
Мальчик, мальчик... На Пасху все свечи - красные. Вот тебе - таких, каких пожелаешь, и беги скорее, не пропусти свой вожделенный момент, НАЧИНАЕТСЯ!
Смерть побеждена. Это важная новость, судьбоносная и спасительная для всего мира. И много-много надежды, для всех, как сказано в "Слове" Иоанна Златоуста, читаемом на Пасху: придите и те, кто постился, и те, кто нет; и те, кто трудился, и те, кто нет, - все войдите в радость, нимало не сомневаясь. "Никто не рыдай о своем убожестве, ибо для всех настало Царство! Никто не плачь о своих грехах, потому что из гроба воссияло прощение! Никто не бойся смерти, ибо освободила нас Спасова смерть!".
Как всегда на Пасху, мне везёт на сентиментальные эпизоды. Наверное, потому, что люди снимают какой-то внутренний барьер. Всё-таки хождение со свечами, пение вместе-хором, да и сама радость праздника переносят в другой мир. Опять - детский, ощутимо чудесный. Но ведь нам и заповедано быть, как дети.
Эпизод первый
Третий час ночи, в метро пустынно и пыльно. По платформе слоняются полиционеры. Наверху, у турникетов, громко ссорятся четыре очень разозлённые дежурные. Серые и злобные лица. Наверное, хочется спать, а приходится торчать на сквозняке. Одна, шипя, отходит от скандалящей группы, но всё ещё что-то бормочет.
Пассажирка в длинной юбке и платке, одна из тех, кого поезд, по ночному интервалу, привозит раз в десять минут, подходит к ней нерешительно, зигзагом, точно вот-вот передумает, и быстро что-то говорит.
Лицо деружной меняется совершенно. Злоба словно слиняла с неё. И оказывается, что это женщина, не лишённая красоты, ей идёт серая форма и красная фуражка, потому что у неё глубокого стального цвета глаза. Дежурная улыбается. И отвечает несмелой пассажирке платке: "Воистину воскресе!".
И второй эпизод, церковный.
Уже почти полночь, служба начнётся с минуты на минуту. Люди запрудили все проходы, в самом узком стоят в три ряда. В руках - красные свечи. На Пасху всё красное: облачение священников, завеса перед алтарём, плащаница на кресте. И свечи. Они медово пахнут и плавно гнутся от тепла ладоней.
Все примериваются стоять так, чтобы не опалить соседей. Вот-вот будут передавать другу другу огонь, начнётся крестный ход. Многие готовят пластиковые стаканичики, чтобы защитить свечи от ветра (именно эти стаканчики на улице быстро расплавятся, и запасливые "разумные девы" будут наклонятся за огоньком к соседям так же, как все остальные, и им так же, как незапасливым, будут наступать на пятки идущие сзади).
Минуты молчаливого ожидания.
Вдруг - вихрь. Сквозь толпу протаклкивается мальчик лет двенадцати. У свечного ящика выпаливает:
- Дайте скорее свечей, мы потом заплатим!
Где-то посреди плотного спресованного острова толпы - его семья или компания, видно, пришедшая первый раз и оказавшаяся без атрибута, который, оказывается, нужен!
И две женщины у прилавка понимают эту срочность, и тоже начинают суетиться.
- Сейчас, сейчас.
- Скорее!
- Каких тебе свечей?
Они ведь есть большие и маленькие, тонкие и толстые, по пяти рублей и по пятидесяти, что тебе, чадо порывистое, как хочешь идти под ветром, что нести?
И тут, в ответе мальчишки - вся непосредственность, и детскость, и острая необходимость вскочить в этот поезд праздника, который - для всех: и в первый раз пришедших, и в пятидесятый:
- КРАСНЫХ!!! Мне - красных свечей!
Мальчик, мальчик... На Пасху все свечи - красные. Вот тебе - таких, каких пожелаешь, и беги скорее, не пропусти свой вожделенный момент, НАЧИНАЕТСЯ!