Начинается Родина
Мы в Москве. Не очень умею рассказывать про отдых, пусть будет эта зарисовка. Меня так зацепило, что я написала целых две на одну тему. И простите за патетику.
Начинается Родина
Я люблю путешествовать (хотя бы в соседнее кафе), люблю встречать новое (лучше - хорошее) и наблюдать людей (тихонько, не смущая). Но жизнь складывается оседлая, и выбираться - даже в кафе - получается нечасто. Поездка заграницу - небывалый, неслыханный праздник. Другое - всё: природа, культура, музыка, еда, а главное - люди.
Восток щедр, приветлив и красочен. Пестрят яркие цвета ковров и мозаик, переливаются в воздухе зычные призывы муэдзина, улыбаются смуглые местные жители, зазывая испробовать разномастные сласти. И на фоне этих цветистых, непривычных - иных - декораций вдруг яснее проступают черты родины. То, чего не видел и не мог назвать, глядя лицом к лицу, вдруг формулируется без труда. Так получается.
На отдыхе в Турции - смесь национальностей. Попробуй задать вопрос на трёх языках, - получишь ответ. Только в пределах «кола - спрайт - белое вино» твою речь поймут быстро. А если что-то сверх нормы, да ещё срочно, когда нужна помощь, - придётся изощриться. Например, побеседовать с соотечественниками. Однажды нам это понадобилось.
Растерянно оглядываясь в огромной столовой, муж спрашивает:
- Как отличить русских?
Я внимательно читала блог одного хорошего психолога и отвечаю не задумываясь:
- Русские кричат на детей.
Потом вспоминаю, почему мне легко выходить из номера в Белеке и трудно - из квартиры в Москве, и добавляю:
- Они не улыбаются.
Смотрю в сторону неровной, то и дело перебиваемой очереди у шведского стола:
- Им обязательно нужно быть первыми.
Ярко вспоминается свежая сценка в магазине…
- Русские важничают.
От всего этого становится отчаянно грустно, я иду на попятный:
- В общем, - не улыбаются.
Кричат, важничают, не улыбаются, хотят быть первыми. Четыре признака, рождённые моей глупой, припечённой солнцем головой в минуту опасности… Муж без труда нашёл дорогого, в тот момент - на вес золота, россиянина.
Если сравнивать с восьмидесятыми-девяностыми, мы в России стали богаче, умнее, образованнее. Мы ездим заграницу, блестим загаром на пляже, и в благостной жизни при официантах, шеф-поваре и горничных ничем не отличаемся от других. Не отличаемся, пока всё хорошо. Но стоит появиться крошечной досадной помехе: очереди, спорному вопросу или ревущему ребёнку, как начинается родина. Особенно она сгущается в аэропорту.
Перед проходом на лётное поле - невыспавшиеся хмурые люди. Рейс перенесли с семи вечера на семь утра, а сейчас задерживают. Ещё полсуток можно было бы загорать и плавать, есть фрукты и пить бесплатные напитки. Или хотя бы спать в воздухе, подложив под шею подушку, похожую на букву «п». Но увы.
Дети капризничают и ноют, залезают с ногами на подоконник и вертятся. Им трудно. Некоторым пришлось встать в три ночи, чтобы добраться сюда.
Но вот, наконец, открывают гейт. Люди торопятся, бегут к стойкам, отталкивая друг друга, становятся в плотную очередь. Слишком тесно, нужно стоять очень тихо, чтобы никого не обеспокоить. Это ничего, можно потерпеть. Всего десять минут, и мы будем на борту. Но детям это непонятно. У них другое измерение, без времени и слова «тихо». Они - дети. Они смеются и плачут, вертятся, залезают с ногами на подоконник и ноют.
- Не дёргай меня! Сядь и сиди! Что ты крутишься, такой-растакой? - это мама.
- В тебя что, батарейка вставлена? Успокойся! Не вертись! Я что сказал? - это папа.
- Женщина, следите за своим ребёнком! Он меня задел! - это просто пассажир, не состоящий в родстве.
Десять минут, всего десять минут перед отлётом. Десять минут родины перед полным погружением. Тут нет проблемы опознать соотечественника. Сплошные свои. Выбирать не из кого.
Но вдруг сверху, оттуда, где горят эти нереальные махровые южные звёзды, кто-то глядит на земной шарик в подзорную трубу? Разглядывает нас пристально, кого-то ищет. Неужели и он, пробежавшись по скоплениям крошечных тел, мельтешащих далеко внизу, определяет привычно: важничают? не улыбаются? кричат на детей? А, это те… из России.
Конечно, я так остро переживаю тему не потому, что не люблю родину, как раз наоборот. Вперёд, Россия, да, вперёд, - к заграничному отдыху или работе, да к чему угодно, ты можешь всё. Как поётся в насквозь заезженных куплетах, давай-давай.
Только, знаешь, пусть это «давай» будет по-настоящему красиво.
Начинается Родина
Я люблю путешествовать (хотя бы в соседнее кафе), люблю встречать новое (лучше - хорошее) и наблюдать людей (тихонько, не смущая). Но жизнь складывается оседлая, и выбираться - даже в кафе - получается нечасто. Поездка заграницу - небывалый, неслыханный праздник. Другое - всё: природа, культура, музыка, еда, а главное - люди.
Восток щедр, приветлив и красочен. Пестрят яркие цвета ковров и мозаик, переливаются в воздухе зычные призывы муэдзина, улыбаются смуглые местные жители, зазывая испробовать разномастные сласти. И на фоне этих цветистых, непривычных - иных - декораций вдруг яснее проступают черты родины. То, чего не видел и не мог назвать, глядя лицом к лицу, вдруг формулируется без труда. Так получается.
На отдыхе в Турции - смесь национальностей. Попробуй задать вопрос на трёх языках, - получишь ответ. Только в пределах «кола - спрайт - белое вино» твою речь поймут быстро. А если что-то сверх нормы, да ещё срочно, когда нужна помощь, - придётся изощриться. Например, побеседовать с соотечественниками. Однажды нам это понадобилось.
Растерянно оглядываясь в огромной столовой, муж спрашивает:
- Как отличить русских?
Я внимательно читала блог одного хорошего психолога и отвечаю не задумываясь:
- Русские кричат на детей.
Потом вспоминаю, почему мне легко выходить из номера в Белеке и трудно - из квартиры в Москве, и добавляю:
- Они не улыбаются.
Смотрю в сторону неровной, то и дело перебиваемой очереди у шведского стола:
- Им обязательно нужно быть первыми.
Ярко вспоминается свежая сценка в магазине…
- Русские важничают.
От всего этого становится отчаянно грустно, я иду на попятный:
- В общем, - не улыбаются.
Кричат, важничают, не улыбаются, хотят быть первыми. Четыре признака, рождённые моей глупой, припечённой солнцем головой в минуту опасности… Муж без труда нашёл дорогого, в тот момент - на вес золота, россиянина.
Если сравнивать с восьмидесятыми-девяностыми, мы в России стали богаче, умнее, образованнее. Мы ездим заграницу, блестим загаром на пляже, и в благостной жизни при официантах, шеф-поваре и горничных ничем не отличаемся от других. Не отличаемся, пока всё хорошо. Но стоит появиться крошечной досадной помехе: очереди, спорному вопросу или ревущему ребёнку, как начинается родина. Особенно она сгущается в аэропорту.
Перед проходом на лётное поле - невыспавшиеся хмурые люди. Рейс перенесли с семи вечера на семь утра, а сейчас задерживают. Ещё полсуток можно было бы загорать и плавать, есть фрукты и пить бесплатные напитки. Или хотя бы спать в воздухе, подложив под шею подушку, похожую на букву «п». Но увы.
Дети капризничают и ноют, залезают с ногами на подоконник и вертятся. Им трудно. Некоторым пришлось встать в три ночи, чтобы добраться сюда.
Но вот, наконец, открывают гейт. Люди торопятся, бегут к стойкам, отталкивая друг друга, становятся в плотную очередь. Слишком тесно, нужно стоять очень тихо, чтобы никого не обеспокоить. Это ничего, можно потерпеть. Всего десять минут, и мы будем на борту. Но детям это непонятно. У них другое измерение, без времени и слова «тихо». Они - дети. Они смеются и плачут, вертятся, залезают с ногами на подоконник и ноют.
- Не дёргай меня! Сядь и сиди! Что ты крутишься, такой-растакой? - это мама.
- В тебя что, батарейка вставлена? Успокойся! Не вертись! Я что сказал? - это папа.
- Женщина, следите за своим ребёнком! Он меня задел! - это просто пассажир, не состоящий в родстве.
Десять минут, всего десять минут перед отлётом. Десять минут родины перед полным погружением. Тут нет проблемы опознать соотечественника. Сплошные свои. Выбирать не из кого.
Но вдруг сверху, оттуда, где горят эти нереальные махровые южные звёзды, кто-то глядит на земной шарик в подзорную трубу? Разглядывает нас пристально, кого-то ищет. Неужели и он, пробежавшись по скоплениям крошечных тел, мельтешащих далеко внизу, определяет привычно: важничают? не улыбаются? кричат на детей? А, это те… из России.
Конечно, я так остро переживаю тему не потому, что не люблю родину, как раз наоборот. Вперёд, Россия, да, вперёд, - к заграничному отдыху или работе, да к чему угодно, ты можешь всё. Как поётся в насквозь заезженных куплетах, давай-давай.
Только, знаешь, пусть это «давай» будет по-настоящему красиво.