(no subject)
Мы с Машей дома. Жизнь в больнице, куда мы попали, всё-таки есть. Поступили мы уже на фоне улучшения показателей у Маши, будучи на антибиотиках, и я шла с целью получить конкретные анализы и исследования. Первое получилось в полном объёме, второе - частично. Настоять и получить полное обследование не удалось. Меня постоянно отсылали (в будущем) в консультационно-диагностический центр при больнице, единственный и лучший в округе. Теперь думаю - может быть, он просто платный, вот вам и секрет?
За неделю пребывания не состоялась и встреча с нефрологом (напомню, диагностировали у Маши острый пиелонефрит). Лечащий врач была гастроэнтерологом. Диагноз постоянно сдвигался в сторону цистита. На выходе из больницы мы имели на руках выписку, где я с удивлением прочла никогда не существовавшие жалобы при поступлении, хорошо подходящие под диагноз "острый цистит", каковой нам и зафиксировали письменно.
Поступая, я услышала, что Маше надо колоть антибиотики дважды в день. Анализы проведены не были, и я настояла, чтобы их сделали, и лишь потом принимали решение о смене препарата. Результаты оказались нормальными, и Маша допила тот антибиотик, на котором была почти неделю.
Сделали также цистографию, - рнетген-исследование мочевого пузыря (не почек, нет). Там обнаружилась небольшая дисфункция, каковая, как мне объяснили, может быть следствием стресса (когда четверо держат, а пятый вводит катетер, попробуй не получи стресс). Почки смотрели на УЗИ, однако лечащий врач необходимость дальнейшего их обследования отвергала, во-первых, потому, что "данные УЗИ непоказательны и по ним не проводится диагностика", во-вторых, потому, что анализы удовлетворительные.
Также были сделаны пять разных анализов мочи (два повторялись), анализы крови, УЗИ органов брюшной полости. Это то, что я получила, постоянно входя в конфронтацию с врачом, требуя объяснений и сверяясь с Интернетом через мужа. Мама пятилетнего мальчика, поступившего одновременно с нами с картиной цистита (на этот раз реального), сама проколола сыну антибиотики (но это только потому, что хотеа спасти его от возможно жестоких рук) и получила направление на общие анализы мочи и крови. Мальчику не провели даже цистографию.
Эта же мама, услышав в речи врача "пиелонефрит" как диагноз своего ребёнка, спросила, не ошибка ли это. В ответ услышала "не всё ли вам равно, почки у ребёнка больны или мочевой пузырь. Инфекция мочевой системы, всё в совокупности ".
"Инфекция мочевой системы" есть и в нашей выписке. И мне - нет, не всё равно, какой орган болен у ребёнка. Но я ушла всё-таки менее разгневанной, - потому что имела свой чёткий план и не сильно надеялась на врачей.
Больница специализируется на нефрологии и гастроэнгерологии.
Воспаление у Маши прошло. Дальше постараемся получить консультацию специалиста.
Это - сухая выжимка медицинских дел.
Теперь о немедицинской жизни. Всё время в больнице был карантин. Вместе с нами в отделении были заперты подростки до 15 лет и несколько детей, из них четверо - дошкольники, и семь беспризорников (из двух семей), приведенных милицией. Наблюдать за всеми группами было очень, очень интересно. Как и за младшим медперсоналом, двумя юными сестричками, оставшимися на выходные с огромной оравой бездельничающих детей безо всякой поддержки. Кроме них, из взрослых наличествовали только мы с мамой мальчика.
Подростки сильно изменились со времён моего отрочества. Более раскованные, уверенные в себе, и в то же время - крайне невежественные. Тут же наблюдала разницу между мальчиковыми и девочковыми "тусовками". В мальчишеском крыле играли, обсуждали, читали, устраивали соревнования (и пахло носками). В девчачьем - хихикали, прихорашивались, хватали под ручку, тетёшкали малышей, балдели под музыку (и пахло парфюмом). В мальчишеской душевой курили. В девчачьей - оставляли после себя забитым слив.
Беспризорники из одной семьи были дружелюбны, из другой - бесхитростны, но жестки. Машина лучшая подружка была из первой семьи. Три с половиной года, чрезвычайно шустрая, с густыми длинными волосами, по внешности - цыганка. Вещи за ней несли в мешке для мусора, плюс пачку памперсов: разве кто будет поднимать ночью? Очень скоро её перевели из девичьего отделения, где она визжала, брыкалась и плакала, на мужскую половину, в одну комнату с братьми. От этих детей я не услышала ни одного матерного слова, только в минуты разочарования девочка экспрессивно лупила кулаком в стену. Ну, и "не ори, чё орёшь, чё врёшь" с характерно взсрослыми интонациями, - это понятно. Она очень полюбила Машу. Играли в каравай, мячик, прятали бумажку в зажатом кулаке, разучили пальчиковые игры ("сороку-ворону" она видела в первый раз), танцевали, читали (тоже очень многое - впервые). Главным развлечением парочки были догонялки в коридоре. Эту игру пришлось отвоёвывать у медсестёр. Они были убеждены, что детям бегать в больнице нельзя. Хорошо, что я среди взсрослых в отделении была старшая и они меня почему-то боялись.
Но вообще, дискриминация и давление на детей страшное. Казарменные порядки: нет розеток в палатах, и телефон зарядить можно только вечером, с 18 до 20. А розеток - десять на отделение, а детей - в пять раз больше. Дети, не занятые ничем, бесятся от безделья, хохочут, скачут, - и медсёстры вынуждены повышать голос. Но как усидишь, если еду подают, убирать не надо, учиться - тоже? Меня поразило, что подростки самоорганизовывались для игр. В основном, это был "крокодил" и карты. Я считаю, золотые дети попались. Мальчики и девочки спокойно общались вместе (ну, воображали друг перед другом, конечно, но занимались делом). Компании приходилось ютиться по разным углам, и всё как-то невпопад, всем они мешали: в столовой - кухарке, в коридоре - врачам. Их гоняли, стыдили, высмеивали. А ко мне в палату все заходили, только предварительно постучав.
Я нарочно не пользовалась преимуществами "взрослого" положения. Только когда совсем уж замёрзли, попросила обогреватель, и нам кинули удлиннитель в палату. Он же был и у второй мамы (а ещё - чайник и ноутбук). Откровенно говоря, жить ребёнком в больнице тоскливо. Разрешённые гостинцы - на замке, выйти после отбоя (в 21), во время тихого часа - ни-ни. Прикроватного света нет, верхний выключают принудительно. Меня ломало от невозможности почитать на ночь. Но на меня хотя бы никто не кричал, и я могла спорить с врачами и сёстрами. Ребёнка, который попросил врача подойти, просто проигнорировали. В 11 лет я сама лежала в гастроэнторологии. Тогда я бы не рискнула звать врача. А ещё нас наказывали, выставляя в трусах в холодный коридор между отделениями. И, разумеется, не было никаких мобильников. Огромная очередь к автомату, жрущему "двушки", и постоянное точение слёз в подушку. Да. Хорошее подспорье лечению гастрита. Сегодняшние пациенты детской больницы выглядят всё-таки довольными и незабитыми (и возмущёнными, это хорошо). Пусть они все поскорее поправятся и больше в больницу не возвращаются, - ни в эту, ни в другую.
За неделю пребывания не состоялась и встреча с нефрологом (напомню, диагностировали у Маши острый пиелонефрит). Лечащий врач была гастроэнтерологом. Диагноз постоянно сдвигался в сторону цистита. На выходе из больницы мы имели на руках выписку, где я с удивлением прочла никогда не существовавшие жалобы при поступлении, хорошо подходящие под диагноз "острый цистит", каковой нам и зафиксировали письменно.
Поступая, я услышала, что Маше надо колоть антибиотики дважды в день. Анализы проведены не были, и я настояла, чтобы их сделали, и лишь потом принимали решение о смене препарата. Результаты оказались нормальными, и Маша допила тот антибиотик, на котором была почти неделю.
Сделали также цистографию, - рнетген-исследование мочевого пузыря (не почек, нет). Там обнаружилась небольшая дисфункция, каковая, как мне объяснили, может быть следствием стресса (когда четверо держат, а пятый вводит катетер, попробуй не получи стресс). Почки смотрели на УЗИ, однако лечащий врач необходимость дальнейшего их обследования отвергала, во-первых, потому, что "данные УЗИ непоказательны и по ним не проводится диагностика", во-вторых, потому, что анализы удовлетворительные.
Также были сделаны пять разных анализов мочи (два повторялись), анализы крови, УЗИ органов брюшной полости. Это то, что я получила, постоянно входя в конфронтацию с врачом, требуя объяснений и сверяясь с Интернетом через мужа. Мама пятилетнего мальчика, поступившего одновременно с нами с картиной цистита (на этот раз реального), сама проколола сыну антибиотики (но это только потому, что хотеа спасти его от возможно жестоких рук) и получила направление на общие анализы мочи и крови. Мальчику не провели даже цистографию.
Эта же мама, услышав в речи врача "пиелонефрит" как диагноз своего ребёнка, спросила, не ошибка ли это. В ответ услышала "не всё ли вам равно, почки у ребёнка больны или мочевой пузырь. Инфекция мочевой системы, всё в совокупности ".
"Инфекция мочевой системы" есть и в нашей выписке. И мне - нет, не всё равно, какой орган болен у ребёнка. Но я ушла всё-таки менее разгневанной, - потому что имела свой чёткий план и не сильно надеялась на врачей.
Больница специализируется на нефрологии и гастроэнгерологии.
Воспаление у Маши прошло. Дальше постараемся получить консультацию специалиста.
Это - сухая выжимка медицинских дел.
Теперь о немедицинской жизни. Всё время в больнице был карантин. Вместе с нами в отделении были заперты подростки до 15 лет и несколько детей, из них четверо - дошкольники, и семь беспризорников (из двух семей), приведенных милицией. Наблюдать за всеми группами было очень, очень интересно. Как и за младшим медперсоналом, двумя юными сестричками, оставшимися на выходные с огромной оравой бездельничающих детей безо всякой поддержки. Кроме них, из взрослых наличествовали только мы с мамой мальчика.
Подростки сильно изменились со времён моего отрочества. Более раскованные, уверенные в себе, и в то же время - крайне невежественные. Тут же наблюдала разницу между мальчиковыми и девочковыми "тусовками". В мальчишеском крыле играли, обсуждали, читали, устраивали соревнования (и пахло носками). В девчачьем - хихикали, прихорашивались, хватали под ручку, тетёшкали малышей, балдели под музыку (и пахло парфюмом). В мальчишеской душевой курили. В девчачьей - оставляли после себя забитым слив.
Беспризорники из одной семьи были дружелюбны, из другой - бесхитростны, но жестки. Машина лучшая подружка была из первой семьи. Три с половиной года, чрезвычайно шустрая, с густыми длинными волосами, по внешности - цыганка. Вещи за ней несли в мешке для мусора, плюс пачку памперсов: разве кто будет поднимать ночью? Очень скоро её перевели из девичьего отделения, где она визжала, брыкалась и плакала, на мужскую половину, в одну комнату с братьми. От этих детей я не услышала ни одного матерного слова, только в минуты разочарования девочка экспрессивно лупила кулаком в стену. Ну, и "не ори, чё орёшь, чё врёшь" с характерно взсрослыми интонациями, - это понятно. Она очень полюбила Машу. Играли в каравай, мячик, прятали бумажку в зажатом кулаке, разучили пальчиковые игры ("сороку-ворону" она видела в первый раз), танцевали, читали (тоже очень многое - впервые). Главным развлечением парочки были догонялки в коридоре. Эту игру пришлось отвоёвывать у медсестёр. Они были убеждены, что детям бегать в больнице нельзя. Хорошо, что я среди взсрослых в отделении была старшая и они меня почему-то боялись.
Но вообще, дискриминация и давление на детей страшное. Казарменные порядки: нет розеток в палатах, и телефон зарядить можно только вечером, с 18 до 20. А розеток - десять на отделение, а детей - в пять раз больше. Дети, не занятые ничем, бесятся от безделья, хохочут, скачут, - и медсёстры вынуждены повышать голос. Но как усидишь, если еду подают, убирать не надо, учиться - тоже? Меня поразило, что подростки самоорганизовывались для игр. В основном, это был "крокодил" и карты. Я считаю, золотые дети попались. Мальчики и девочки спокойно общались вместе (ну, воображали друг перед другом, конечно, но занимались делом). Компании приходилось ютиться по разным углам, и всё как-то невпопад, всем они мешали: в столовой - кухарке, в коридоре - врачам. Их гоняли, стыдили, высмеивали. А ко мне в палату все заходили, только предварительно постучав.
Я нарочно не пользовалась преимуществами "взрослого" положения. Только когда совсем уж замёрзли, попросила обогреватель, и нам кинули удлиннитель в палату. Он же был и у второй мамы (а ещё - чайник и ноутбук). Откровенно говоря, жить ребёнком в больнице тоскливо. Разрешённые гостинцы - на замке, выйти после отбоя (в 21), во время тихого часа - ни-ни. Прикроватного света нет, верхний выключают принудительно. Меня ломало от невозможности почитать на ночь. Но на меня хотя бы никто не кричал, и я могла спорить с врачами и сёстрами. Ребёнка, который попросил врача подойти, просто проигнорировали. В 11 лет я сама лежала в гастроэнторологии. Тогда я бы не рискнула звать врача. А ещё нас наказывали, выставляя в трусах в холодный коридор между отделениями. И, разумеется, не было никаких мобильников. Огромная очередь к автомату, жрущему "двушки", и постоянное точение слёз в подушку. Да. Хорошее подспорье лечению гастрита. Сегодняшние пациенты детской больницы выглядят всё-таки довольными и незабитыми (и возмущёнными, это хорошо). Пусть они все поскорее поправятся и больше в больницу не возвращаются, - ни в эту, ни в другую.