Женские прически 19 века, часть 2
Оригинал взят у gioconda в Женские прически 19 века, часть 2
Часть 1
Взметенные причудливой фантазией на лихом каркасе из проволоки застыли в рискованных композициях крендельки, пучки, завитки а 1а «взбитые сливки». Еще одно гастрономическое название нашлось для косичек, уложенных в виде наушников - «котлеты». Это самая распространенная прическа городских мещанок, жен и дочерей бюргеров - главных законодательниц мод «бидермейера». Так в 1830-40-е годы по имени героя нашумевшего романа назвали стиль, обслуживающий домашние идеалы буржуа. Дворянки предпочитали локоны. Свисающие по бокам локоны обязательно должны были виднеться из-под шляпки или чепца. Если кудри были фальшивыми, то они зачастую пришивались к краю шляпки и снимались вместе с ней. К голове такие вспомогательные волосы крепились гребнями. Как сообщал модный журнал, «у самых красивых черепаховых гребенок верхняя часть над зубцами делается ажур». Гребни делались очень высокими, похожими на те, что у испанок легко удерживали на волосах черную кружевную мантилью.
Д. Беццуоли. Портрет баронессы Е. Рикасоли, 1825.
Для описания столь живописной головки одни только поэты находили подобающие слова.
Кружатся дамы молодые,
Не чувствуя себя самих.
Драгими камнями у них
Блестят уборы головные.
По их плечам полунагим
Златые локоны летают...
(Е.Баратынский).
А. Греведон. Портрет актрисы Луизы Депрео, 1830.
Платья и прически из журнала "Petit Courrier des Dames", 1835.
Но отставим в сторону рифмованные комплименты и обратимся к более серьезным источникам. Вот как выглядели еженедельные рекомендации «Московского телеграфа» в 1827-29 годах:
«Волосы были убраны a la Judith, т.е. разделены на лбу и потом шли равномерными рядами буколь по обеим сторонам лица до самой шеи, как изображена Юдифь на известной картине Веронезе»; «Молодые посетительницы последнего Институтского собрания были чрезвычайно просто причесаны: связки волос, высоко поднятые наверху головы, поддерживаемые черепаховым, почти белым гребнем и расположенные в виде крыльев мельниц»; «Наверху головы волосы бывают ныне высоко подняты в узлы аполлоновы».
«Аполлонов узел» (noeud d'Apollon) - это был действительно узел или широкий бант из поддельных волос вышиною не менее, конечно, четверти аршина; он втыкался вместе с гребнем на самой середине макушки головы, от висков же к глазам закручивались и приклеивались к лицу гуммиарабиком тоненькие крючочки из собственных волос, называемые акрошерами (acroche-coeur). Несмотря на все эти искажения, красота брала свое, и вовсе не к лицу причесанные головки кружили множество голов» (М.Бутурлин. Записки).
Картинки из модных журналов. Франция, 1830-е гг.
П. Деларош. Портрет певицы Генриэтты Зонтаг, 1831.
Д. Беццуоли. Графиня М. Риццелаи. 1836.
М. Григолетти. Портрет дамы. 1835.
Корреспондент «Московского телеграфа» в Париже удивлялся:
«Видя волосы, не разбившиеся после танцев, удивляешься, как они держатся, несмотря на вальсы и кадрили. Род вилки из легкой латуни вплетается в волосы и поддерживает уборку головы иногда в 5 вершков вышиною». А это и впрямь было проблемой - при отсутствии привычного нам лака для волос сохранить пристойную прическу до окончания бала. Мало кому это удавалось. В «Записках» С. Жихарева находим такую подробность:
«Прыгали до рассвета. Много было хорошеньких личек, но только в начале бала, а с 11 часов и особенно после ужина эти хорошенькие личики превратились в какие-то вакханские физиономии от усталости и невыносимой духоты: волосы развились и рассыпались, украшения пришли в беспорядок, платья обдергались, перчатки промокли».
Не только душный воздух бального зала, но и туман во время уличной прогулки, и ветер во время поездки в открытом экипаже угрожали продуманным завиткам. Конечно, волосы можно было укрепить квасом, но в этом случае дама и ее кавалер должны были мириться с его совсем не романтическим запахом. Более покладистыми, в буквальном смысле слова, оказывались искусственные кудри. «Из накладных или искусственных волос локоны от ушей - тирбушоны, коих выгода особенно заметна при вечерней сырости», - входит в положение кокеток обозреватель «Московского телеграфа». Из этого же источника узнаем новые подробности:
«В головных дамских уборках цветы, бриллиантовые, золотые и серебряные колосья накалываются на верхней части головы и превышают собою самые высокие складки волосов. Часто цветы бывают на длинных стебельках, чтобы при малейшем движении головы они могли качаться. На задней стороне некотрых из сих уборок прикалывают широкий бант из газовой ленты, у которой висящие концы столь длинны, что простираются гораздо ниже пояса»; «Самые странные уборки головные теперь в самой большой моде. Ленты смешивают с цветами и бриллиантами, с перьями. Иногда дамы все это собирают вместе. Заметили пучки белых перьев, образующие диадему на лбу, и в той же уборке на задней части головы, виден был хвост райской птички: между ними возвышались огромные банты лент с золотыми сеточками и с рядом волосов. Часто страусовые перья, в разных направлениях, видные с одной стороны и букли, бриллиантовые колосья с гребенкою, осыпанною каменьями - с другой. Наконец, есть уборки из жемчугу, золотых и бархатных цветов, марабу и верхушек страусовых перьев разных цветов».
Виртуозы-парикмахеры умудрялись закреплять на небольшой дамской голове флакон с водой для букетика живых цветов. Миниатюрные клумбы на волосах модниц могли стать учебным пособием по ботанике - там использованы были самые разные растения и цветы, в том числе полевые.
«У многих молодых особ были на головах розы или королевины астры, у некотрых - туберозы или испанский жасмин гирляндою. Почти у всех волосы на висках были большими пуками, как снег навеянными. Только у некоторых иностранных дам волосы напереди головы были причесаны гладко, а назади a l'enfant».
В противовес пресыщенным комментаторам журналов мод, поэты выступали в своей традиционной роли - авторов торжественных гимнов женской красоте и одной из ее главных приманок - волос.
«Никогда еще, пожалуй, дамы не могли похвастать такими восхитительными прическами; мы видим плоды поистине сказочного мастерства: волосы завитые, уложенные, заплетенные в косы, взбитые над ушами, зачесанные назад, скрученные жгутом. Парижский гребень не уступит греческому резцу, а волосы парижанок покорнее, чем паросский или пентеликонский мрамор. Взгляните на эти прекрасные темные пряди, обрамляющие чистыми линиями бледное чело и схваченные, словно диадемой, витым шнурком, поддерживающим шиньон; взгляните на эту белокурую корону, которая, кажется, трепещет под любовным дуновением ветерка и окружает бело-розовое личико золотым ореолом! Оцените эти собранные на затылке узлы, локоны, витые косы, подобные рогам Амона или завиткам ионической капители! Разве сумел бы афинский скульптор или художник эпохи Возрождения расположить их с большим изяществом, выдумкой и вкусом? По нашему мнению, нет. Пока мы описали только форму, придаваемую волосам, что же будет, когда мы дойдем до прически в собственном смысле слова? Никакому искусству не достичь подобного совершенства. Цветы, в которых среди рыжих, зеленых, нежно-голубых лепестков дрожат капли росы, гибкие ветви, небрежно падающие на плечи, старинные монеты, жемчужные сетки, брильянтовые звезды, заколки с филигранью или бирюзой, золотые нити, вплетенные в волосы, невесомые и призрачные радужные перья, банты, похожие на пышные растрепанные розы, переплетения бархатных лент, легкая золотистая или серебряная газовая ткань, играющая в лучах света, кисти розовых кораллов, гроздья аметистов, ягоды рубинов, бабочки из драгоценных камней, стеклянные шары с металлическим отсветом, надкрылья жука-златки - одним словом, все, что только можно вообразить самого свежего, самого кокетливого, самого блестящего, служит украшением причесок, в которых вы не найдете ничего лишнего, ничего чрезмерного, ни вздорной тяжеловесности, ни смешной роскоши - только то, что гармонирует с формой и выражением лица; Венера Милосская, обрети она руки и одолжи ей современная дама модный корсаж, могла бы отправиться в свет, ничего не меняя в своей прическе! Какой комплимент для моды нашего времени!» (Т. Готье. Мода как искусство).
Часть 3
Часть 1
Взметенные причудливой фантазией на лихом каркасе из проволоки застыли в рискованных композициях крендельки, пучки, завитки а 1а «взбитые сливки». Еще одно гастрономическое название нашлось для косичек, уложенных в виде наушников - «котлеты». Это самая распространенная прическа городских мещанок, жен и дочерей бюргеров - главных законодательниц мод «бидермейера». Так в 1830-40-е годы по имени героя нашумевшего романа назвали стиль, обслуживающий домашние идеалы буржуа. Дворянки предпочитали локоны. Свисающие по бокам локоны обязательно должны были виднеться из-под шляпки или чепца. Если кудри были фальшивыми, то они зачастую пришивались к краю шляпки и снимались вместе с ней. К голове такие вспомогательные волосы крепились гребнями. Как сообщал модный журнал, «у самых красивых черепаховых гребенок верхняя часть над зубцами делается ажур». Гребни делались очень высокими, похожими на те, что у испанок легко удерживали на волосах черную кружевную мантилью.
Д. Беццуоли. Портрет баронессы Е. Рикасоли, 1825.
Для описания столь живописной головки одни только поэты находили подобающие слова.
Кружатся дамы молодые,
Не чувствуя себя самих.
Драгими камнями у них
Блестят уборы головные.
По их плечам полунагим
Златые локоны летают...
(Е.Баратынский).
А. Греведон. Портрет актрисы Луизы Депрео, 1830.
Платья и прически из журнала "Petit Courrier des Dames", 1835.
Но отставим в сторону рифмованные комплименты и обратимся к более серьезным источникам. Вот как выглядели еженедельные рекомендации «Московского телеграфа» в 1827-29 годах:
«Волосы были убраны a la Judith, т.е. разделены на лбу и потом шли равномерными рядами буколь по обеим сторонам лица до самой шеи, как изображена Юдифь на известной картине Веронезе»; «Молодые посетительницы последнего Институтского собрания были чрезвычайно просто причесаны: связки волос, высоко поднятые наверху головы, поддерживаемые черепаховым, почти белым гребнем и расположенные в виде крыльев мельниц»; «Наверху головы волосы бывают ныне высоко подняты в узлы аполлоновы».
«Аполлонов узел» (noeud d'Apollon) - это был действительно узел или широкий бант из поддельных волос вышиною не менее, конечно, четверти аршина; он втыкался вместе с гребнем на самой середине макушки головы, от висков же к глазам закручивались и приклеивались к лицу гуммиарабиком тоненькие крючочки из собственных волос, называемые акрошерами (acroche-coeur). Несмотря на все эти искажения, красота брала свое, и вовсе не к лицу причесанные головки кружили множество голов» (М.Бутурлин. Записки).
Картинки из модных журналов. Франция, 1830-е гг.
П. Деларош. Портрет певицы Генриэтты Зонтаг, 1831.
Д. Беццуоли. Графиня М. Риццелаи. 1836.
М. Григолетти. Портрет дамы. 1835.
Корреспондент «Московского телеграфа» в Париже удивлялся:
«Видя волосы, не разбившиеся после танцев, удивляешься, как они держатся, несмотря на вальсы и кадрили. Род вилки из легкой латуни вплетается в волосы и поддерживает уборку головы иногда в 5 вершков вышиною». А это и впрямь было проблемой - при отсутствии привычного нам лака для волос сохранить пристойную прическу до окончания бала. Мало кому это удавалось. В «Записках» С. Жихарева находим такую подробность:
«Прыгали до рассвета. Много было хорошеньких личек, но только в начале бала, а с 11 часов и особенно после ужина эти хорошенькие личики превратились в какие-то вакханские физиономии от усталости и невыносимой духоты: волосы развились и рассыпались, украшения пришли в беспорядок, платья обдергались, перчатки промокли».
Не только душный воздух бального зала, но и туман во время уличной прогулки, и ветер во время поездки в открытом экипаже угрожали продуманным завиткам. Конечно, волосы можно было укрепить квасом, но в этом случае дама и ее кавалер должны были мириться с его совсем не романтическим запахом. Более покладистыми, в буквальном смысле слова, оказывались искусственные кудри. «Из накладных или искусственных волос локоны от ушей - тирбушоны, коих выгода особенно заметна при вечерней сырости», - входит в положение кокеток обозреватель «Московского телеграфа». Из этого же источника узнаем новые подробности:
«В головных дамских уборках цветы, бриллиантовые, золотые и серебряные колосья накалываются на верхней части головы и превышают собою самые высокие складки волосов. Часто цветы бывают на длинных стебельках, чтобы при малейшем движении головы они могли качаться. На задней стороне некотрых из сих уборок прикалывают широкий бант из газовой ленты, у которой висящие концы столь длинны, что простираются гораздо ниже пояса»; «Самые странные уборки головные теперь в самой большой моде. Ленты смешивают с цветами и бриллиантами, с перьями. Иногда дамы все это собирают вместе. Заметили пучки белых перьев, образующие диадему на лбу, и в той же уборке на задней части головы, виден был хвост райской птички: между ними возвышались огромные банты лент с золотыми сеточками и с рядом волосов. Часто страусовые перья, в разных направлениях, видные с одной стороны и букли, бриллиантовые колосья с гребенкою, осыпанною каменьями - с другой. Наконец, есть уборки из жемчугу, золотых и бархатных цветов, марабу и верхушек страусовых перьев разных цветов».
Виртуозы-парикмахеры умудрялись закреплять на небольшой дамской голове флакон с водой для букетика живых цветов. Миниатюрные клумбы на волосах модниц могли стать учебным пособием по ботанике - там использованы были самые разные растения и цветы, в том числе полевые.
«У многих молодых особ были на головах розы или королевины астры, у некотрых - туберозы или испанский жасмин гирляндою. Почти у всех волосы на висках были большими пуками, как снег навеянными. Только у некоторых иностранных дам волосы напереди головы были причесаны гладко, а назади a l'enfant».
В противовес пресыщенным комментаторам журналов мод, поэты выступали в своей традиционной роли - авторов торжественных гимнов женской красоте и одной из ее главных приманок - волос.
«Никогда еще, пожалуй, дамы не могли похвастать такими восхитительными прическами; мы видим плоды поистине сказочного мастерства: волосы завитые, уложенные, заплетенные в косы, взбитые над ушами, зачесанные назад, скрученные жгутом. Парижский гребень не уступит греческому резцу, а волосы парижанок покорнее, чем паросский или пентеликонский мрамор. Взгляните на эти прекрасные темные пряди, обрамляющие чистыми линиями бледное чело и схваченные, словно диадемой, витым шнурком, поддерживающим шиньон; взгляните на эту белокурую корону, которая, кажется, трепещет под любовным дуновением ветерка и окружает бело-розовое личико золотым ореолом! Оцените эти собранные на затылке узлы, локоны, витые косы, подобные рогам Амона или завиткам ионической капители! Разве сумел бы афинский скульптор или художник эпохи Возрождения расположить их с большим изяществом, выдумкой и вкусом? По нашему мнению, нет. Пока мы описали только форму, придаваемую волосам, что же будет, когда мы дойдем до прически в собственном смысле слова? Никакому искусству не достичь подобного совершенства. Цветы, в которых среди рыжих, зеленых, нежно-голубых лепестков дрожат капли росы, гибкие ветви, небрежно падающие на плечи, старинные монеты, жемчужные сетки, брильянтовые звезды, заколки с филигранью или бирюзой, золотые нити, вплетенные в волосы, невесомые и призрачные радужные перья, банты, похожие на пышные растрепанные розы, переплетения бархатных лент, легкая золотистая или серебряная газовая ткань, играющая в лучах света, кисти розовых кораллов, гроздья аметистов, ягоды рубинов, бабочки из драгоценных камней, стеклянные шары с металлическим отсветом, надкрылья жука-златки - одним словом, все, что только можно вообразить самого свежего, самого кокетливого, самого блестящего, служит украшением причесок, в которых вы не найдете ничего лишнего, ничего чрезмерного, ни вздорной тяжеловесности, ни смешной роскоши - только то, что гармонирует с формой и выражением лица; Венера Милосская, обрети она руки и одолжи ей современная дама модный корсаж, могла бы отправиться в свет, ничего не меняя в своей прическе! Какой комплимент для моды нашего времени!» (Т. Готье. Мода как искусство).
Часть 3