МУЗЕЙ - " ПЕРМЬ - 36 " часть 2
Международный гражданский форум «Пилорама» проходил раз в год в «музее политических репрессий Пермь-36»
Рожков: Да-да. Искажают историю, всё с ног на голову ставят.
- Какими были условия их содержания?
Рожков: Условия содержания были на уровне, в соответствии с требованиями закона того времени. Я начинал в Кунгуре оперуполномоченным, 40-я колония теперь, строгий режим. Но и на обычной зоне жестче, чем там было. Здесь всё на «Вы», «гражданин осужденный», «гражданин Иванов, Петров», «пожалуйста». Здесь всё в рамках, только на букве закона исправительно-трудового кодекса 70-го года. Ну и правила внутреннего распорядка исправительных учреждений были достаточно мягкие.
К ним приезжали концерты, бригады национальные с Украины, с ними встречались, беседовали представители культуры, искусства, разные психологи, «готовили к освобождению». Потому что они 25 лет отбывали, они, выйдя, уже не знают как на свободе, куда, шагу не могут ступить. Этих полицаев офицеры сопровождали домой по месту жительства.
- Качество питания хорошим было?
Рожков: Да. Подчеркну, что там у них были свои повара из числа осужденных. Их контролировала администрация колонии, оперативный дежурный: закладку продуктов, приготовление пищи, выдачу; медработник обязательно снимал пробу, разрешал, записывал в журнал. Более того, у них там был столик на четверых, а не просто стол, шесть на шесть человек, как в армии. Так что у них, как в кафе, получается.
- В самом музее «Пермь-36», на «Пилораме», которая проходит там же, постоянно идёт сравнение 36-ой колонии с «концентрационным лагерем». Показывают фильмы о лагере «Аушвиц», каждый год приезжает директор музея «Аушвиц», и все говорят, что «Пермь 36 - это наш Аушвиц».
Немецкий концентрационный лагерь «Аушвиц»
Рожков: Ни в коем разе это не так. То, что они говорят - это клевета, оскорбление. Они жили как: природа отличная, погода, кормили, рабочие места у них были - женский труд в Лысьве. Там турбогенераторный завод выпускал электроутюги и ТЭНы для них, электронагревательные элементы: трубочка со спиралью, которую уже закрепляли в подошву. На турбогенераторном заводе в Лысьве этот элемент набивали песком женщины, а там - вот эти осужденные. Женский труд, так скажем. Там больше ничего и не было. Никакой пилорамы не было.
- Как не было пилорамы? А они форум, который проходит в этом музее, назвали в честь того, что здесь была пилорама.
Рожков: Не было, это всё бред. Пилорамы на территории зоны не было. Жили в колонии на порядок лучше, хотя закон то один - что для бытовых уголовников, что для них. Закон один, правила внутреннего распорядка одни, нормы питания одни, но у уголовников бывало содержалось по 3000 человек, улей такой, а тут - нет. Около 500 завезли в 36-ую, а потом их всё меньше и меньше становилось: больше освобождалось, чем поступало.
- А вот помимо вот этих власовцев, бандеровцев и прочих «лесных братьев», кто там еще сидел?
Рожков: Ну, там еще были так называемые послевоенные изменники Родины. Это бывшие солдаты, матросы, в частности Абанькин и Чесноков. Они хотели уйти в Западную Германию, и как раз на границе патруль их задержал - срок получили.
- Они были военнослужащими?
Рожков: Да, из войсковой части группы Советских войск в Германии. Ушли оттуда.
Сафронов - тоже военнослужащий. Тот с оружием ушел. Вдвоём они ушли. Подельника-то полиция застрелила, когда они начали отстреливаться, а он получил срок, 64-я статья, «измена Родине».
Были те, кто работал на литерных заводах. Богданов - 64-я тоже. Больше 10 лет срок - там санкции серьёзные были. Вынес совершенно секретные изделия, продал американцам. Вот Попадиченко, он пришёл уже в конце, перед моим отъездом в 79-ом. Он в Ленинграде преподавал в институте, имел доступ к совсекретным достояниям. Умудрился взять и продать их в американское посольство - «измена Родине».
Там был Кудырка, с Прибалтики, на рыболовецком судне в экипаже ходил, рыбу ловил. А там официально разрешалось в открытом море при встрече с американским рыболовецким судном пришвартоваться, встретиться, был обмен командами, дружеский обед. А он написал записку и незаметно передал её капитану американского судна. Когда начали расходиться, он взял и перепрыгнул на американское судно. Тот ему, видимо, дал добро, дал знак, что готов принять. У него, якобы, бабушка в Америке жила. Это со слов, когда с ним беседовали. Но наш капитан отдал приказ - у них на этот случай, видимо, есть план действий, как быть - и команда, «группа захвата», наши моряки перепрыгнули на американское судно и этого обратно вернули. В итоге он приехал, срок получил - «покушение на измену Родине». Потом его освободили, на кого-то обменяли, и он уехал в Америку.
Был такой Сорокин, разведка, ГРУ - перешел на ту сторону. На 13 лет он приехал. Вёл себя нормально. В основном такие были. Их не назовёшь «узниками совести».
- По-моему, обычные шпионы. А Ковалёв Сергей при вас сидел?
Рожков: Да, при мне. Они различного рода устраивали протесты, какие-то голодовки, в том числе массового плана, в знак протеста.
Ковалёв С.А.
- А против чего протестовали?
Рожков: Против того, что, якобы, «по международным стандартам» им «нельзя работать», т. к. они «политические». Еще «нагрудные знаки нельзя носить», т.к. это «нарушение прав» (там фамилия, инициалы и отряд номер такой-то).
- Были ли какие-то примечательные случаи?
Рожков: Подкоп они копали. Как их завезли в деревянное здание, бывшее здание школы и ПТУ, они под этими зданиями начали копать подкоп. Причём, не удостоверившись, куда они копают, что по ту сторону забора. Они там тоннель уже отрыли, освещение провели, и … вышли бы на роту охраны.
- Там рота охраны была за забором?
Рожков: Да, она оказалась рядом. То есть они как раз вышли бы на охрану. Но они бы выйти, может быть, даже не смогли, по одной простой причине - сразу за забором начиналось болото, там бы тоннель просто залило. Они могли бы и не выйти: погибнуть, не погибли бы, а вот выбираться оттуда было бы тяжело. Их потом даже к уголовной ответственности не привлекали.
- А кто конкретно копал тоннель? Тоже из числа военных преступников?
Рожков: Там были задействованы «каратели». Он на аккордеоне играет, а как только кто-то в погонах подходит, прекращает играть. Это был сигнал - «внимание».
- То есть получается, можно было спокойно отработать, поделать утюги, а после работы взять лопату и пойти в сарай копать подкоп? И при этом слушать музыку на аккордеоне, что тебе играют?
Рожков: Да-да. Чтобы сигнал услышать.
- Какая-то странная «зона», вообще. В музее «Пермь-36» её преподносят как советский «концлагерь». Утверждают, что, якобы, любимым издевательством охраны было, когда заключённые зайдут зимой в душ, намылятся, перевести стрелки часов вперед и сказать, что время истекло, выключить воду и выгнать их намыленными на улицу.
Рожков: Никогда такого не слышал. Я не думаю, что это так. Это, понятно, вымысел.
- В музее на экскурсиях говорят, что спали на деревянных нарах, без матраса, без одеяла, укрывались верхней одеждой. Показывают барак со свежесколоченными нарами.
Барак в музее Пермь-36
Рожков: Этого никогда не было. Были двухъярусные и обычные одноярусные кровати, Никаких нар там не было. Были постельные принадлежности.
- Показывают барак со свежесколоченными нарами.
Рожков: Ну, они думают, что всё это уже забылось. Я как-то телевизор включил, это было лет 6 назад, летом. Смотрю - о, Кучино! Показывают камеры, экспонаты, молодой человек рассказывает, что здесь содержались тот-то и тот-то, так-то и так-то, а там титры идут - историк такой-то. А я думаю: «И это историк?» Потом он говорит, что он волонтёр, заборы в этом музе красит, ремонтирует, что скажут. А люди то могут подумать, что это истина в последней инстанции. Ну, он пацан, вчерашний школьник, сейчас - студент исторического факультета. Им, видимо, сказали, что говорить, а в титрах - «историк» такой-то.
Экспозиция «быта» заключённых в музее «Пермь-36»
- В музее говорят, что работа по набивке ТЭНов для завода утюгов в Лысьве была самой опасной - люди заболевали смертельным заболеванием, силикозом легких.
Рожков: (смеётся) И, видимо, все умирали тут же. Да ну, это бред. Ну, с чего это, если на Лысьвенском заводе эту работу вообще женщины выполняли, это женский труд. Соблюдали правила техники безопасности, санитарию на производстве. Нет, это враньё. Ведь можно всё опровергнуть, поднять. Это вот такая трубка, там спираль и песок специальный - диэлектрик. Нагревается и даёт тепло.
- Туда привозят на автобусах студентов, школьников. Им это так рассказывают.
Рожков: Да, вот в том-то и дело, у меня внук ездил. Я говорю: «Скажи, что твой дед там служил - она упадёт, эта бабуля». Он, понятно, первый курс, в колледже учится - видимо, поскромничал. Студенты вот мне говорят: «Завтра мы едем в «Пермь-36». Я им говорю: «Вас встретит завтра гид и будет рассказывать то-то и то-то, а я вам говорю, что там отбывали полицаи, каратели и эсэсовцы». Они: «Да?!» И вот они потом приезжают, я спрашиваю: «Ну как?» «Да, - говорят, - всё, как Вы говорили. Нам начали рассказывать то-то и то-то, но мы-то понимаем уже».
Я в нескольких вузах работаю и везде это студентам разъясняю. Говорю им: «Вот сегодня поехал беседовать с журналистами по поводу восстановления исторической справедливости. Сейчас уже такая волна идет, что…», и они соглашаются - не должно быть такого. Я им говорю: «Видите, есть люди, которые врут, идеология у них такая».
Студенты Пермского института экономики и финансов посещают музей Пермь-36
Сейчас люди, которые служили у Гитлера выдаются за борцов за «национальное самоопределение», говорят, что они - «герои». Но они служили в формированиях СС, а СС Нюрнгбергским трибуналом как политическая организация была признана преступной. По сути дела, это, получается, курс на перекраивание, пересмотр истории.
Нюрнбергский процесс осудил нацистских преступников и пособников фашизма
- Я сам, когда съездил, со мной потом преподаватель истории с колледжа два года не здоровалась. Мы с ней не разговаривали, разругались там. Стала меня убеждать, что Сталиным было убито 25 миллионов человек…
Рожков: Это люди, которые слабо представляют, о чём речь, кто есть кто, кто с Гитлером шёл. Это, понятно, манипулирование сознанием. Психологи с ними тоже, видимо, работают.
Я ещё хотел бы сказать, что никто ведь не спорит, что нужно открыть мемориал «жертвам политических репрессий». Но то, где они его открыли - это совершенно неудачно. Это так же, как в Эстонии построили мемориал - даже европейские страны возмутились. Они поставили тем, кто служил в «Вафен СС», военном крыле политической организации СС.
И здесь они, получается, так же, как и в Эстонии, поклоняются тем, кто служил в дивизиях СС, сейчас туда приезжают, цветы возлагают.
Памятники бойцам «Ваффен СС» в Эстонии
Цветы в камерах колонии 36, где содержались эсэсовцы, каратели и полицаи
Я говорю, у нас есть Пермь. В Перми есть КамГЭС, строили КамГэс разные люди, в том числе и репрессированные. Соликамск, Березники, там их много было, репрессированных. Вот там им можно было бы открыть памятник, или в Перми. А при чём здесь эта колония? Понятно, что сейчас уже маховик прокрутился, обратный ход уже сложнее дать, финансирование идёт официальное и неофициальное - конечно, их интересы будут защищать.
- Спасибо, Сергей Андреевич, за ваш рассказ о 36-ой колонии. Мы продолжим знакомить общественность с тем, какой в реальности была 36-ая и другие колонии.
http://cont.ws/post/79830