«Закон фронтира» Олег Дивов
Второе название «Молодые и сильные выживут». Читал лет 15-ть назад. Теперь заново переосмыслил. Страшен мир, поражённый пятнистой амнезией...а книга про любовь, мужскую дружбу и надежду, которая умирает последней.
[Аннотация]
На горах оружия, оставшегося от цивилизации, выжили только молодые и сильные. В этом новом мире все равны. За пропуск сюда каждый сполна заплатил своей памятью. Людьми, лишившимися своего прошлого, забывшими о существовании родных и друзей, овладевает жажда беспричинной агрессии. Но тот, кто хочет помнить больше, должен быть самым беспощадным убийцей и просто обязан стрелять первым. Таков закон выживания в этом мире - Закон фронтира.
[Фрагмент]
На какое-то время беседа перетекла в деловое русло, и за столом все как-то подтянулись, а некоторые даже слегка протрезвели. Но вскоре формальности были улажены, «прикончилась» бутылка, откупорилась новая, и команда ударилась в привычный треп. Ирина с Гошем заговорили о собаках, Лешечка с Рогаликом - о компьютерах, а Любимов и Зойка наперебой предавались воспоминаниям о питерских фестивалях «Что? Где? Когда?», в которых им довелось участвовать. Постепенно темы исчерпались, водка тоже, сходили за добавкой, и после очередного стакана все почему-то вернулись мыслями к сегодняшним играм. Лешечку и Рогалика заклеймили позором, безобразнику и провокатору Любимову вынесли порицание. Отдельно досталось Гошу за то, что не разбирается в футболе. По этой теме вопросов делалось немало, Знатоку традиционно полагалось футбол любить.
- Ты хотя бы спортивные новости смотри, - посоветовала Ирина.
- Да я не запомню, - отмахнулся Гош. - Мне это не близко. Я даже если захочу, у меня насчет футбола ассоциативные связи не образуются. Голова - не компьютер, ей не прикажешь.
- Вообще, удивительная штука наша память, - философски произнес Рогалик.
- Чья бы корова мычала, - фыркнула Ирина. - «Ребята, это Зигмунд Фрейд…».
- Удивительная штука память, - кивнул Гош. - И мы о ней очень мало знаем. Меня немного этому учили… Вы только представьте, сколько информации она за доли секунды обрабатывает! И сколько всего хранит! Вот, допустим, решу я с Лешечкой пойти выпить пива. Думаете, это так просто? Мне потребуется вывести в оперативную память, во-первых, целый набор звуков и грамматических конструкций. Во-вторых, данные о том, как выглядит Алексей Попов, и какие у него вкусовые предпочтения. В-третьих, схему города, расположение известных мне пивных баров и предполагаемый маршрут… Это вам не шутки.
Команда невольно задумалась. У всех присутствующих, несмотря на разницу в возрасте, образовании и так далее, было нечто общее - способность запоминать и перерабатывать большие объемы информации.
- В принципе, - объяснил Гош, - у нас такое же деление на оперативную память и долговременную, как у компьютера. И большая часть того, что мы воспринимаем, помещается в оперативку, а потом улетучивается. Ну, вот, допустим, ходили мы сейчас за водкой. Когда считали деньги, проводили несложные вычисления, работала только оперативная память. А когда выбирали, что именно купить, уже пришлось обращаться к долговременной, где лежит запись о том, какая бутылка содержит нормальный продукт. Там десять миллиардов нервных клеток…
- И все о бутылках, - ввернула Ирина.
- Меня вот что всегда интересовало, - вступила Зоя. - Почему я запоминаю одно, и не запоминаю другое? Или запоминаю, но ненадолго?
- В принципе, информацию можно зазубрить элементарным повторением. Но в любом случае, решение, хранить ее или стереть, вряд ли принимается сознательно. Понимаешь, Зойка, есть в глубине мозга такое загадочное образование - гиппокамп. Это коммутатор. Нейроны коры, получая информацию, передают ее гиппокампу. Если тот ответит, нейроны образуют прочную сеть, и информация закрепится. если нет - впечатление навсегда исчезнет. А вот чем руководствуется гиппокамп, принимая решение - до сих пор загадка. Есть мнение, что все дело в эмоциональной значимости. Если информация имеет эмоциональную окраску, скорее всего, гиппокамп откликнется. Например, на имя близкого человека он среагирует. А на имя какого-нибудь чемпиона мира по плевкам в длину - вряд ли.
- Если он не в тебя плевал, - заметил Любимов.
- Точно. Кроме того, видимо, гиппокамп реагирует на информацию, которая имеет отношение к тому, что тебе уже известно. Тогда мозг начнет генерировать ассоциации. Допустим, нейронные цепи Рогалика постоянно замыкаются на компьютерах, это его работа. Соответственно, все новое, что он узнает по этой теме, вызовет у гиппокампа отклик и будет помечено, как подлежащее хранению. То есть, каждое новое понятие мы ловим на крючок старых впечатлений. А поскольку жизненный опыт и прочие обстоятельства у всех разные, то и запоминается одно и то же каждым отдельным человеком по-своему. Вот, собственно, Зойка, тебе и ответ.
- Ну, - сказал Лешечка, - за память!
Дружно налили и выпили.
- А почему мы тогда запоминаем всякую ерунду? - спросила Ирина. - И надолго, если не навсегда?
- Наверное, мы просто очень впечатлительные, хотя по некоторым этого и не скажешь.
- Я ужасно впечатлительный, - пожаловался Рогалик.
- Я тоже, - вздохнула Зоя.
- Наверняка. Поэтому у нас возникает эмоциональный отклик на гораздо более широкий круг информации, чем у нормального человека. А это ведь как снежный ком. Нейрон за нейрон цепляется, и пошло-поехало. Чем больше ты знаешь, тем легче образуются все новые и новые ассоциации. Хотя есть и области, каждому из нас совершенно недоступные. Я, например, в гробу видел этот ваш футбол. У меня к нему стойкое отвращение. Или, допустим, стоит мне посмотреть на двигатель внутреннего сгорания, я сразу пойму, зачем какая штука к нему привинчена. Но если она будет отдельно лежать - не факт, что я вспомню, как она называется. Хотя у меня во дворе гниет и разлагается личный автотранспорт, и как вы помните, я неплохо с ним управлялся.
- Ой, не надо! - взмолилась Зоя. Прошлой зимой, по дороге во Владимир, Гош поймал колесом гвоздь, и компания загремела в канаву. Никто не пострадал, в том числе и машина - глубокий снег выручил и ремни безопасности, но впечатлений у Зойки, Ирины и Лешечки осталась масса. Тем не менее, во Владимире они заняли шестое место. С учетом того, что на фестиваль съехалось восемьдесят сильнейших команд со всего бывшего Союза, результат впечатлял.
Из них вообще могла бы получиться очень мощная команда, если бы на каком-то этапе желание просто общаться не пересилило желание играть. Уже совершенно ясно - питерский фестиваль в следующие выходные станет для шестерки Дымова последним. Дальше они будут сколько угодно встречаться, трепаться и пить водку. Но на игру не выйдут.
[Аннотация]
На горах оружия, оставшегося от цивилизации, выжили только молодые и сильные. В этом новом мире все равны. За пропуск сюда каждый сполна заплатил своей памятью. Людьми, лишившимися своего прошлого, забывшими о существовании родных и друзей, овладевает жажда беспричинной агрессии. Но тот, кто хочет помнить больше, должен быть самым беспощадным убийцей и просто обязан стрелять первым. Таков закон выживания в этом мире - Закон фронтира.
[Фрагмент]
На какое-то время беседа перетекла в деловое русло, и за столом все как-то подтянулись, а некоторые даже слегка протрезвели. Но вскоре формальности были улажены, «прикончилась» бутылка, откупорилась новая, и команда ударилась в привычный треп. Ирина с Гошем заговорили о собаках, Лешечка с Рогаликом - о компьютерах, а Любимов и Зойка наперебой предавались воспоминаниям о питерских фестивалях «Что? Где? Когда?», в которых им довелось участвовать. Постепенно темы исчерпались, водка тоже, сходили за добавкой, и после очередного стакана все почему-то вернулись мыслями к сегодняшним играм. Лешечку и Рогалика заклеймили позором, безобразнику и провокатору Любимову вынесли порицание. Отдельно досталось Гошу за то, что не разбирается в футболе. По этой теме вопросов делалось немало, Знатоку традиционно полагалось футбол любить.
- Ты хотя бы спортивные новости смотри, - посоветовала Ирина.
- Да я не запомню, - отмахнулся Гош. - Мне это не близко. Я даже если захочу, у меня насчет футбола ассоциативные связи не образуются. Голова - не компьютер, ей не прикажешь.
- Вообще, удивительная штука наша память, - философски произнес Рогалик.
- Чья бы корова мычала, - фыркнула Ирина. - «Ребята, это Зигмунд Фрейд…».
- Удивительная штука память, - кивнул Гош. - И мы о ней очень мало знаем. Меня немного этому учили… Вы только представьте, сколько информации она за доли секунды обрабатывает! И сколько всего хранит! Вот, допустим, решу я с Лешечкой пойти выпить пива. Думаете, это так просто? Мне потребуется вывести в оперативную память, во-первых, целый набор звуков и грамматических конструкций. Во-вторых, данные о том, как выглядит Алексей Попов, и какие у него вкусовые предпочтения. В-третьих, схему города, расположение известных мне пивных баров и предполагаемый маршрут… Это вам не шутки.
Команда невольно задумалась. У всех присутствующих, несмотря на разницу в возрасте, образовании и так далее, было нечто общее - способность запоминать и перерабатывать большие объемы информации.
- В принципе, - объяснил Гош, - у нас такое же деление на оперативную память и долговременную, как у компьютера. И большая часть того, что мы воспринимаем, помещается в оперативку, а потом улетучивается. Ну, вот, допустим, ходили мы сейчас за водкой. Когда считали деньги, проводили несложные вычисления, работала только оперативная память. А когда выбирали, что именно купить, уже пришлось обращаться к долговременной, где лежит запись о том, какая бутылка содержит нормальный продукт. Там десять миллиардов нервных клеток…
- И все о бутылках, - ввернула Ирина.
- Меня вот что всегда интересовало, - вступила Зоя. - Почему я запоминаю одно, и не запоминаю другое? Или запоминаю, но ненадолго?
- В принципе, информацию можно зазубрить элементарным повторением. Но в любом случае, решение, хранить ее или стереть, вряд ли принимается сознательно. Понимаешь, Зойка, есть в глубине мозга такое загадочное образование - гиппокамп. Это коммутатор. Нейроны коры, получая информацию, передают ее гиппокампу. Если тот ответит, нейроны образуют прочную сеть, и информация закрепится. если нет - впечатление навсегда исчезнет. А вот чем руководствуется гиппокамп, принимая решение - до сих пор загадка. Есть мнение, что все дело в эмоциональной значимости. Если информация имеет эмоциональную окраску, скорее всего, гиппокамп откликнется. Например, на имя близкого человека он среагирует. А на имя какого-нибудь чемпиона мира по плевкам в длину - вряд ли.
- Если он не в тебя плевал, - заметил Любимов.
- Точно. Кроме того, видимо, гиппокамп реагирует на информацию, которая имеет отношение к тому, что тебе уже известно. Тогда мозг начнет генерировать ассоциации. Допустим, нейронные цепи Рогалика постоянно замыкаются на компьютерах, это его работа. Соответственно, все новое, что он узнает по этой теме, вызовет у гиппокампа отклик и будет помечено, как подлежащее хранению. То есть, каждое новое понятие мы ловим на крючок старых впечатлений. А поскольку жизненный опыт и прочие обстоятельства у всех разные, то и запоминается одно и то же каждым отдельным человеком по-своему. Вот, собственно, Зойка, тебе и ответ.
- Ну, - сказал Лешечка, - за память!
Дружно налили и выпили.
- А почему мы тогда запоминаем всякую ерунду? - спросила Ирина. - И надолго, если не навсегда?
- Наверное, мы просто очень впечатлительные, хотя по некоторым этого и не скажешь.
- Я ужасно впечатлительный, - пожаловался Рогалик.
- Я тоже, - вздохнула Зоя.
- Наверняка. Поэтому у нас возникает эмоциональный отклик на гораздо более широкий круг информации, чем у нормального человека. А это ведь как снежный ком. Нейрон за нейрон цепляется, и пошло-поехало. Чем больше ты знаешь, тем легче образуются все новые и новые ассоциации. Хотя есть и области, каждому из нас совершенно недоступные. Я, например, в гробу видел этот ваш футбол. У меня к нему стойкое отвращение. Или, допустим, стоит мне посмотреть на двигатель внутреннего сгорания, я сразу пойму, зачем какая штука к нему привинчена. Но если она будет отдельно лежать - не факт, что я вспомню, как она называется. Хотя у меня во дворе гниет и разлагается личный автотранспорт, и как вы помните, я неплохо с ним управлялся.
- Ой, не надо! - взмолилась Зоя. Прошлой зимой, по дороге во Владимир, Гош поймал колесом гвоздь, и компания загремела в канаву. Никто не пострадал, в том числе и машина - глубокий снег выручил и ремни безопасности, но впечатлений у Зойки, Ирины и Лешечки осталась масса. Тем не менее, во Владимире они заняли шестое место. С учетом того, что на фестиваль съехалось восемьдесят сильнейших команд со всего бывшего Союза, результат впечатлял.
Из них вообще могла бы получиться очень мощная команда, если бы на каком-то этапе желание просто общаться не пересилило желание играть. Уже совершенно ясно - питерский фестиваль в следующие выходные станет для шестерки Дымова последним. Дальше они будут сколько угодно встречаться, трепаться и пить водку. Но на игру не выйдут.