Письмо
Боднул в ногу. Словно маленький барашек из мультика, но нет. Не барашек. Взрослый, но всё ещё озорной пудель. Посмотрел доверчиво и снова боднул. Не обращая на него внимания, Юля повесила ключи на вешалку. Туда же отправила свою потёртую кожаную куртку и поверх водрузила беретку. Сверкнула глазами в зеркало, оценила своё отражение и удовлетворено прошла в комнату.
- Привет ма.
- Там тебе письмо. - Не отвечая на приветствие, ответила седая тучная женщина, устроившаяся в кресле. И властно кивнула головой в сторону прихожей.
- Письмо? Интересно от кого же? - Мама вопрос проигнорировала, продолжая безмолвно как паук, плести что-то своими спицами. По комнате вместо ответа стелился звук цепляющихся друг за друга инструментов для вязания.
Погипнотизировав комнату пару секунд, но, так и не дождавшись ответа, Юля вернулась в прихожую. Письмо она сразу увидела. Оно лежало рядом с телефоном. Лежало как-то аккуратно и симметрично. Так вещи раскладывать умела только мама. Сама Юля вокруг себя устраивала постоянную неразбериху.
В кафе она разливала кофе и хорошо, если не на окружающих, пепел её сигарет обязательно сыпался за воротник. В крошечной комнате давно и прочно поселился беспорядок. Впрочем, его Юля предпочитала называть - упорядоченный хаос. У неподготовленного посетителя могло зарябить в глазах от этого упорядоченного хаоса.
По стенам, ещё будучи школьницей, Юля развесила репродукции картин. Там висел и Сальвадор Дали и Дайнека. Здесь же рядом нашли приют и фотографии рок звёзд. Узкоглазый и героический Виктор Цой, экстравагантный Дэвид Боуи и пошловатые, словно покусанные пчёлами молодые братья Самойловы. Институтские годы принесли на вылинявшие обои портрет самой Юли, выполненный чёрной гелиевой ручкой. Его рисовал один из бесчисленных ухажёров. Примерно с тех самых пор мама перестала близко общаться с дочерью.
Не разбирая сваленную в кресло кучу одежды, Юля уселась на ворох мятых юбок и не глаженых джинсов. Обернувшись, нажала кнопку «Play» на магнитофоне и под звуки «Ихнего радио» - как она сама окрестила радиостанцию, уставилась на конверт. Сама она никогда и никому не писала писем, но откуда-то знала, что обязательно должен существовать обратный адрес. Его почему-то не было. Указано было лишь её место жительства и отпечатано казенными буквами имя, отчество и фамилия. Не раздумывая вскрыла и уставилась в аккуратный бисер трудолюбиво отпечатанных слов.
Здравствуй Юлия. Наверное, так надо начать наш с тобой разговор? Попробуем так. В конце концов, с чего-то надо же начать. Хотя скорее стоило бы начать с того вечера как ты познакомилась с Георгием. Помнишь его? Ну конечно помнишь. Ещё бы ты его не помнила. Ведь он был единственным, кто так ухаживал за тобой. Так это значит по-настоящему. С букетами цветов, ресторанами и совместным отдыхом на пляже. Ведь ты же помнишь, как всё начиналось у вас? Постой-постой. Не закуривай. И не грызи ноготь на мизинце. Да, я знаю твои привычки. Чуть позже ты поймешь, откуда. Давай лучше с тобой попробуем вспомнить, как это было.
Концерт в ночном клубе, очередной, где ты одиноко пьёшь свой вульгарный и дешевый коктейль. Ты же всегда покупала коктейли, ориентируясь не на состав, а на количество миллиграмм. Что бы растянуть удовольствие и создать у самой себя иллюзию успешности. Слава богу, что хоть в интернет не стремилась всё это вывалить как многие твои подруги. Что-то от материнского воспитания у тебя там всё же осело внутри. Правда с годами покрылось то ли тиной, то ли пылью. Не хмурь свой лобик. Я знаю, ты прямо сейчас это собираешься делать. Вспомни, как мама говорила в детстве о том, что так появятся морщины.
И вот ты живописно сидишь в своей короткой юбке у барной стойки, тянешь через розовую соломку свой дрянной напиток и тут появляется он. Улыбчивый, загорелый, с сильными как у атлета руками. Выглядящий так, словно собирается то ли стальные прутья в узелок завязывать, то ли штангу поднимать. Заинтересовано смотрит в твою сторону и просит бармена налить ему того же самого. О, поверь мне, он давился этим коктейлем исключительно из-за тебя. Если бы не твои ноги он бы прошёл мимо и взял бы себе, честно говоря, не знаю, что бы он взял, но это точно было что-то иное.
Так вы и познакомились. Ты - вчерашняя студентка. Которая хотела бы, что б тебя считали вольнодумной, но на самом деле застрявшая в подростковых метаниях и запутавшаяся как в паутине среди всех этих тяжеловесных трудов Камю и Маркузе. И он - сильный, высеченный, словно из гранита и при этом очень внимательный. С цепким ничего не упускающим взглядом, с руками, которыми можно разгибать подковы. Мечта любой девушки, чего уж там душой кривить. Так всё у вас и началось. Под невкусные коктейли и песню «Весна» в исполнении Дельфина. Мы обязательно встретимся - ну вот вы и встретились.
Тем вечером, о какой пошлый оборот речи, но пусть будет, пусть. Так вот тем вечером ты ловко выскользнула из его объятий в такси и упорхнула домой. Твои губы ещё помнили его поцелуи, тело не успело забыть пышные объятия, но ты оставила номер телефона и, сгорая от собственных желаний убежала. Слишком уже он был для тебя непривычен. Слишком не похож на предыдущих ухажёров. В нём не было тоскливой печали музыкантов и художников, с которыми ты предпочитала встречаться прежде. Отсутствовала в нём и тщедушность подростка которой так пестрили все твои молодые люди. Не ошибусь, если скажу, что и слов вроде «рефлексия» он никогда не знал. А если и знал, то забыл. Он был соткан не из пыльных книг, а высечен, словно из стальной болванки. Жизнь предпочитал брать как трофей. Его утро начиналось не с кофе и монотонного переваривания вчерашнего вечера. О нет. Его утро начиналось с отжиманий, гантелей и ледяного душа.
Ты когда-нибудь задумывалась, кем он работал этот Георгий? Опять собралась нахмурить лоб, не надо. Я отвечу за тебя. Нет, не задумывалась и не спрашивала его об этом. Вот сейчас у тебя наверняка мелькнула мысль, что он представитель силовых структур. Кажется, так это называется. Но нет. Вовсе нет. Георгий занимался, да и занимается поставками спортивного оборудования в тренажёрные залы. В детстве же мечтал стать танкистом. Он действительно отслужил два года в армии и за эти два года вся вымышленная подростковая романтика в его голове развеялась. Вернулся на гражданку, да, так у них у этих вчерашних солдат это называется, погрузился в бизнес. Свой первый миллион он отмечал экзотично. Вместо прозаичной бани с девочками, а именно так его партнёры предпочитали всё отмечать, он отправился в горы. Прожил месяц в Непале как отшельник. Там среди одиноких и недружелюбных седых гор он что-то варил у себя внутри. То ли олово терпения, то ли выплавлял свинец силы воли. И вот буквально через пару недель как он вернулся вы и встретились.
Такие встречи бывают раз в жизни, а у многих девушек, честно говоря, и не бывают вообще. Ну, сама подумай, много ли среди твоих подруг обзавелись, хотя бы неким подобием такого мужика? Ой, не морщи носик и не грызи всё-таки свой ноготок. Это ещё более пошло, чем слово «мужик». В мужике же нет ничего плохого. Ведь он надёжен как сейф и за ним ты была бы как за каменной стеной. Дежурный оборот речи, но прекрасно отражающий суть Георгия. Сама вспомни, как волновалась, когда он позвонил тебе на следующий день. Всё такой же галантный, тактичный и обходительный. А помнишь, куда вы пошли на том первом свидании? Ведь он оказался прожжённым романтиком. Да, вы были на конезаводе, и он тебя катал на лошади. Ты смеялась тогда и удивлялась, насколько огромен и не изведан твой собственный город, где ты родилась и выросла. Конечно, потом был и ресторан, и вечерняя прогулка по набережной и наконец-то поцелуи при закате. Ой, да. Я знаю, что ты сейчас улыбаешься ведь и целовался Георгий как надо. А потом он тебя вдруг пригласил поехать куда пожелаешь. Он ожидал чего угодно. Цветастой Испании или не унывающей Италии. Представлял себе безудержное веселье Берлина или щебечущий Париж. Но ты была бы не ты, если бы не выпалила - Хочу в Тифлис. Его давно уже так никто не называет. Это была проверка. Но и Георгий был бы не он, если бы не отреагировал молниеносно - Грузия? Пусть будет Грузия.
И она была. Вся сотканная из одеяла камней, лугов, долин и ущелий. Были шашлык и вино, но вот чего не было так это застолий. Георгий оказался столь ловким парнем, что вы всегда оставались вдвоем. И ты была ему бездонно благодарна за эти уединения. Ведь даже находясь посреди шумного, пыльного и грязного Тбилиси он своим видимо словно защищал тебя от окружающих. Нет, ну, конечно же, ты видела эти завистливые взгляды проходивших мимом шумных кавказских мужичин. Этих мужланов то грызущих семечки, то теребящих окурки. Но ни один из них не осмелился даже близко подойти. Словно существовала невидимая для тебя, но ощутимая для них надпись как на автобусе. «Соблюдай дистанцию». И они соблюдали.
Помнишь канатную дорогу? А крепость? А как он тебя поцеловал рядом с памятником матери Картли? Вы стояли в густых сумерках, под ногами струился вылинявший и разбитый асфальт, а над вами возвышалась гордая спина этого огромного монумента. Где-то там внизу распластался огромный, старый и величественный город, а внутри тебя разливалась любовь.
За ту неделю ты успела забыть все свои обиды, ты простила всё равнодушие и выплаканные слёзы из-за мальчишек. Из тебя как из лопнувшего воздушного шарика воздух улетучились все бессонные ночи и скомканные в гневе листочки с собственными стихами. Наконец-то нашёлся тот, кто тебя не покорял и не сводил с ума, а просто мягко и обволакивающе любил. Нежно, глубоко насколько только можно себе это вообразить и одновременно властно. Все твои тревоги улетучились, и ты воспринимала Георгия как награду. За все те годы, проведенные в метаниях между дешевым и липким пивом из пластиковых бутылок и невкусными сигаретами с ментолом. За все те вереницы подъездов, где что только с тобой не делали твои друзья. За весь тот лживый шёпот и лицемерный щебет юнцов стремящихся познать не тебя, а только лишь твою мясную оболочку. Ты наконец-то раскрылась подобно бутону цветка и растворилась в каком-то невыносимом счастье.
Знаешь, я много размышлял о твоём последующем поведении. Думал, думал и ещё раз думал. В общем-то, кроме моих мыслей у меня ничего и нет. Так почему бы их здесь не озвучить? Так вот я пришёл к простому выводу. Женские поступки не поддаются холодному мужскому рассудку. Вы импульсивны, порывисты, ваши мысли сбивчивы. Нет, не у всех женщин так устроена голова, но зато у тебя уж точно устроена она именно так. Окунувшись в счастье, ты с чего-то решила, что не заслуживаешь его. Почему-то показалась сама себе недостойной. Георгий достоин, а ты нет. Ну не вздорная ли мысль?
Наперекосяк всё пошло не в той гостинице, где вы поругались, и ты узнала, что Георгий умеет повышать голос. О нет. Всё началось раньше. Ещё до этой гостиницы во Владикавказе, до коктейлей в ночных клубах и вообще до Георгия. Всё началось в нежном возрасте, когда ты услышала страшную весть о том, что твой отец с вами жить больше не будет.
Тебе было семь лет, маленькая, ещё ничего не понимающая девочка услышала, как родители громко вздорят на кухне. Почему-то семейные скандалы часто происходят в этих крошечных как пеналы помещениях. Они не предназначены-то и для приёма пищи. Куда уж тут скандалить. Однако скандал был и был он с безобразными сценами. Твоя мать настойчиво била посуду, отец надрывно курил сигарету за сигаретой. Вокруг словно инеем сыпал пеплом. Потом мать плакала и ругала его такими же словами, как мальчишки во дворе ругают друг друга. Тебе как приличной девочке такие слова произносить было нельзя, никто не запрещал, но ты сама откуда-то это знала. И вот той ночью всё и поломалось где-то внутри тебя. Что-то навсегда разбилось и склеить это не смогли не школа, не друзья, которых если честно толком и не было. Были лишь случайные попутчики, которые прожили с тобой какой-то отрезок жизни. Прожили и исчезли. Растаяли как первый снег и высохли как ночные слёзы. Не смогла это что-то склеить и твоя мама. О, это прекрасное и тревожащее меня слово - мама. Это загадочное и непостижимое существо. Но не будем отвлекаться.
Может быть я и плохой психолог, но сдаётся мне, что вся жизнь человека выстраивается из детства. Оно фундамент, или если угодно чернозем, на котором всё растёт. Можно плеснуть в него обидами и через десять лет расцветёт сорняк неуверенного в себе человека с огромным бутоном расстройств. Именно это и случилось с тобой. У твоей соседки Тони был папа, пусть пьющий и дышащий как дракон на окружающих перегаром, но был же. А у тебя нет. Твоего одноклассника Серёгу отец лупил ремнем за невыученное стихотворение. Лупил он его и за двойку по контрольной, но он же научил его ходить на руках и он всё-таки был. А у тебя не было.
Той ночью после скандала твой папа, нет папочка, ушёл навсегда и больше ты его никогда не видела. Так решила твоя мать. Из-за чего ты сама прекрасно знаешь. Измену мама простить не смогла. А ты не смогла простить маму за лишенное детство. За не купленное отцом мороженое. За не сделанные вместе уроки. За непрочитанную вместе книгу. За не протянутую вовремя руку. Ты поскользнулась тогда, у той стеклянной двери кухни, за которой громыхали бьющиеся тарелки, и сыпался пепел отцовских сигарет. Он курил Приму - вот видишь, ты это прекрасно помнишь до сих пор. Так же как помнишь его складки на лице. Хотя сейчас, наверное, складок стало уже больше. Всё-таки двадцать с лишним лет прошло. Ты поскользнулась, и твоё падение растянулось на долгие годы. Растянулось сквозь подъезды, какие-то подвалы и некрасивые чужие квартиры. И именно эта трещина из детства прошла через всю твою жизнь. Этот надлом, зудящий внутри и ворочающий шампуром обиды, всё и решил за тебя.
Вы возвращались вместе в купе - сели в Ставрополе и поехали вдвоём. Вдвоём, но будто порознь. Между вами выросла теперь стена. Хотя нет, не сама собой она выросла. Её выстроила ты. И уже дома. Когда разобрала все свои вещи ты и почувствовала всё это. Женщине видимо, дано самой природой это знание. Но тогда ты не придала этому значения. Вспомнила через пару месяцев. Побежала в аптеку и точно. Две полоски - беременная. От того от кого и стоило бы забеременеть. Дальше была женская консультация. Снисходительные разговоры и аборт.
Сейчас ты наверняка спрашиваешь, кто я такой и откуда знаю всё это? Ну что ж, пришло время действительно ответить на твой незаданный и немой вопрос. Меня зовут никто. Моя фамилия никак. И я живу в нигде. Ведь мама, да-да, именно мама, ты же не дала мне имени. Я остался без фамилии. Не увидел великолепного разнообразия игрушек, детского сада, цветущих весной яблонь и осыпающихся каштанов осенью. Не было конструктора и школьной линейки. Не было сбитых коленок от падения с велосипеда и новогодних подарков. Ничего я не увидел. Ты всё решила за меня. Как и тысячи других несостоявшихся мам. Мы не держим на вас обиды и не держим зла. Мы лишь иногда шлём вот такие письма. За сим откланиваюсь. Твой любящий и не родившийся сын. Прощай Мама.
- Привет ма.
- Там тебе письмо. - Не отвечая на приветствие, ответила седая тучная женщина, устроившаяся в кресле. И властно кивнула головой в сторону прихожей.
- Письмо? Интересно от кого же? - Мама вопрос проигнорировала, продолжая безмолвно как паук, плести что-то своими спицами. По комнате вместо ответа стелился звук цепляющихся друг за друга инструментов для вязания.
Погипнотизировав комнату пару секунд, но, так и не дождавшись ответа, Юля вернулась в прихожую. Письмо она сразу увидела. Оно лежало рядом с телефоном. Лежало как-то аккуратно и симметрично. Так вещи раскладывать умела только мама. Сама Юля вокруг себя устраивала постоянную неразбериху.
В кафе она разливала кофе и хорошо, если не на окружающих, пепел её сигарет обязательно сыпался за воротник. В крошечной комнате давно и прочно поселился беспорядок. Впрочем, его Юля предпочитала называть - упорядоченный хаос. У неподготовленного посетителя могло зарябить в глазах от этого упорядоченного хаоса.
По стенам, ещё будучи школьницей, Юля развесила репродукции картин. Там висел и Сальвадор Дали и Дайнека. Здесь же рядом нашли приют и фотографии рок звёзд. Узкоглазый и героический Виктор Цой, экстравагантный Дэвид Боуи и пошловатые, словно покусанные пчёлами молодые братья Самойловы. Институтские годы принесли на вылинявшие обои портрет самой Юли, выполненный чёрной гелиевой ручкой. Его рисовал один из бесчисленных ухажёров. Примерно с тех самых пор мама перестала близко общаться с дочерью.
Не разбирая сваленную в кресло кучу одежды, Юля уселась на ворох мятых юбок и не глаженых джинсов. Обернувшись, нажала кнопку «Play» на магнитофоне и под звуки «Ихнего радио» - как она сама окрестила радиостанцию, уставилась на конверт. Сама она никогда и никому не писала писем, но откуда-то знала, что обязательно должен существовать обратный адрес. Его почему-то не было. Указано было лишь её место жительства и отпечатано казенными буквами имя, отчество и фамилия. Не раздумывая вскрыла и уставилась в аккуратный бисер трудолюбиво отпечатанных слов.
Здравствуй Юлия. Наверное, так надо начать наш с тобой разговор? Попробуем так. В конце концов, с чего-то надо же начать. Хотя скорее стоило бы начать с того вечера как ты познакомилась с Георгием. Помнишь его? Ну конечно помнишь. Ещё бы ты его не помнила. Ведь он был единственным, кто так ухаживал за тобой. Так это значит по-настоящему. С букетами цветов, ресторанами и совместным отдыхом на пляже. Ведь ты же помнишь, как всё начиналось у вас? Постой-постой. Не закуривай. И не грызи ноготь на мизинце. Да, я знаю твои привычки. Чуть позже ты поймешь, откуда. Давай лучше с тобой попробуем вспомнить, как это было.
Концерт в ночном клубе, очередной, где ты одиноко пьёшь свой вульгарный и дешевый коктейль. Ты же всегда покупала коктейли, ориентируясь не на состав, а на количество миллиграмм. Что бы растянуть удовольствие и создать у самой себя иллюзию успешности. Слава богу, что хоть в интернет не стремилась всё это вывалить как многие твои подруги. Что-то от материнского воспитания у тебя там всё же осело внутри. Правда с годами покрылось то ли тиной, то ли пылью. Не хмурь свой лобик. Я знаю, ты прямо сейчас это собираешься делать. Вспомни, как мама говорила в детстве о том, что так появятся морщины.
И вот ты живописно сидишь в своей короткой юбке у барной стойки, тянешь через розовую соломку свой дрянной напиток и тут появляется он. Улыбчивый, загорелый, с сильными как у атлета руками. Выглядящий так, словно собирается то ли стальные прутья в узелок завязывать, то ли штангу поднимать. Заинтересовано смотрит в твою сторону и просит бармена налить ему того же самого. О, поверь мне, он давился этим коктейлем исключительно из-за тебя. Если бы не твои ноги он бы прошёл мимо и взял бы себе, честно говоря, не знаю, что бы он взял, но это точно было что-то иное.
Так вы и познакомились. Ты - вчерашняя студентка. Которая хотела бы, что б тебя считали вольнодумной, но на самом деле застрявшая в подростковых метаниях и запутавшаяся как в паутине среди всех этих тяжеловесных трудов Камю и Маркузе. И он - сильный, высеченный, словно из гранита и при этом очень внимательный. С цепким ничего не упускающим взглядом, с руками, которыми можно разгибать подковы. Мечта любой девушки, чего уж там душой кривить. Так всё у вас и началось. Под невкусные коктейли и песню «Весна» в исполнении Дельфина. Мы обязательно встретимся - ну вот вы и встретились.
Тем вечером, о какой пошлый оборот речи, но пусть будет, пусть. Так вот тем вечером ты ловко выскользнула из его объятий в такси и упорхнула домой. Твои губы ещё помнили его поцелуи, тело не успело забыть пышные объятия, но ты оставила номер телефона и, сгорая от собственных желаний убежала. Слишком уже он был для тебя непривычен. Слишком не похож на предыдущих ухажёров. В нём не было тоскливой печали музыкантов и художников, с которыми ты предпочитала встречаться прежде. Отсутствовала в нём и тщедушность подростка которой так пестрили все твои молодые люди. Не ошибусь, если скажу, что и слов вроде «рефлексия» он никогда не знал. А если и знал, то забыл. Он был соткан не из пыльных книг, а высечен, словно из стальной болванки. Жизнь предпочитал брать как трофей. Его утро начиналось не с кофе и монотонного переваривания вчерашнего вечера. О нет. Его утро начиналось с отжиманий, гантелей и ледяного душа.
Ты когда-нибудь задумывалась, кем он работал этот Георгий? Опять собралась нахмурить лоб, не надо. Я отвечу за тебя. Нет, не задумывалась и не спрашивала его об этом. Вот сейчас у тебя наверняка мелькнула мысль, что он представитель силовых структур. Кажется, так это называется. Но нет. Вовсе нет. Георгий занимался, да и занимается поставками спортивного оборудования в тренажёрные залы. В детстве же мечтал стать танкистом. Он действительно отслужил два года в армии и за эти два года вся вымышленная подростковая романтика в его голове развеялась. Вернулся на гражданку, да, так у них у этих вчерашних солдат это называется, погрузился в бизнес. Свой первый миллион он отмечал экзотично. Вместо прозаичной бани с девочками, а именно так его партнёры предпочитали всё отмечать, он отправился в горы. Прожил месяц в Непале как отшельник. Там среди одиноких и недружелюбных седых гор он что-то варил у себя внутри. То ли олово терпения, то ли выплавлял свинец силы воли. И вот буквально через пару недель как он вернулся вы и встретились.
Такие встречи бывают раз в жизни, а у многих девушек, честно говоря, и не бывают вообще. Ну, сама подумай, много ли среди твоих подруг обзавелись, хотя бы неким подобием такого мужика? Ой, не морщи носик и не грызи всё-таки свой ноготок. Это ещё более пошло, чем слово «мужик». В мужике же нет ничего плохого. Ведь он надёжен как сейф и за ним ты была бы как за каменной стеной. Дежурный оборот речи, но прекрасно отражающий суть Георгия. Сама вспомни, как волновалась, когда он позвонил тебе на следующий день. Всё такой же галантный, тактичный и обходительный. А помнишь, куда вы пошли на том первом свидании? Ведь он оказался прожжённым романтиком. Да, вы были на конезаводе, и он тебя катал на лошади. Ты смеялась тогда и удивлялась, насколько огромен и не изведан твой собственный город, где ты родилась и выросла. Конечно, потом был и ресторан, и вечерняя прогулка по набережной и наконец-то поцелуи при закате. Ой, да. Я знаю, что ты сейчас улыбаешься ведь и целовался Георгий как надо. А потом он тебя вдруг пригласил поехать куда пожелаешь. Он ожидал чего угодно. Цветастой Испании или не унывающей Италии. Представлял себе безудержное веселье Берлина или щебечущий Париж. Но ты была бы не ты, если бы не выпалила - Хочу в Тифлис. Его давно уже так никто не называет. Это была проверка. Но и Георгий был бы не он, если бы не отреагировал молниеносно - Грузия? Пусть будет Грузия.
И она была. Вся сотканная из одеяла камней, лугов, долин и ущелий. Были шашлык и вино, но вот чего не было так это застолий. Георгий оказался столь ловким парнем, что вы всегда оставались вдвоем. И ты была ему бездонно благодарна за эти уединения. Ведь даже находясь посреди шумного, пыльного и грязного Тбилиси он своим видимо словно защищал тебя от окружающих. Нет, ну, конечно же, ты видела эти завистливые взгляды проходивших мимом шумных кавказских мужичин. Этих мужланов то грызущих семечки, то теребящих окурки. Но ни один из них не осмелился даже близко подойти. Словно существовала невидимая для тебя, но ощутимая для них надпись как на автобусе. «Соблюдай дистанцию». И они соблюдали.
Помнишь канатную дорогу? А крепость? А как он тебя поцеловал рядом с памятником матери Картли? Вы стояли в густых сумерках, под ногами струился вылинявший и разбитый асфальт, а над вами возвышалась гордая спина этого огромного монумента. Где-то там внизу распластался огромный, старый и величественный город, а внутри тебя разливалась любовь.
За ту неделю ты успела забыть все свои обиды, ты простила всё равнодушие и выплаканные слёзы из-за мальчишек. Из тебя как из лопнувшего воздушного шарика воздух улетучились все бессонные ночи и скомканные в гневе листочки с собственными стихами. Наконец-то нашёлся тот, кто тебя не покорял и не сводил с ума, а просто мягко и обволакивающе любил. Нежно, глубоко насколько только можно себе это вообразить и одновременно властно. Все твои тревоги улетучились, и ты воспринимала Георгия как награду. За все те годы, проведенные в метаниях между дешевым и липким пивом из пластиковых бутылок и невкусными сигаретами с ментолом. За все те вереницы подъездов, где что только с тобой не делали твои друзья. За весь тот лживый шёпот и лицемерный щебет юнцов стремящихся познать не тебя, а только лишь твою мясную оболочку. Ты наконец-то раскрылась подобно бутону цветка и растворилась в каком-то невыносимом счастье.
Знаешь, я много размышлял о твоём последующем поведении. Думал, думал и ещё раз думал. В общем-то, кроме моих мыслей у меня ничего и нет. Так почему бы их здесь не озвучить? Так вот я пришёл к простому выводу. Женские поступки не поддаются холодному мужскому рассудку. Вы импульсивны, порывисты, ваши мысли сбивчивы. Нет, не у всех женщин так устроена голова, но зато у тебя уж точно устроена она именно так. Окунувшись в счастье, ты с чего-то решила, что не заслуживаешь его. Почему-то показалась сама себе недостойной. Георгий достоин, а ты нет. Ну не вздорная ли мысль?
Наперекосяк всё пошло не в той гостинице, где вы поругались, и ты узнала, что Георгий умеет повышать голос. О нет. Всё началось раньше. Ещё до этой гостиницы во Владикавказе, до коктейлей в ночных клубах и вообще до Георгия. Всё началось в нежном возрасте, когда ты услышала страшную весть о том, что твой отец с вами жить больше не будет.
Тебе было семь лет, маленькая, ещё ничего не понимающая девочка услышала, как родители громко вздорят на кухне. Почему-то семейные скандалы часто происходят в этих крошечных как пеналы помещениях. Они не предназначены-то и для приёма пищи. Куда уж тут скандалить. Однако скандал был и был он с безобразными сценами. Твоя мать настойчиво била посуду, отец надрывно курил сигарету за сигаретой. Вокруг словно инеем сыпал пеплом. Потом мать плакала и ругала его такими же словами, как мальчишки во дворе ругают друг друга. Тебе как приличной девочке такие слова произносить было нельзя, никто не запрещал, но ты сама откуда-то это знала. И вот той ночью всё и поломалось где-то внутри тебя. Что-то навсегда разбилось и склеить это не смогли не школа, не друзья, которых если честно толком и не было. Были лишь случайные попутчики, которые прожили с тобой какой-то отрезок жизни. Прожили и исчезли. Растаяли как первый снег и высохли как ночные слёзы. Не смогла это что-то склеить и твоя мама. О, это прекрасное и тревожащее меня слово - мама. Это загадочное и непостижимое существо. Но не будем отвлекаться.
Может быть я и плохой психолог, но сдаётся мне, что вся жизнь человека выстраивается из детства. Оно фундамент, или если угодно чернозем, на котором всё растёт. Можно плеснуть в него обидами и через десять лет расцветёт сорняк неуверенного в себе человека с огромным бутоном расстройств. Именно это и случилось с тобой. У твоей соседки Тони был папа, пусть пьющий и дышащий как дракон на окружающих перегаром, но был же. А у тебя нет. Твоего одноклассника Серёгу отец лупил ремнем за невыученное стихотворение. Лупил он его и за двойку по контрольной, но он же научил его ходить на руках и он всё-таки был. А у тебя не было.
Той ночью после скандала твой папа, нет папочка, ушёл навсегда и больше ты его никогда не видела. Так решила твоя мать. Из-за чего ты сама прекрасно знаешь. Измену мама простить не смогла. А ты не смогла простить маму за лишенное детство. За не купленное отцом мороженое. За не сделанные вместе уроки. За непрочитанную вместе книгу. За не протянутую вовремя руку. Ты поскользнулась тогда, у той стеклянной двери кухни, за которой громыхали бьющиеся тарелки, и сыпался пепел отцовских сигарет. Он курил Приму - вот видишь, ты это прекрасно помнишь до сих пор. Так же как помнишь его складки на лице. Хотя сейчас, наверное, складок стало уже больше. Всё-таки двадцать с лишним лет прошло. Ты поскользнулась, и твоё падение растянулось на долгие годы. Растянулось сквозь подъезды, какие-то подвалы и некрасивые чужие квартиры. И именно эта трещина из детства прошла через всю твою жизнь. Этот надлом, зудящий внутри и ворочающий шампуром обиды, всё и решил за тебя.
Вы возвращались вместе в купе - сели в Ставрополе и поехали вдвоём. Вдвоём, но будто порознь. Между вами выросла теперь стена. Хотя нет, не сама собой она выросла. Её выстроила ты. И уже дома. Когда разобрала все свои вещи ты и почувствовала всё это. Женщине видимо, дано самой природой это знание. Но тогда ты не придала этому значения. Вспомнила через пару месяцев. Побежала в аптеку и точно. Две полоски - беременная. От того от кого и стоило бы забеременеть. Дальше была женская консультация. Снисходительные разговоры и аборт.
Сейчас ты наверняка спрашиваешь, кто я такой и откуда знаю всё это? Ну что ж, пришло время действительно ответить на твой незаданный и немой вопрос. Меня зовут никто. Моя фамилия никак. И я живу в нигде. Ведь мама, да-да, именно мама, ты же не дала мне имени. Я остался без фамилии. Не увидел великолепного разнообразия игрушек, детского сада, цветущих весной яблонь и осыпающихся каштанов осенью. Не было конструктора и школьной линейки. Не было сбитых коленок от падения с велосипеда и новогодних подарков. Ничего я не увидел. Ты всё решила за меня. Как и тысячи других несостоявшихся мам. Мы не держим на вас обиды и не держим зла. Мы лишь иногда шлём вот такие письма. За сим откланиваюсь. Твой любящий и не родившийся сын. Прощай Мама.