заметки об ничем
Время идет неуловимыми прыжками - щелк! щелк! щелк! Как затвор старого "Зенита", фиксирующий картинку, которую можно будет рассмотреть только после проявки. Только что была осень, я напоминала себе дирижабль и ныла, что плохо сплю. И вот уже совсем новый год, и я напоминаю себе самку лохматого орангутана (руки до колен, грудь болтается и морда лица, как подошва), и снова плохо сплю.
У подарочной дочери начался конфликт интересов. Ей нужно есть, ползти, смотреть и вон того жирафа. Жираф иногда падает (вернее, лицо падает на жирафа) и больно бьет в лоб. После этого всех жирафов этого мира сильно не любят и громко ругают, но быстро теплеют душой и снова роняют лицо. Поползновения пока выглядят настолько комично, что ржание матери только добавляет горестных нот в яростное кряхтение. Дщерь, перевернувшись, выпячивает круглое пузо, и, балансируя на пупке, упрямо гребет руками и ногами над поверхностью земли. Земля не поддается на уговоры и ползти не помогает, а иногда, как и вероломный жираф, прыгает прямо на бедное щекастое лицо и сильно это лицо огорчает. После огорченного вытирания слюней о поверхность детище вспоминает верный способ сдвинуть себя с места - упирается подбородком и изображает гусеницу-землемера. Изображать удается примерно на протяжении пары сантиметров, после чего силы заканчиваются и остается только обида на неправильный, неползучий и невкусный мир.
Свирепая сотня сверчков, живущая в коробке под столом, производит шум такой силы, что иногда перекрывает закипающий чайник. А шорох лапок по мятым газетам напоминает стук дождя по карнизу. Я каждый раз ловлюсь и выглядываю в окно.
Сегодня при отмывании авгиевых конюшен, т.е. сверчатника, я едва не совершила натуральный биологический теракт. Пересаживая сверчей в чистую коробку, увидела на дне десяток явных трупов, с едва шевелящимися ногами. Не долго думая, ухватила дохлятин и выкинула в мусорный пакет - чтоб, мол, не тухли зря. Через полчаса из мусорки донеслось бодрое и веселое стрекотание... Дохлики, судя по всему, просто притворялись, и в темноте ведра радостно ожили и пошли развлекаться. К счастью, пакет прогрызть беглецы не успели, и несостоявшихся квартирных захватчиков проглотил мусоропровод. Жестоко, но что поделать.
Оставшаяся голосистая когорта продолжает топотать, сверчать и жрать овсянку, нисколько не сожалея о потерянных членах. Собственно, все трупы они и сами прекрасно уничтожают, что уж там.
У подарочной дочери начался конфликт интересов. Ей нужно есть, ползти, смотреть и вон того жирафа. Жираф иногда падает (вернее, лицо падает на жирафа) и больно бьет в лоб. После этого всех жирафов этого мира сильно не любят и громко ругают, но быстро теплеют душой и снова роняют лицо. Поползновения пока выглядят настолько комично, что ржание матери только добавляет горестных нот в яростное кряхтение. Дщерь, перевернувшись, выпячивает круглое пузо, и, балансируя на пупке, упрямо гребет руками и ногами над поверхностью земли. Земля не поддается на уговоры и ползти не помогает, а иногда, как и вероломный жираф, прыгает прямо на бедное щекастое лицо и сильно это лицо огорчает. После огорченного вытирания слюней о поверхность детище вспоминает верный способ сдвинуть себя с места - упирается подбородком и изображает гусеницу-землемера. Изображать удается примерно на протяжении пары сантиметров, после чего силы заканчиваются и остается только обида на неправильный, неползучий и невкусный мир.
Свирепая сотня сверчков, живущая в коробке под столом, производит шум такой силы, что иногда перекрывает закипающий чайник. А шорох лапок по мятым газетам напоминает стук дождя по карнизу. Я каждый раз ловлюсь и выглядываю в окно.
Сегодня при отмывании авгиевых конюшен, т.е. сверчатника, я едва не совершила натуральный биологический теракт. Пересаживая сверчей в чистую коробку, увидела на дне десяток явных трупов, с едва шевелящимися ногами. Не долго думая, ухватила дохлятин и выкинула в мусорный пакет - чтоб, мол, не тухли зря. Через полчаса из мусорки донеслось бодрое и веселое стрекотание... Дохлики, судя по всему, просто притворялись, и в темноте ведра радостно ожили и пошли развлекаться. К счастью, пакет прогрызть беглецы не успели, и несостоявшихся квартирных захватчиков проглотил мусоропровод. Жестоко, но что поделать.
Оставшаяся голосистая когорта продолжает топотать, сверчать и жрать овсянку, нисколько не сожалея о потерянных членах. Собственно, все трупы они и сами прекрасно уничтожают, что уж там.