Ружье третьего акта пьесы
«Чеховское ружьё - принцип драматургии, согласно которому каждый элемент повествования должен быть необходим, а несущественные элементы должны быть удалены; в истории не должно появляться элементов, обманывающих ожидания аудитории тем, что никогда не играют роль в дальнейших событиях. Этот принцип Антон Павлович Чехов часто повторял, начиная с 1889 года, с некоторыми вариациями[1][2][3].
Первое упоминание встречается в письме Чехова писателю Александру Лазареву (Грузинскому) 1 ноября 1889 года: «Нельзя ставить на сцене заряженное ружьё, если никто не имеет в виду выстрелить из него. Нельзя обещать»[4][5][6]. Чехов подразумевал здесь монолог в первом водевиле Лазарева «Старый друг», посчитав его излишним и не имеющим отношения к остальной части пьесы[7]. Позже драматург Илья Гурлянд указал, что записал подобные слова Чехова летом того года: «Если вы в первом акте повесили на стену пистолет, то в последнем он должен выстрелить. Иначе - не вешайте его»[8][9][7].»
И ведь они - не только о спектаклях и театрах. Хотя,навряд ли, писатель имел в виду одну из сторон Космической Игры - ее Театр. Хотя, как знать, знать, ведь все писатели (если они настоящие, в той или ной мере), мистики.
Но не будем касаться эзотерической стороны вопроса. Просто потому, что «ружье третьего акта пьесы»- это классическая схема причин и следствий. Повешенное на стену оружие - причина, его выстрел (неважно, по какому поводу) следствие. Причем, неизбежное следствие - и это тоже закон.
И этим можно оценивать любое событие, даже случайное.
Герострат. Гаврил Пинцип превзошел даже Герострата, но не тем, что стал столь знаменитым, ибо сжечь храм Артемиды он не смог, но он спустил курок РУЖЬЯ.