Мы ждали вас как освободителей, а вы принесли нам смерть...
Оригинал взят у colonelcassad в Мы ждали вас как освободителей, а вы принесли нам смерть...
Фрагменты книги финского исследователя Ларса Вестерлунда о массовых убийствах в Выборге, где без разбору убивали как "красных", так и "белых", за то, что они были русскими.
"Мы ждали вас как освободителей, а вы принесли нам смерть..."
Состоявшая, главным образом, из егерских батальонов Восточная армия под командованием генерал майора Эрнста Лефвстрема 29 апреля 1918 г. взяла Выборг. Захватив город, егерские отряды расстреляли, как предполагают, по меньшей мере, 360-420 проживавших или находившихся в Выборге русских.
* * *
Ранним утром 29.04.1918 г. в замок привезли некоторое количество пленных русских и тогда же в срочном порядке произвели несколько расстрелов. В статье петербургской газеты «Новая жизнь» есть описание этих расстрелов. 14.05.1918 г. в Петербург из Выборга прибыло 60 русских чиновников телефонной сети и телеграфа. Они рассказали, что «немцы (егеря) и белогвардейцы» арестовали при взятии Выборга практически каждого из них и повели в Выборгский замок. Прибыв на место, белые сразу же отвели в сторону семь человек и расстреляли на глазах других арестованных без суда и следствия. Среди расстрелянных были, в том числе, чиновники Арнольд Альбрехт и Александр Гобель. В намерения белогвардейцев входило проведение еще нескольких убийств, но что то помешало им сделать это. Петербургская газета «Дело народа» также писала о расстрелах в Выборгском замке. Согласно статье, 150 русских спрятались в находящихся напротив замка укреплениях. Всех их отвели в замок, где мужчин отделили от женщин. После этого мужчин поделили на группы по 20 человек и расстреляли во дворе замка. Среди расстреляных был и неизвестный полковник. Жены и матери смотрели на расстрел из окон и в ужасе от увиденного, некоторые из них сошли с ума
* * *
Выборгский архитектор Виетти Нюканен рассказывал, как 29.04.1918 г. в 3.30 или 4.00 часа атакующие войска егерей захватили Выборгский замок: «Начиная с утра, егеря приводили в замок арестованных, среди которых было много людей с чинами и примерно десять человек из них позднее там же и расстреляли». Речь, очевидно, идет о русских представителях дворянства, чиновниках и офицерах, которых убили еще до начала массовых расстрелов в первую половину дня. Владелец лавки художника Эйнари Коскинен из Выборга подтвердил это следующим образом: «Примерно в 7 часов утра егеря расстреляли во дворе замка 6 русских пленных, часть из которых была в военной форме (...)». Об утренних расстрелах в замке капитан Кости Ниемеля рассказывал: «По пути из каземата во двор, рассказчик слышал много выстрелов, придя на место заметил, что егеря расстреляли во дворе замка 7 или 8 заключенных, очевидно, русских, среди которых был один джентльмен в гражданском».Согласно Ниемеля, казнь произвели по приказу адъютанта егеря лейтенанта 9 егерского батальона Эркки Парвиайнена, который был вынужден «отругать солдат за то, что они не стреляли залпом».
Сам Парвиайнен «из своего браунинга добивал в голову тех, кто не сразу умер (...)». Как слышал начальник выборгского щюцкора, капитан Микко Турунен, Парвиайнен лично застрелил трех человек. На допросах Парвиайнен признался, что стрелял в голову этих заключенных, «чтобы избавить их от страданий», и представил дело так, будто не находящиеся в его подчинении солдаты начали расстрел без его приказа. Согласно заявлению Ниемеля, все таки Парвиайнен принял решение о расстреле: «Когда на допросе схоронившиеся в одном из подвалов заключенные попытались сказать что либо в свою защиту, Парвиайнен достал браунинг и приказал молчать, а также расстрелять всех русских и арестованных в машине красногвардейцев. Из подвала пошли осматривать пленных, находивщихся на втором этаже, а заметив по бумагам некоторых русских, что те служили при большевиках, лейтенант Парвиайнен приказал отвести их в подвал к остальным приговоренным к смерти»
* * *
Во второй половине дня 29.04.1918 г. собранных на Выборгском вокзале русских пленных заставили маршировать к западным выборгским укреплениям. Примерно в 15 часов, как только группу расставили между валами в четыре ряда у Фридрихсгамских ворот, привели в исполнение, вероятно, заранее спланированный и подготовленный массовый расстрел. Очевидец, солдат Оскари Петениус, рассказывал об этом: «Один из заключенных по пытался сбежать, и его застрелили посреди дороги. Когда все заключенные прошли через первые ворота укреплений, им приказали встать в левой части крепостного рва так, чтобы образовался прямой угол. Когда пленные подошли туда, солдаты - охранники окружили их. Рассказчик слышал,
как им отдали приказ стрелять, но не знал кто приказал». Никакой возможности сбежать у заключенных не было. Их всех до единого растреляли из винтовок, ручного оружия или при помощи гранат. Петениус тоже принимал участие в казни, произведя пять выстрелов из винтовки.Видевший все командир выборгского щюцкора, капитан Микко Турунен рассказывал: «(...) их расстреливали между рвами, где была уже часть расстрелянных, и часть как раз в эту минуту расстреливаемых русских, около
нескольких сотен. Расстрел производило примерно сто финляндских солдат, среди которых были и офицеры. Согласно наблюдениям рассказчика, получилось так, что сначала стреляли перекрестным огнем из винтовок, затем палачи спустились вниз в ров и добили одного за другим оставшихся в живых пленных»
* * *
Перед входом в замок Бьерклунд сразу после массового расстрела наблюдал убийство: «там он заметил, что егерь и другой солдат пытались заставить находящегося на дороге мужчину спуститься в ров к группе пленных русских. Мужчина сопротивлялся, говорил, что он белофинн, смешавшийся с шествием заключенных на узкой дороге по пути домой. Сразу после этого рассказчик услышал два или три револьверных выстрела (...), а повернувшись увидел, как мужчина упал замертво, и догадался, что егерь застрелил его». Замечания Бьерклунда об участии егерей офицеров получили подтверждение в показаниях егеря прапорщика Отто Норденсвана:
«Когда рассказчик спросил, по чьему приказу расстреляли русских, один из младших офицеров пехоты ответил, что пленных допросили в замке и приговорили к смерти. Между валами были егеря офицеры в зеленой форме, по меньшей мере, один капитан, два или три лейтенанта и прапорщики.
* * *
Рассказы белых о массовом расстреле между валами несущественно от личаются от картин, описанных русскими и красными. Белогвардеец под псевдонимом «Артиллерист» рассказывает о произошедшем в опубликованной Вилье Вильела в 1919 г. книге мемуаров: «Первая картина, которая возникла перед нашими глазами на следующее утро, когда мы шли из наших, расположенных на Нейтсютниеми квартир к Абоскому мосту - это большие груды трупов в углах нескольких рвов. Мы рассмотрели тела по ближе. Там были люди разных приходов, бродяги и хорошо одетые джентльмены, русские гражданские лица и солдаты, женщины из батальона смерти и жены финнов и русских. Местами тела были свалены в груды, местами сложены в один ряд. Позы были самые разные. Кто лежал на спине, раскинув руки и ноги, кто на животе. Одни лежали на боку, обняв соседа, у других были видны только ноги, у третьих головы. Повсюду была кровь и покалеченные части тел. У многих была проломлена голова, у некоторых и другие части тела. Одни странно скрючились в предсмертной агонии, других смерть настигла внезапно. Когда я с чувством некоторого об легчения вышел из этого могильника (зрелище само по себе было непри
ятное и отвратительное), помню, что подумал о том, что было так, как должно было быть. Они заслужили свою судьбу, как мужчины, так и женщины, как финны, так и русские»
* * *
Тогда жертвами, по мнению Таллгрена, оказались «невинные гражданские лица, иностранцы, которые торговали в стране». Он рассказывал: «Напротив нас жил русский торговец с женой и детьми. Как и многие буржуа, они радовались освобожде
нию, но уже в первый день празднеств из казарм группами потекли мужчины. Вооруженные белогвардейцы явились к русскому и приказали идти с ними. Жена была безутешна. Ее страхи оправдались - тело мужчины принесли к дому на носилках. Его застрелили пьяные солдаты из Похъянмаа, которые ненавидели всех русских»
* * *
Помимо русских, убитых во время взятия Выборга, в последующие дни и недели расстреливали и других русских. Когда из пригородов Выборга приводили колонны заключенных, от них планомерно отделяли русских. Арестованный в Выборге красногвардеец Каарло Хювенен описывал, как 1.05.1918 г. арестованные красные маршировали из Науласаари в центральные казармы Выборга. Колонны заключенных расставили в ряды, одетый в егерскую форму офицер прокричал: «Русские, сюда для расстрела». Из строя тогда вышли вперед семь мужчин и 14 летний мальчик. По словам рассказчика, среди русских был также один «мужчина в офицерской форме, чей страх потерять жизнь привел в движение свойственную русским
предрасположенность к действиям. Доходящим до раболепства унижением, бесконечными поклонами и знаками уважения пытался он выпутаться из затруднительного положения. Он предлагал финским офицерам какие то пожелтевшие бумаги, которые, наверное, были свидетельством его надежности. Удалось ли ему сохранить жизнь, я не знаю, русских увели из нашей группы, и после этого я их уже не видел.
* * *
Привезенный в Выборг красногвардеец Арво Ниеминен в своих воспоминаниях рассказал об одном подобном случае: « Мы пришли во двор выборгской центральной казармы, которая являлась одним из пунктов в шествии заключенных. Во дворе нас было, по меньшей мере, тысяча мужчин. Нам приказали выстроиться в ряды так, чтобы между ними можно было ходить, и после этого начался первый допрос. Между рядами с кровожадным видом сразу начали ходить егеря или кто они там были. В руках у них были большие маузеры, и они покрикивали строгим голосом, что бы русские вышли вперед. Русских не помиловали и расстреляли сразу без следствия. Среди арестованных было несколько одетых в русскую форму и те, в ком белогвардейцы сомневались. Они начали задавать какие то вопросы. Вот тогда все и выяснилось, так как русские никогда не научатся понятно говорить по фински. Из них набрали группу русских, может несколько десятков, которых отвели на задний двор, откуда вскоре донеслись выстрелы из винтовок»
* * *
Тому, что военные чиновники сочувствовали белым, есть много подтверждений. Капитан ликвидационного управления Константин Назаров, по рассказам жены Анны Михайловны Назаровой, «вышел из дома в обозначенный день (29.04.1918 г.) в половину девятого утра поприветствовать белогвардейцев, и примерно в половину десятого пошел на вокзал, чтобы получить какое либо разрешение на пребывание. Но на вокзале была большая очередь из ожидавших, и он отправился домой, а затем в свою контору по адресу Екатерининская улица 21, где его вместе с другими членами ведомства арестовали в 11 часов утра». Он ни коим образом не помогал красногвардейцам и не являлся большевиком. Назарова расстреляли между валами в тот же день.
Инженер строитель Николай Никитин служил старшим техником в инженерном отделении ликвидационного управления. По заявлению его жены Евгении Никитиной, 29.04.1918 г. примерно в 8 часов утра он отправился из дома на службу, «где его арестовали и отвели прямиком на железнодорожный вокзал». Оттуда он в тот же день был доставлен на место массового расстрела.
Сергей Антоновский был российским подданным, военным чиновником, служил ревизором продуктовых складов крепости. По словам жены, «он никак не был связан с восставшими красногвардейцами». Его также расстреляли вечером между валами.
* * *
Большая часть убитых офицеров явно сочувствовала белым, и этому есть много подтверждений. Согласно информации, рассказанной бывшим смотрителем церкви Юхо Кочетовым, один живший в Выборге русский офицер в день взятия города «с букетом в руках и в униформе пошел приветствовать белогвардейцев, но был вместо этого расстрелян». Возможно, именно об этом офицере рассказывал Йох. Кайкко в своих мемуарах: «один имеющий связь с щюцкором русский офицер в высоком
звании был убит вместе с Ээнокки (брат рассказчика). При полном русском обмундировании он отправился на улицу сказать белогвардейцам слова приветствия, и первый встреченный им солдат без раздумий застрелил его»
* * *
Щюцкоровец Карл Форсс участвовал во взятии Выборга, и тогда он, по рассказам Вилхо Ахтола, отомстил русскому полковнику, который донес на него. Форсс говорил, что сам он не стрелял в полковника, а привел «отряд для задержания. Дочь плакала, вешалась на шею и целовала, целовала меня, но я не дрогнул. Мужчину расстреляли между валами».
24 летний Владимир Петров, бывший капитан и 26 летний старшина первой статьи Сергей Бакчеев были найдены застреленными в сарае казарм в Хиекка 1.05.1918 г. В своем отзыве предприниматель Отто Сеппянен и телеграфистка с железной дороги Агнесс Мадетоя написали: «Таким об разом подтверждаем, что офицеры Владимир Петров и Сергей Бакшеев за все время гражданской войны в Финляндии находились дома, и мною не были замечены никакие их совместные действия с красными». Чиновник телеграфа Оскар Лавен, рассказал, что полковник Петров по своим взглядам не принадлежал к красным и не помогал им. Барон Теофил Мейендорф в свою очередь подтвердил, что «подполковник Владимир Петров никоим образом не помогал ни Финской красной гвардии, ни русским большевикам, спасаясь от которых он и приехал в Финляндию». Губернский архитектор Шульман дал такую же информацию о Петрове. Согласно отзыву, его «по ошибке расстреляли после взятия Выборга, несмотря на то, что он никогда не поддерживал красных, а напротив, помогал шюцкору заполучить оружие и т. п.» Начальник выборгского щюцкора Турунен 23.05.1918 г. дал расследующей казни комиссии следующий отзыв: «Среди убитых были известные рассказчику поручик Некрашин, капитаны Климов и Михеев, полковник Высоких, три брата - недавние школьники Михайловы и портной Вайнер, за всех них рассказчик мог поручиться, что они не имели никаких
связей с красными. Некрашин, Михеев и братья Михайловы наоборот помогали щюцкоровцам».
* * *
Красногвардейца Импи Лескинена арестовали в Выборге 29.04.1918 г. и отвели во двор центральных казарм. В своих мемуарах он рассказывал: «Я шел по двору, послышался выстрел, я поспешил на звук, там стоял один изувер с дымящимся пистолетом в руке. Он показал оружием на застреленного мужчину, сказал, что сделает так со всеми русскими, и ушел, размахивая в воздухе еще дымящимся орудием убийства. Я посмотрел на тело. Это был пожилой мужчина с длинной бородой и в русской рубахе с красивым орнаментом из вышивки спереди и красным от крови пятном на груди, в широких синезеленых брюках и сапогах. Я подумал, что мужчина стал еще одной жертвой, потому что был русским».
Водопроводчик Александр Кольцов, по словам матери, «не входил в красную гвардию и не одобрял фанатичной деятельности большевиков ни в какой ее форме, а всегда выступал на стороне закона и права, оказывая важные услуги, скрывая и защищая законопослушных граждан Финляндии от преследования красных». Кольцова арестовали 29.04.1918 г., его тело нашли 3.05.1918 г. в Хиекка. Братьев Григория, Андрея и Петра Михайловых расстреляли вместе с матерью без всякой причины. Мальчики «не входили в красную гвардию и ни коим образом не способствовали ее деятельности». Их арестовали 29.04.1918 г., а 2.05.1918 г. нашли убитыми между валами. Рабочего и подданного России Андрея Николаева расстреляли, по словам жены, без вины. Он никогда не числился в рядах красной гвардии, но так как в его квартале жили красные «его тоже арестовали как русского солдата». Николаева забрали 29.04.1918 г., а 2.05.1918 г. нашли мертвым между валами.
* * *
Инженер-эксплуатационщик Александр Колпинский состоял на частной службе в техническом бюро и был ярым противником большевизма. Выборгские красногвардейцы арестовали его, но с приходом белых он был освобожден. Вместе с другими освобожденными, его сначала отвели куда то для подтверждения. По пути он видел, как расстреливали русских и заметил сопровождающим: «Мы все время желали вам успеха в борьбе, а вы так убиваете невинных людей. Сопровождающий прошептал что то офицеру и Колпинского подвели к группе людей на расстрел. Через две минуты его безжизненное тело лежало на площади.
* * *
Самыми молодыми из убитых были 12 летний Сергей Богданов и 13 летний Александр Чубиков, которых расстреляли между валами. 14 летний сын рабочего Николай Гаврилов пропал. Возможно, это был тот самый мальчик, о котором рассказывал Импи Лемпинен: «я опять попал в группу, где шепотом говорили по-русски, было много русских. Там был и мой знакомый 14 летний мальчик, говоривший по-русски, который родился в Выборге. К группе устремился один изверг с веткой лапника на шапке и прокричал: «Разве вы не знаете, всех русских убивают?». Тогда этот молодой мальчик обнажил грудь и прокричал: «Здесь есть один русский, стреляйте». Изверг достал оружие и выстрелил, погибший мальчик был отважным русским»
* * *
Таллгрен рассказал подобную историю о двух убитых русских: «Два молодых русских кадета из Петербурга во время власти красных скрывались у одной пожилой русской женщины недалеко от Выборгского кафедрального собора. После взятия Выборга они почувствовали себя в безопасности. Их пробуждение, должно быть, было ужасным, когда некий офицер белогвардеец просто поставил их у стены, чтобы расстрелять. На них были черные куртки с позолоченными пуговицами. Не было никакого сомнения в том, что они с офицером были заклятыми врагами, и у того не дрогнула рука, когда он стрелял из пистолета. Что за насмешка судьбы.
* * *
Убитым сыну купца Александру Наумову и Зиновию Богданову было по 15 лет, Глебу Калашникову и стеклорезу Акселю Эдварду Кривицкому -16 лет. Рабочий Павел Горностаев и Николай Страшников погибли в 17 летнем возрасте. По данным родственников, причиной гибели Наумова бы ло «недостаточное знание финского языка»
* * *
Бывший пленным в Выборге Вилхо Канккунен рассказывал об отборе по принципу владения языком: «Когда мы попали в Выборг, нас привели сначала в центральные казармы, где проводили первичный отсев. Крича ли, есть ли русские и пусть они выйдут из строя. Русских было немного,но всех их сразу же повели на расстрел».
* * *
Таллгрен говорил, что был рассержен на то, что от огласки расстрелов уклонялись: «Никто не отдавал приказа о расстрелах русских, никто не хотел брать на себя ответственность за это. Говорили, что это было делом рук отдельных солдат, которые, отправляясь в увольнение, взяли с собой оружие. Шла война, и солдаты после горькой гражданской междоусобицы сбились с пути. Жертв было много. В общей неразберихе на улице, когда перемещались большие массы людей, едва ли обращали внимание на этих арестованных русских, считая их пленными красногвардейцами. Пока мы в городе прославляли освободителей, они погибали. Их расстреливали из винтовок между крепостными валами у дороги, ведущей на Нейтсютниеми. Потом эту постыдную кровавую баню прекратили. Говорят, генерал Маннергейм назвал ее позорным пятном в истории освободительной войны. Наши историки охотно ее игнорируют, стыдясь, но кровавые воспоминания живут в сердцах тысяч русских. В убитых они видят мучеников своей поруганной, но великой и святой России. Опасный посев. Господи, защити, чтобы нам никогда не пришлось пожинать его плоды»
* * *
Вилхо Хокканен рассказывал о том, как Выборг «сдался, и мы как победители совершили ознакомительный поход по городу, в котором еще были слышны одиночные выстрелы. Мы были на побережье Салаккалахти, когда из за поленницы раз
дался выстрел. Мы пошли посмотреть. Оттуда нам навстречу вышел 15 летний мальчик, уроженец Похъянмаа, который застрелил русского и достал из его кармана бутылку, но в бутылке оказалась всего лишь вода».По воспоминаниям Таллгрена, один выборгский врач рассказывал, что «в его прихожей было полно русских женщин, пациенток, которые просили его вмешаться и защитить их мужей. Жизнь русских была повсюду в опасности, вооруженные солдаты из Похъянмаа (чья ненависть
всегда была сильна) проверяли входы и выходы, «охотясь» на своих заклятых врагов. «Да умрут русские!» было их девизом»
* * *
В мемуарах и материалах допросов есть так же информация о том, что особо отличились в роли палачей солдаты из полка Вааса. Газета «Новая жизнь» писала: «Когда 28.04.1918 г. (должно быть 29.04.1918 г.) батальон из Вааса вошел в Выборг, он начал обход частных квартир, и живущих в них русских казнили. Спаслись только те, кто спрятался у финнов и кто говорил по-немецки или по-фински. Вскоре после прибытия батальона появились подвыпившие финские белогвардейцы, которые начали дебоширить на улицах».
* * *
Руководитель этих белогвардейцев, вероятно ефрейтор, говорил по-немецки и выглядел подвыпившим. После этого арестованных отвели в здание вокзала, где те пробыли около часа, после чего рассказчика освободили по удостоверению (...)».Не считая Покровского, 29.04.1918 г. вышеупомянутую группу из 25 русских ограбили дважды. Сначала под северной оконечностью Папульского моста, а затем уже мертвых между валами. Анти Хямяляйнен рассказал о случае, когда арестованный русский попытался за деньги купить себе жизнь. Некий белогвардеец застрелил «одного русского офицера. Офицер на Крепостном мосту, стоя на коленях просил пощады и предлагал ему свой бумажник с деньгами. Это не помогло, я все же заполучил кошелек там на валах, где мужчина и остался»,
* * *
Спасшийся отъездом в Петербург В. А. Гридин на страницах газеты «Новая жизнь» рассказывал, что он испытал в Выборге, и что слышал: « (...) расстрелы приводили в исполнение самым что ни на есть жестоким образом. Часто одну группу людей расстреливали прямо на глазах другой, а раненых добивали. В основном, казни проводили на валах укреплений, между Фридрихсгамскими воротами и во дворе замка. Говорят, что тела закрывали собой валы укреплений. Некоторые из тел были скручены до неузнаваемости, с разбитыми лицами, проломленными черепами и сломанными пальцами. Голова найденного кучера инженерного управления Кучарина была переломлена надвое, висела только на коже, а у банковского комиссара Борисова было рассечено полчерепа. Почти все тела были раздеты и ограблены. Рассказывали, что директор продовольственного магазина Антоновский кричал:« (...) у меня забрали все деньги, 16 000».В некоторых случаях у казненных отрезали пальцы, чтобы снять кольца.
* * *
Задолго до взятия Выборга Маннергейм назначил капитана Густава Адольфа Финне комендантом города. 23.04.1918 г. Финне выехал из Тампере в Миккели и, получив назначение на должность коменданта, отправился далее в Антреа ожидать взятия Выборга. Выпускник финляндского Кадетского корпуса города Хамина и известный в Кеми промышленник, Финне имел свежий опыт службы в должности коменданта промышленного города, будучи с апреля комендантом в захваченном Тампере.
* * *
Первые меры, предпринятые Финне в Выборге, были направлены против русских. Он сразу выпустил декларацию, согласно которой русскоязычные названия и таблички нужно было убрать с улиц города в течение 48 часов. Финне также вел систему контроля за оставшейся в городе русской частью населения. В объявлении № 4 от 30.4.1918 г. он приказывал: «Настоящим сообщаем, что русские гражданские и военные лица могут на основании показаний двух известных и надежных граждан Финляндииполучить в Городском Комендантском Ведомстве, которое находится в отеле Бельведер, разрешение на пребывание».
* * *
В опубликованном в тот же день объявлении под № 12 читается уже явная строгость: «До меня дошло, что по городу ходят провокаторы и доносчики, обязываю, таким образом, частных лиц и солдат оставлять подобную информацию в Городском Комендантском Ведомстве, а также чтобы все эти лица, как частные так и военные, которые на основе доносовсами предприняли какие либо меры, явились в военный суд для привлечения к ответственности».
Этой четко сформулированной угрозы, очевидно, было не достаточно, так как позже в тот же день Финне сделал следующее предостережение для солдат: «Когда принимаются решения по отдельным случаям, подкрадываются приспешники старого русского строя, которые дают солдатам неверную информацию, побуждая тех проводить карательные меры наобум, и тогда обвиняемые страдают. Поступающие таким образом подстрекатели хотят выставить наши войска в дурном свете, вызвать беспорядки и пагубное для нашей страны недовольство ее независимостью. В последние дни, таким образом подстрекали, например, против евреев. Поэтому хочу всерьез предостеречь солдат от всех подстрекателей и распространителей слухов. Еще раз напоминаю, что на основании неподтвержденных доносов и без приказа соответствующего руководства, никто не имеет права приводить в исполнение какие либо карательные меры, и если такое произойдет, виновных накажет трибунал».
Некоторые вещи в объявлении Финне производят странное впечатление. Хотя убийцами были егеря, солдаты полка Вааса, белофинны из Саво и партизаны из Каяяни, он как бы перенес ответственность за карательные меры в отношении русских на самих русских, предупреждая о«приспешниках старого русского строя». В качестве объяснения массовым расстрелам Финне выдвигает заговор агентов, которые хотят очернить славу финской армии, возбудить беспорядки и добавить путаницы.
О русских, которых белогвардейцы убили в первую очередь, Финне даже не упоминает, но говорит, например, что все евреи стали объектами «подстрекательства».
* * *
26.04.1918 г., когда кольцо осады Выборга замкнулось, Левстрем отдал своим войскам приказ, согласно которому «сражавшиеся русские солдаты были вне закона и с ними надо обращаться соответственно». Это можно толковать таким образом, что Левстрем одобрил казни вооруженных русских солдат красноармейцев без формальностей, если те сдавались в плен. В Выборге были десятки русских офицеров и военных, которые не поддерживали красных, но продвигающиеся войска белогвардейцев, вероятно, не делали большого различия между «сражающимися» и оставшимися вне боя военными. При чистках на территории города было несложно распространить указания Левстрема и на других русских, помимо сражавшихся. Особенно во время первых чисток город был, по мнению нападающих, территорией военных действий, где могли по незначительным причинам расстрелять любого встречного. Предположительно, ободренные приказом Левстрема, белые произвели массовый расстрел русских, хотя целью Левстрема, наверное, было запретить своим войскам казни офицеров старой России. На практике приказ Левстрема от 26.04.1918 г. дал войскам известное основание к широкомасштабным чисткам, направленным против русских военных.
* * *
Главнокомандующего практически сразу проинформировали о расстрелах русских в Выборге, и он был вынужден занять какую-то позицию по отношению к сложившейся ситуации. Примерно в период с 30.04.1918 г. по 1.05.1918 г. Маннергейм посетил Выборг, тогда, вероятно, прямо на месте он и получил предварительные данные об убийствах русских. Маннергейм воспринял произошедшее в Выборге гораздо ближе, чем известно общественности. Он лично видел происходившие в городе убийства и
хорошо знал о тех обстоятельствах, при которых они производились. Из интервью, взятого в 1929 г. становится ясно, что вечером 30.04.1918 г. Маннергейм был поблизости от Выборгского заведения Сеурахуоне, когда праздновавшие взятие города пьяные егеря застрелили композитора Тойво Куула. Проходя мимо, Маннергейм на небольшом расстоянии наблюдал за окончанием данного инцидента. Тем не менее, он явно преуменьшал значение конфликта, приведшего к смерти Куула, и считал его нарушением порядка, вызванным опьянением, хотя насильственная смерть Куула была тесно связана со стремлением егерей к власти и, в какой-то степени, с языковой политикой. Публично это убийство выставляли как достойный сожаления несчастный случай, преуменьшая его значение. Если говорить о значении расстрелов русских, позиция главнокомандующего в деле убийства Куула заслуживает внимания, так как создавалось впечатление, будто Маннергейм подобным же образом относился и к ним. Бросалось в глаза стремление главнокомандующего избежать разрыва отношений с ответственными за убийства егерями. В обоих случаях общим является и то, что убийцами были егеря, сопротивление которых было
настолько велико, что расследования пришлось прекратить. Если бы они были доведены до конца, стало бы ясно, что егеря и их руководство были ответственны за кровопролития в Выборге.
* * *
Досадное оглашение расстрелов русских в газетах, заставило Маннергейма сделать заявление. 12.05.1918 г. в своей ставке в Миккели он написал информационное сообщение под названием «Жертвы взятия Выборга», в котором отмечал: «Пресса, особенно русская, распространяет слухи о том, что в связи со взятием города, в Выборге убивали невинных людей. Вследствие этих слухов сообщаю, что в некоторых случаях жертвами стали не участвовавшие в сражениях лица и те, которые во время уличных боев, несмотря на явную опасность, находились вне дома. В связи с этими случаями начато серьезное расследование, в ходе которого выяснится, было ли в пылу боя излишне применено насилие. Если это окажется правдой, виновных накажут». Информационное сообщение опублико вали 13.05.1918 г. в газете «Хуфвудстадсбладет» от имени Маннергейма и 14.05.1918 г. от имени Ставки в газете «Виборгс Нюхетер».201 Говоря о нескольких жертвах, погибших по ошибке на территории военных действий,Маннергейм выбрал линию официального преуменьшения событий.
* * *
Как и Левстрем, Маннергейм поначалу вспылил и принялся разбираться, но позднее занял пассивную позицию. Выйдя в отставку с должности главнокомандующего в конце мая 1918 г., Маннергейм больше не принимал участия в рассмотрении данного вопроса. Некоторые мемуары хорошо освещают отношение Маннергейма к произведенным в Выборге массовым расстрелам русских. Дочь русского генерала Екатерина Григорьева в своих воспоминаниях написала: «Когда белые взяли Выборг, они уби
ли всех живших в городе русских офицеров, расстреляли женщин и детей, и моего мужа тоже без дознания. Английское консульство могло бы привлечь их к ответственности, но я так боялась за своих детей и за себя, что отказалась от этих мер. В тот же день, когда застрелили моего мужа, Маннергейм прибыл в Выборг. Он обещал заплатить мне 15 000 марок, я сказала ему, что платить не надо, так как деньги не вернут мне мужа. Я устроилась на работу в оркестр в кафе на Екатерининской улице». Обещаные Маннергеймом 15 000 тогдашних марок соответствовали бы сейчас 25 000 маркам или примерно 4200 евро. Затухание расследования гибели Куула, как и расследования расстрелов русских в Выборге указывает на некоторое бессилие Маннергейма и Левстрема. Оба расследования не были доведены до конца, так как их проведение встретило чрезмерно большое сопротивление. Расследования были хорошо начаты, но, почти приблизившись к завершению, они были прекращены без формального решения об этом. В обоих случаях все застопорилось по причине сложных и непреодолимых обстоятельств. Ни один виновный так и не был осужден или даже обвинен, хотя неофициально убийцы были известны.
* * *
Поэтому у егерей возник обычай расстреливать и некоторых поддерживавших военные действия Маннергейма и сочувствующих белым русских. Когда информацию о расстрелах русских в Выборге уже на следующий день доложили Маннргейму и Лефстрему, те рассердились и начали изучать случившееся. Они могли так же технически довести эти расследования до конца, но вскоре были вынуждены прекратить все по тактическим причинам. Если бы Маннергейм и Левстрем энергично проводили расследования дел о расстрелах русских в Выборге и убийстве Куула, следствием стали бы сильно натянутые отношения с егерями или даже их разрыв. Именно это было одним из важных мотивов проводивших расстрелы егерей. У Маннергейма и Левстрема, наверное были личные друзья среди расстрелянных офицеров Выборга, и они не могли одобрить эти бессмысленные убийства. С другой стороны, на деле Маннергейм не мог защитить расстрелянных, проведя основательное расследование, так как тогда егеря могли бы с легкостью указать на то, что главнокомандующий официально занимался делами русских. Положение Маннергейма как главнокомандующего было после прибытия основной части егерей настолько слабым и условным, что оно не выдержало бы последствий пристрастного расследования егерей и активистов. Уже организованные егерями артиллерии расстрелы в Пиетарсаари 2.03.1918 г. были для Маннергейма демонстрацией, посла
нием которой являлось то, что приказы главнокомандующего об отношении к арестованным красногвардейцам от 25.02.1918 г. не настолько заслуживали внимания, чтобы их соблюдать. Хотели оскорбить Маннергейма и пошатнуть его положение. Тогда в Ставке возникло раздражение, но главнокомандующий вскоре подчинился и не позволил провоцировать себя чересчур далеко идущими мерами, и посредством своего обдуманного выбора он остался на прежнем месте. Ситуация выбора, перед которой Маннергейма поставили в начале мая 1918 г. была сходной. Маннергейм, будучи главнокомандующим, мог возбудить основательное расследование как произошедших в связи со взятием Выборга расстрелов русских, так и убийства Куула, чтобы виновные ответили за свои деяния перед трибуналом. В какой то момент это привело бы к сильной реакции со стороны егерского руководства, вследствие чего Маннергейму, скорее всего, пришлось бы уйти в отставку. В начале
мая 1918 г. Маннергейм еще считал себя сильным главнокомандующим, но уже в середине месяца стало ясно, что вскоре ему придется покинуть. В этом шатком положении Маннергейм опять выбрал отступление и не попал в расставленную егерями ловушку. Хотя для Маннергейма было наверняка неприятно и отвратительно то, что егеря расстреливали белых русских в Выборге, это не было для опытного генерала решающим, стоящим борьбы вопросом.
http://rabkrin.org/vesterlund-lars-myi-zhdali-vas-kak-osvoboditeley-a-vyi-prinesli-nam-smert-kniga/ - скачать электронную версию книги
Фрагменты книги финского исследователя Ларса Вестерлунда о массовых убийствах в Выборге, где без разбору убивали как "красных", так и "белых", за то, что они были русскими.
"Мы ждали вас как освободителей, а вы принесли нам смерть..."
Состоявшая, главным образом, из егерских батальонов Восточная армия под командованием генерал майора Эрнста Лефвстрема 29 апреля 1918 г. взяла Выборг. Захватив город, егерские отряды расстреляли, как предполагают, по меньшей мере, 360-420 проживавших или находившихся в Выборге русских.
* * *
Ранним утром 29.04.1918 г. в замок привезли некоторое количество пленных русских и тогда же в срочном порядке произвели несколько расстрелов. В статье петербургской газеты «Новая жизнь» есть описание этих расстрелов. 14.05.1918 г. в Петербург из Выборга прибыло 60 русских чиновников телефонной сети и телеграфа. Они рассказали, что «немцы (егеря) и белогвардейцы» арестовали при взятии Выборга практически каждого из них и повели в Выборгский замок. Прибыв на место, белые сразу же отвели в сторону семь человек и расстреляли на глазах других арестованных без суда и следствия. Среди расстрелянных были, в том числе, чиновники Арнольд Альбрехт и Александр Гобель. В намерения белогвардейцев входило проведение еще нескольких убийств, но что то помешало им сделать это. Петербургская газета «Дело народа» также писала о расстрелах в Выборгском замке. Согласно статье, 150 русских спрятались в находящихся напротив замка укреплениях. Всех их отвели в замок, где мужчин отделили от женщин. После этого мужчин поделили на группы по 20 человек и расстреляли во дворе замка. Среди расстреляных был и неизвестный полковник. Жены и матери смотрели на расстрел из окон и в ужасе от увиденного, некоторые из них сошли с ума
* * *
Выборгский архитектор Виетти Нюканен рассказывал, как 29.04.1918 г. в 3.30 или 4.00 часа атакующие войска егерей захватили Выборгский замок: «Начиная с утра, егеря приводили в замок арестованных, среди которых было много людей с чинами и примерно десять человек из них позднее там же и расстреляли». Речь, очевидно, идет о русских представителях дворянства, чиновниках и офицерах, которых убили еще до начала массовых расстрелов в первую половину дня. Владелец лавки художника Эйнари Коскинен из Выборга подтвердил это следующим образом: «Примерно в 7 часов утра егеря расстреляли во дворе замка 6 русских пленных, часть из которых была в военной форме (...)». Об утренних расстрелах в замке капитан Кости Ниемеля рассказывал: «По пути из каземата во двор, рассказчик слышал много выстрелов, придя на место заметил, что егеря расстреляли во дворе замка 7 или 8 заключенных, очевидно, русских, среди которых был один джентльмен в гражданском».Согласно Ниемеля, казнь произвели по приказу адъютанта егеря лейтенанта 9 егерского батальона Эркки Парвиайнена, который был вынужден «отругать солдат за то, что они не стреляли залпом».
Сам Парвиайнен «из своего браунинга добивал в голову тех, кто не сразу умер (...)». Как слышал начальник выборгского щюцкора, капитан Микко Турунен, Парвиайнен лично застрелил трех человек. На допросах Парвиайнен признался, что стрелял в голову этих заключенных, «чтобы избавить их от страданий», и представил дело так, будто не находящиеся в его подчинении солдаты начали расстрел без его приказа. Согласно заявлению Ниемеля, все таки Парвиайнен принял решение о расстреле: «Когда на допросе схоронившиеся в одном из подвалов заключенные попытались сказать что либо в свою защиту, Парвиайнен достал браунинг и приказал молчать, а также расстрелять всех русских и арестованных в машине красногвардейцев. Из подвала пошли осматривать пленных, находивщихся на втором этаже, а заметив по бумагам некоторых русских, что те служили при большевиках, лейтенант Парвиайнен приказал отвести их в подвал к остальным приговоренным к смерти»
* * *
Во второй половине дня 29.04.1918 г. собранных на Выборгском вокзале русских пленных заставили маршировать к западным выборгским укреплениям. Примерно в 15 часов, как только группу расставили между валами в четыре ряда у Фридрихсгамских ворот, привели в исполнение, вероятно, заранее спланированный и подготовленный массовый расстрел. Очевидец, солдат Оскари Петениус, рассказывал об этом: «Один из заключенных по пытался сбежать, и его застрелили посреди дороги. Когда все заключенные прошли через первые ворота укреплений, им приказали встать в левой части крепостного рва так, чтобы образовался прямой угол. Когда пленные подошли туда, солдаты - охранники окружили их. Рассказчик слышал,
как им отдали приказ стрелять, но не знал кто приказал». Никакой возможности сбежать у заключенных не было. Их всех до единого растреляли из винтовок, ручного оружия или при помощи гранат. Петениус тоже принимал участие в казни, произведя пять выстрелов из винтовки.Видевший все командир выборгского щюцкора, капитан Микко Турунен рассказывал: «(...) их расстреливали между рвами, где была уже часть расстрелянных, и часть как раз в эту минуту расстреливаемых русских, около
нескольких сотен. Расстрел производило примерно сто финляндских солдат, среди которых были и офицеры. Согласно наблюдениям рассказчика, получилось так, что сначала стреляли перекрестным огнем из винтовок, затем палачи спустились вниз в ров и добили одного за другим оставшихся в живых пленных»
* * *
Перед входом в замок Бьерклунд сразу после массового расстрела наблюдал убийство: «там он заметил, что егерь и другой солдат пытались заставить находящегося на дороге мужчину спуститься в ров к группе пленных русских. Мужчина сопротивлялся, говорил, что он белофинн, смешавшийся с шествием заключенных на узкой дороге по пути домой. Сразу после этого рассказчик услышал два или три револьверных выстрела (...), а повернувшись увидел, как мужчина упал замертво, и догадался, что егерь застрелил его». Замечания Бьерклунда об участии егерей офицеров получили подтверждение в показаниях егеря прапорщика Отто Норденсвана:
«Когда рассказчик спросил, по чьему приказу расстреляли русских, один из младших офицеров пехоты ответил, что пленных допросили в замке и приговорили к смерти. Между валами были егеря офицеры в зеленой форме, по меньшей мере, один капитан, два или три лейтенанта и прапорщики.
* * *
Рассказы белых о массовом расстреле между валами несущественно от личаются от картин, описанных русскими и красными. Белогвардеец под псевдонимом «Артиллерист» рассказывает о произошедшем в опубликованной Вилье Вильела в 1919 г. книге мемуаров: «Первая картина, которая возникла перед нашими глазами на следующее утро, когда мы шли из наших, расположенных на Нейтсютниеми квартир к Абоскому мосту - это большие груды трупов в углах нескольких рвов. Мы рассмотрели тела по ближе. Там были люди разных приходов, бродяги и хорошо одетые джентльмены, русские гражданские лица и солдаты, женщины из батальона смерти и жены финнов и русских. Местами тела были свалены в груды, местами сложены в один ряд. Позы были самые разные. Кто лежал на спине, раскинув руки и ноги, кто на животе. Одни лежали на боку, обняв соседа, у других были видны только ноги, у третьих головы. Повсюду была кровь и покалеченные части тел. У многих была проломлена голова, у некоторых и другие части тела. Одни странно скрючились в предсмертной агонии, других смерть настигла внезапно. Когда я с чувством некоторого об легчения вышел из этого могильника (зрелище само по себе было непри
ятное и отвратительное), помню, что подумал о том, что было так, как должно было быть. Они заслужили свою судьбу, как мужчины, так и женщины, как финны, так и русские»
* * *
Тогда жертвами, по мнению Таллгрена, оказались «невинные гражданские лица, иностранцы, которые торговали в стране». Он рассказывал: «Напротив нас жил русский торговец с женой и детьми. Как и многие буржуа, они радовались освобожде
нию, но уже в первый день празднеств из казарм группами потекли мужчины. Вооруженные белогвардейцы явились к русскому и приказали идти с ними. Жена была безутешна. Ее страхи оправдались - тело мужчины принесли к дому на носилках. Его застрелили пьяные солдаты из Похъянмаа, которые ненавидели всех русских»
* * *
Помимо русских, убитых во время взятия Выборга, в последующие дни и недели расстреливали и других русских. Когда из пригородов Выборга приводили колонны заключенных, от них планомерно отделяли русских. Арестованный в Выборге красногвардеец Каарло Хювенен описывал, как 1.05.1918 г. арестованные красные маршировали из Науласаари в центральные казармы Выборга. Колонны заключенных расставили в ряды, одетый в егерскую форму офицер прокричал: «Русские, сюда для расстрела». Из строя тогда вышли вперед семь мужчин и 14 летний мальчик. По словам рассказчика, среди русских был также один «мужчина в офицерской форме, чей страх потерять жизнь привел в движение свойственную русским
предрасположенность к действиям. Доходящим до раболепства унижением, бесконечными поклонами и знаками уважения пытался он выпутаться из затруднительного положения. Он предлагал финским офицерам какие то пожелтевшие бумаги, которые, наверное, были свидетельством его надежности. Удалось ли ему сохранить жизнь, я не знаю, русских увели из нашей группы, и после этого я их уже не видел.
* * *
Привезенный в Выборг красногвардеец Арво Ниеминен в своих воспоминаниях рассказал об одном подобном случае: « Мы пришли во двор выборгской центральной казармы, которая являлась одним из пунктов в шествии заключенных. Во дворе нас было, по меньшей мере, тысяча мужчин. Нам приказали выстроиться в ряды так, чтобы между ними можно было ходить, и после этого начался первый допрос. Между рядами с кровожадным видом сразу начали ходить егеря или кто они там были. В руках у них были большие маузеры, и они покрикивали строгим голосом, что бы русские вышли вперед. Русских не помиловали и расстреляли сразу без следствия. Среди арестованных было несколько одетых в русскую форму и те, в ком белогвардейцы сомневались. Они начали задавать какие то вопросы. Вот тогда все и выяснилось, так как русские никогда не научатся понятно говорить по фински. Из них набрали группу русских, может несколько десятков, которых отвели на задний двор, откуда вскоре донеслись выстрелы из винтовок»
* * *
Тому, что военные чиновники сочувствовали белым, есть много подтверждений. Капитан ликвидационного управления Константин Назаров, по рассказам жены Анны Михайловны Назаровой, «вышел из дома в обозначенный день (29.04.1918 г.) в половину девятого утра поприветствовать белогвардейцев, и примерно в половину десятого пошел на вокзал, чтобы получить какое либо разрешение на пребывание. Но на вокзале была большая очередь из ожидавших, и он отправился домой, а затем в свою контору по адресу Екатерининская улица 21, где его вместе с другими членами ведомства арестовали в 11 часов утра». Он ни коим образом не помогал красногвардейцам и не являлся большевиком. Назарова расстреляли между валами в тот же день.
Инженер строитель Николай Никитин служил старшим техником в инженерном отделении ликвидационного управления. По заявлению его жены Евгении Никитиной, 29.04.1918 г. примерно в 8 часов утра он отправился из дома на службу, «где его арестовали и отвели прямиком на железнодорожный вокзал». Оттуда он в тот же день был доставлен на место массового расстрела.
Сергей Антоновский был российским подданным, военным чиновником, служил ревизором продуктовых складов крепости. По словам жены, «он никак не был связан с восставшими красногвардейцами». Его также расстреляли вечером между валами.
* * *
Большая часть убитых офицеров явно сочувствовала белым, и этому есть много подтверждений. Согласно информации, рассказанной бывшим смотрителем церкви Юхо Кочетовым, один живший в Выборге русский офицер в день взятия города «с букетом в руках и в униформе пошел приветствовать белогвардейцев, но был вместо этого расстрелян». Возможно, именно об этом офицере рассказывал Йох. Кайкко в своих мемуарах: «один имеющий связь с щюцкором русский офицер в высоком
звании был убит вместе с Ээнокки (брат рассказчика). При полном русском обмундировании он отправился на улицу сказать белогвардейцам слова приветствия, и первый встреченный им солдат без раздумий застрелил его»
* * *
Щюцкоровец Карл Форсс участвовал во взятии Выборга, и тогда он, по рассказам Вилхо Ахтола, отомстил русскому полковнику, который донес на него. Форсс говорил, что сам он не стрелял в полковника, а привел «отряд для задержания. Дочь плакала, вешалась на шею и целовала, целовала меня, но я не дрогнул. Мужчину расстреляли между валами».
24 летний Владимир Петров, бывший капитан и 26 летний старшина первой статьи Сергей Бакчеев были найдены застреленными в сарае казарм в Хиекка 1.05.1918 г. В своем отзыве предприниматель Отто Сеппянен и телеграфистка с железной дороги Агнесс Мадетоя написали: «Таким об разом подтверждаем, что офицеры Владимир Петров и Сергей Бакшеев за все время гражданской войны в Финляндии находились дома, и мною не были замечены никакие их совместные действия с красными». Чиновник телеграфа Оскар Лавен, рассказал, что полковник Петров по своим взглядам не принадлежал к красным и не помогал им. Барон Теофил Мейендорф в свою очередь подтвердил, что «подполковник Владимир Петров никоим образом не помогал ни Финской красной гвардии, ни русским большевикам, спасаясь от которых он и приехал в Финляндию». Губернский архитектор Шульман дал такую же информацию о Петрове. Согласно отзыву, его «по ошибке расстреляли после взятия Выборга, несмотря на то, что он никогда не поддерживал красных, а напротив, помогал шюцкору заполучить оружие и т. п.» Начальник выборгского щюцкора Турунен 23.05.1918 г. дал расследующей казни комиссии следующий отзыв: «Среди убитых были известные рассказчику поручик Некрашин, капитаны Климов и Михеев, полковник Высоких, три брата - недавние школьники Михайловы и портной Вайнер, за всех них рассказчик мог поручиться, что они не имели никаких
связей с красными. Некрашин, Михеев и братья Михайловы наоборот помогали щюцкоровцам».
* * *
Красногвардейца Импи Лескинена арестовали в Выборге 29.04.1918 г. и отвели во двор центральных казарм. В своих мемуарах он рассказывал: «Я шел по двору, послышался выстрел, я поспешил на звук, там стоял один изувер с дымящимся пистолетом в руке. Он показал оружием на застреленного мужчину, сказал, что сделает так со всеми русскими, и ушел, размахивая в воздухе еще дымящимся орудием убийства. Я посмотрел на тело. Это был пожилой мужчина с длинной бородой и в русской рубахе с красивым орнаментом из вышивки спереди и красным от крови пятном на груди, в широких синезеленых брюках и сапогах. Я подумал, что мужчина стал еще одной жертвой, потому что был русским».
Водопроводчик Александр Кольцов, по словам матери, «не входил в красную гвардию и не одобрял фанатичной деятельности большевиков ни в какой ее форме, а всегда выступал на стороне закона и права, оказывая важные услуги, скрывая и защищая законопослушных граждан Финляндии от преследования красных». Кольцова арестовали 29.04.1918 г., его тело нашли 3.05.1918 г. в Хиекка. Братьев Григория, Андрея и Петра Михайловых расстреляли вместе с матерью без всякой причины. Мальчики «не входили в красную гвардию и ни коим образом не способствовали ее деятельности». Их арестовали 29.04.1918 г., а 2.05.1918 г. нашли убитыми между валами. Рабочего и подданного России Андрея Николаева расстреляли, по словам жены, без вины. Он никогда не числился в рядах красной гвардии, но так как в его квартале жили красные «его тоже арестовали как русского солдата». Николаева забрали 29.04.1918 г., а 2.05.1918 г. нашли мертвым между валами.
* * *
Инженер-эксплуатационщик Александр Колпинский состоял на частной службе в техническом бюро и был ярым противником большевизма. Выборгские красногвардейцы арестовали его, но с приходом белых он был освобожден. Вместе с другими освобожденными, его сначала отвели куда то для подтверждения. По пути он видел, как расстреливали русских и заметил сопровождающим: «Мы все время желали вам успеха в борьбе, а вы так убиваете невинных людей. Сопровождающий прошептал что то офицеру и Колпинского подвели к группе людей на расстрел. Через две минуты его безжизненное тело лежало на площади.
* * *
Самыми молодыми из убитых были 12 летний Сергей Богданов и 13 летний Александр Чубиков, которых расстреляли между валами. 14 летний сын рабочего Николай Гаврилов пропал. Возможно, это был тот самый мальчик, о котором рассказывал Импи Лемпинен: «я опять попал в группу, где шепотом говорили по-русски, было много русских. Там был и мой знакомый 14 летний мальчик, говоривший по-русски, который родился в Выборге. К группе устремился один изверг с веткой лапника на шапке и прокричал: «Разве вы не знаете, всех русских убивают?». Тогда этот молодой мальчик обнажил грудь и прокричал: «Здесь есть один русский, стреляйте». Изверг достал оружие и выстрелил, погибший мальчик был отважным русским»
* * *
Таллгрен рассказал подобную историю о двух убитых русских: «Два молодых русских кадета из Петербурга во время власти красных скрывались у одной пожилой русской женщины недалеко от Выборгского кафедрального собора. После взятия Выборга они почувствовали себя в безопасности. Их пробуждение, должно быть, было ужасным, когда некий офицер белогвардеец просто поставил их у стены, чтобы расстрелять. На них были черные куртки с позолоченными пуговицами. Не было никакого сомнения в том, что они с офицером были заклятыми врагами, и у того не дрогнула рука, когда он стрелял из пистолета. Что за насмешка судьбы.
* * *
Убитым сыну купца Александру Наумову и Зиновию Богданову было по 15 лет, Глебу Калашникову и стеклорезу Акселю Эдварду Кривицкому -16 лет. Рабочий Павел Горностаев и Николай Страшников погибли в 17 летнем возрасте. По данным родственников, причиной гибели Наумова бы ло «недостаточное знание финского языка»
* * *
Бывший пленным в Выборге Вилхо Канккунен рассказывал об отборе по принципу владения языком: «Когда мы попали в Выборг, нас привели сначала в центральные казармы, где проводили первичный отсев. Крича ли, есть ли русские и пусть они выйдут из строя. Русских было немного,но всех их сразу же повели на расстрел».
* * *
Таллгрен говорил, что был рассержен на то, что от огласки расстрелов уклонялись: «Никто не отдавал приказа о расстрелах русских, никто не хотел брать на себя ответственность за это. Говорили, что это было делом рук отдельных солдат, которые, отправляясь в увольнение, взяли с собой оружие. Шла война, и солдаты после горькой гражданской междоусобицы сбились с пути. Жертв было много. В общей неразберихе на улице, когда перемещались большие массы людей, едва ли обращали внимание на этих арестованных русских, считая их пленными красногвардейцами. Пока мы в городе прославляли освободителей, они погибали. Их расстреливали из винтовок между крепостными валами у дороги, ведущей на Нейтсютниеми. Потом эту постыдную кровавую баню прекратили. Говорят, генерал Маннергейм назвал ее позорным пятном в истории освободительной войны. Наши историки охотно ее игнорируют, стыдясь, но кровавые воспоминания живут в сердцах тысяч русских. В убитых они видят мучеников своей поруганной, но великой и святой России. Опасный посев. Господи, защити, чтобы нам никогда не пришлось пожинать его плоды»
* * *
Вилхо Хокканен рассказывал о том, как Выборг «сдался, и мы как победители совершили ознакомительный поход по городу, в котором еще были слышны одиночные выстрелы. Мы были на побережье Салаккалахти, когда из за поленницы раз
дался выстрел. Мы пошли посмотреть. Оттуда нам навстречу вышел 15 летний мальчик, уроженец Похъянмаа, который застрелил русского и достал из его кармана бутылку, но в бутылке оказалась всего лишь вода».По воспоминаниям Таллгрена, один выборгский врач рассказывал, что «в его прихожей было полно русских женщин, пациенток, которые просили его вмешаться и защитить их мужей. Жизнь русских была повсюду в опасности, вооруженные солдаты из Похъянмаа (чья ненависть
всегда была сильна) проверяли входы и выходы, «охотясь» на своих заклятых врагов. «Да умрут русские!» было их девизом»
* * *
В мемуарах и материалах допросов есть так же информация о том, что особо отличились в роли палачей солдаты из полка Вааса. Газета «Новая жизнь» писала: «Когда 28.04.1918 г. (должно быть 29.04.1918 г.) батальон из Вааса вошел в Выборг, он начал обход частных квартир, и живущих в них русских казнили. Спаслись только те, кто спрятался у финнов и кто говорил по-немецки или по-фински. Вскоре после прибытия батальона появились подвыпившие финские белогвардейцы, которые начали дебоширить на улицах».
* * *
Руководитель этих белогвардейцев, вероятно ефрейтор, говорил по-немецки и выглядел подвыпившим. После этого арестованных отвели в здание вокзала, где те пробыли около часа, после чего рассказчика освободили по удостоверению (...)».Не считая Покровского, 29.04.1918 г. вышеупомянутую группу из 25 русских ограбили дважды. Сначала под северной оконечностью Папульского моста, а затем уже мертвых между валами. Анти Хямяляйнен рассказал о случае, когда арестованный русский попытался за деньги купить себе жизнь. Некий белогвардеец застрелил «одного русского офицера. Офицер на Крепостном мосту, стоя на коленях просил пощады и предлагал ему свой бумажник с деньгами. Это не помогло, я все же заполучил кошелек там на валах, где мужчина и остался»,
* * *
Спасшийся отъездом в Петербург В. А. Гридин на страницах газеты «Новая жизнь» рассказывал, что он испытал в Выборге, и что слышал: « (...) расстрелы приводили в исполнение самым что ни на есть жестоким образом. Часто одну группу людей расстреливали прямо на глазах другой, а раненых добивали. В основном, казни проводили на валах укреплений, между Фридрихсгамскими воротами и во дворе замка. Говорят, что тела закрывали собой валы укреплений. Некоторые из тел были скручены до неузнаваемости, с разбитыми лицами, проломленными черепами и сломанными пальцами. Голова найденного кучера инженерного управления Кучарина была переломлена надвое, висела только на коже, а у банковского комиссара Борисова было рассечено полчерепа. Почти все тела были раздеты и ограблены. Рассказывали, что директор продовольственного магазина Антоновский кричал:« (...) у меня забрали все деньги, 16 000».В некоторых случаях у казненных отрезали пальцы, чтобы снять кольца.
* * *
Задолго до взятия Выборга Маннергейм назначил капитана Густава Адольфа Финне комендантом города. 23.04.1918 г. Финне выехал из Тампере в Миккели и, получив назначение на должность коменданта, отправился далее в Антреа ожидать взятия Выборга. Выпускник финляндского Кадетского корпуса города Хамина и известный в Кеми промышленник, Финне имел свежий опыт службы в должности коменданта промышленного города, будучи с апреля комендантом в захваченном Тампере.
* * *
Первые меры, предпринятые Финне в Выборге, были направлены против русских. Он сразу выпустил декларацию, согласно которой русскоязычные названия и таблички нужно было убрать с улиц города в течение 48 часов. Финне также вел систему контроля за оставшейся в городе русской частью населения. В объявлении № 4 от 30.4.1918 г. он приказывал: «Настоящим сообщаем, что русские гражданские и военные лица могут на основании показаний двух известных и надежных граждан Финляндииполучить в Городском Комендантском Ведомстве, которое находится в отеле Бельведер, разрешение на пребывание».
* * *
В опубликованном в тот же день объявлении под № 12 читается уже явная строгость: «До меня дошло, что по городу ходят провокаторы и доносчики, обязываю, таким образом, частных лиц и солдат оставлять подобную информацию в Городском Комендантском Ведомстве, а также чтобы все эти лица, как частные так и военные, которые на основе доносовсами предприняли какие либо меры, явились в военный суд для привлечения к ответственности».
Этой четко сформулированной угрозы, очевидно, было не достаточно, так как позже в тот же день Финне сделал следующее предостережение для солдат: «Когда принимаются решения по отдельным случаям, подкрадываются приспешники старого русского строя, которые дают солдатам неверную информацию, побуждая тех проводить карательные меры наобум, и тогда обвиняемые страдают. Поступающие таким образом подстрекатели хотят выставить наши войска в дурном свете, вызвать беспорядки и пагубное для нашей страны недовольство ее независимостью. В последние дни, таким образом подстрекали, например, против евреев. Поэтому хочу всерьез предостеречь солдат от всех подстрекателей и распространителей слухов. Еще раз напоминаю, что на основании неподтвержденных доносов и без приказа соответствующего руководства, никто не имеет права приводить в исполнение какие либо карательные меры, и если такое произойдет, виновных накажет трибунал».
Некоторые вещи в объявлении Финне производят странное впечатление. Хотя убийцами были егеря, солдаты полка Вааса, белофинны из Саво и партизаны из Каяяни, он как бы перенес ответственность за карательные меры в отношении русских на самих русских, предупреждая о«приспешниках старого русского строя». В качестве объяснения массовым расстрелам Финне выдвигает заговор агентов, которые хотят очернить славу финской армии, возбудить беспорядки и добавить путаницы.
О русских, которых белогвардейцы убили в первую очередь, Финне даже не упоминает, но говорит, например, что все евреи стали объектами «подстрекательства».
* * *
26.04.1918 г., когда кольцо осады Выборга замкнулось, Левстрем отдал своим войскам приказ, согласно которому «сражавшиеся русские солдаты были вне закона и с ними надо обращаться соответственно». Это можно толковать таким образом, что Левстрем одобрил казни вооруженных русских солдат красноармейцев без формальностей, если те сдавались в плен. В Выборге были десятки русских офицеров и военных, которые не поддерживали красных, но продвигающиеся войска белогвардейцев, вероятно, не делали большого различия между «сражающимися» и оставшимися вне боя военными. При чистках на территории города было несложно распространить указания Левстрема и на других русских, помимо сражавшихся. Особенно во время первых чисток город был, по мнению нападающих, территорией военных действий, где могли по незначительным причинам расстрелять любого встречного. Предположительно, ободренные приказом Левстрема, белые произвели массовый расстрел русских, хотя целью Левстрема, наверное, было запретить своим войскам казни офицеров старой России. На практике приказ Левстрема от 26.04.1918 г. дал войскам известное основание к широкомасштабным чисткам, направленным против русских военных.
* * *
Главнокомандующего практически сразу проинформировали о расстрелах русских в Выборге, и он был вынужден занять какую-то позицию по отношению к сложившейся ситуации. Примерно в период с 30.04.1918 г. по 1.05.1918 г. Маннергейм посетил Выборг, тогда, вероятно, прямо на месте он и получил предварительные данные об убийствах русских. Маннергейм воспринял произошедшее в Выборге гораздо ближе, чем известно общественности. Он лично видел происходившие в городе убийства и
хорошо знал о тех обстоятельствах, при которых они производились. Из интервью, взятого в 1929 г. становится ясно, что вечером 30.04.1918 г. Маннергейм был поблизости от Выборгского заведения Сеурахуоне, когда праздновавшие взятие города пьяные егеря застрелили композитора Тойво Куула. Проходя мимо, Маннергейм на небольшом расстоянии наблюдал за окончанием данного инцидента. Тем не менее, он явно преуменьшал значение конфликта, приведшего к смерти Куула, и считал его нарушением порядка, вызванным опьянением, хотя насильственная смерть Куула была тесно связана со стремлением егерей к власти и, в какой-то степени, с языковой политикой. Публично это убийство выставляли как достойный сожаления несчастный случай, преуменьшая его значение. Если говорить о значении расстрелов русских, позиция главнокомандующего в деле убийства Куула заслуживает внимания, так как создавалось впечатление, будто Маннергейм подобным же образом относился и к ним. Бросалось в глаза стремление главнокомандующего избежать разрыва отношений с ответственными за убийства егерями. В обоих случаях общим является и то, что убийцами были егеря, сопротивление которых было
настолько велико, что расследования пришлось прекратить. Если бы они были доведены до конца, стало бы ясно, что егеря и их руководство были ответственны за кровопролития в Выборге.
* * *
Досадное оглашение расстрелов русских в газетах, заставило Маннергейма сделать заявление. 12.05.1918 г. в своей ставке в Миккели он написал информационное сообщение под названием «Жертвы взятия Выборга», в котором отмечал: «Пресса, особенно русская, распространяет слухи о том, что в связи со взятием города, в Выборге убивали невинных людей. Вследствие этих слухов сообщаю, что в некоторых случаях жертвами стали не участвовавшие в сражениях лица и те, которые во время уличных боев, несмотря на явную опасность, находились вне дома. В связи с этими случаями начато серьезное расследование, в ходе которого выяснится, было ли в пылу боя излишне применено насилие. Если это окажется правдой, виновных накажут». Информационное сообщение опублико вали 13.05.1918 г. в газете «Хуфвудстадсбладет» от имени Маннергейма и 14.05.1918 г. от имени Ставки в газете «Виборгс Нюхетер».201 Говоря о нескольких жертвах, погибших по ошибке на территории военных действий,Маннергейм выбрал линию официального преуменьшения событий.
* * *
Как и Левстрем, Маннергейм поначалу вспылил и принялся разбираться, но позднее занял пассивную позицию. Выйдя в отставку с должности главнокомандующего в конце мая 1918 г., Маннергейм больше не принимал участия в рассмотрении данного вопроса. Некоторые мемуары хорошо освещают отношение Маннергейма к произведенным в Выборге массовым расстрелам русских. Дочь русского генерала Екатерина Григорьева в своих воспоминаниях написала: «Когда белые взяли Выборг, они уби
ли всех живших в городе русских офицеров, расстреляли женщин и детей, и моего мужа тоже без дознания. Английское консульство могло бы привлечь их к ответственности, но я так боялась за своих детей и за себя, что отказалась от этих мер. В тот же день, когда застрелили моего мужа, Маннергейм прибыл в Выборг. Он обещал заплатить мне 15 000 марок, я сказала ему, что платить не надо, так как деньги не вернут мне мужа. Я устроилась на работу в оркестр в кафе на Екатерининской улице». Обещаные Маннергеймом 15 000 тогдашних марок соответствовали бы сейчас 25 000 маркам или примерно 4200 евро. Затухание расследования гибели Куула, как и расследования расстрелов русских в Выборге указывает на некоторое бессилие Маннергейма и Левстрема. Оба расследования не были доведены до конца, так как их проведение встретило чрезмерно большое сопротивление. Расследования были хорошо начаты, но, почти приблизившись к завершению, они были прекращены без формального решения об этом. В обоих случаях все застопорилось по причине сложных и непреодолимых обстоятельств. Ни один виновный так и не был осужден или даже обвинен, хотя неофициально убийцы были известны.
* * *
Поэтому у егерей возник обычай расстреливать и некоторых поддерживавших военные действия Маннергейма и сочувствующих белым русских. Когда информацию о расстрелах русских в Выборге уже на следующий день доложили Маннргейму и Лефстрему, те рассердились и начали изучать случившееся. Они могли так же технически довести эти расследования до конца, но вскоре были вынуждены прекратить все по тактическим причинам. Если бы Маннергейм и Левстрем энергично проводили расследования дел о расстрелах русских в Выборге и убийстве Куула, следствием стали бы сильно натянутые отношения с егерями или даже их разрыв. Именно это было одним из важных мотивов проводивших расстрелы егерей. У Маннергейма и Левстрема, наверное были личные друзья среди расстрелянных офицеров Выборга, и они не могли одобрить эти бессмысленные убийства. С другой стороны, на деле Маннергейм не мог защитить расстрелянных, проведя основательное расследование, так как тогда егеря могли бы с легкостью указать на то, что главнокомандующий официально занимался делами русских. Положение Маннергейма как главнокомандующего было после прибытия основной части егерей настолько слабым и условным, что оно не выдержало бы последствий пристрастного расследования егерей и активистов. Уже организованные егерями артиллерии расстрелы в Пиетарсаари 2.03.1918 г. были для Маннергейма демонстрацией, посла
нием которой являлось то, что приказы главнокомандующего об отношении к арестованным красногвардейцам от 25.02.1918 г. не настолько заслуживали внимания, чтобы их соблюдать. Хотели оскорбить Маннергейма и пошатнуть его положение. Тогда в Ставке возникло раздражение, но главнокомандующий вскоре подчинился и не позволил провоцировать себя чересчур далеко идущими мерами, и посредством своего обдуманного выбора он остался на прежнем месте. Ситуация выбора, перед которой Маннергейма поставили в начале мая 1918 г. была сходной. Маннергейм, будучи главнокомандующим, мог возбудить основательное расследование как произошедших в связи со взятием Выборга расстрелов русских, так и убийства Куула, чтобы виновные ответили за свои деяния перед трибуналом. В какой то момент это привело бы к сильной реакции со стороны егерского руководства, вследствие чего Маннергейму, скорее всего, пришлось бы уйти в отставку. В начале
мая 1918 г. Маннергейм еще считал себя сильным главнокомандующим, но уже в середине месяца стало ясно, что вскоре ему придется покинуть. В этом шатком положении Маннергейм опять выбрал отступление и не попал в расставленную егерями ловушку. Хотя для Маннергейма было наверняка неприятно и отвратительно то, что егеря расстреливали белых русских в Выборге, это не было для опытного генерала решающим, стоящим борьбы вопросом.
http://rabkrin.org/vesterlund-lars-myi-zhdali-vas-kak-osvoboditeley-a-vyi-prinesli-nam-smert-kniga/ - скачать электронную версию книги