Семейное хроническое
Всё же выпивать за праздничным столом спиртные напитки с собственною родною матерью (тире врачом) это надо те ещё нервишки иметь, вы знаете.
Чуть ли не по мензурке тебе отмеряется пиисят грамм красного. Тост, шутки, смех, считай - идиллия.
Однако, не дремлет мыслящий студент, окутан авторским халатом (с). Минут через пять-десять вопрос: "Ну, что вы чувствуете после алкоголизации, дети?" Предлагаются тебе тут же и варианты: "1) ничего, 2) лёгкую расслабленность, 3) эйфорию и желание спеть". "Я же должна знать, как работает ваша печень, как она там расщепляет то, что должна расщеплять".
Далее - кратко лекция и слайды "Трезвость - норма жизни" и резюме: "Знайте свою норму, дети. Знайте!" Дети переглядываются (всем давно уж минуло восемнадцать лет и даже двадцать один минул тоже), молчат, но глаза их, конечно, как бы говорят, мол, с этих пор только лимонад, не извольте сумлеваться.
Однако молодость берёт своё, и через полчасика ты всё же решаешься задать вопрос: "А может быть, ещё по пятьдесят этого хорошего сухого красного вина?"
Следует взгляд - Ленин смотрит на буржуазию, и так уж и быть - цедится ещё тридцать восемь граммов.
Ну, чего. К следующему семейному обеду я должна выучить стихотворение Бродского "Пилигримы", потому что после третьего тоста (двадцать три грамма) не смогла вспомнить, про что там был первый тост.
А ещё они выпустили стенгазету. У меня ж день рож был.
Чуть ли не по мензурке тебе отмеряется пиисят грамм красного. Тост, шутки, смех, считай - идиллия.
Однако, не дремлет мыслящий студент, окутан авторским халатом (с). Минут через пять-десять вопрос: "Ну, что вы чувствуете после алкоголизации, дети?" Предлагаются тебе тут же и варианты: "1) ничего, 2) лёгкую расслабленность, 3) эйфорию и желание спеть". "Я же должна знать, как работает ваша печень, как она там расщепляет то, что должна расщеплять".
Далее - кратко лекция и слайды "Трезвость - норма жизни" и резюме: "Знайте свою норму, дети. Знайте!" Дети переглядываются (всем давно уж минуло восемнадцать лет и даже двадцать один минул тоже), молчат, но глаза их, конечно, как бы говорят, мол, с этих пор только лимонад, не извольте сумлеваться.
Однако молодость берёт своё, и через полчасика ты всё же решаешься задать вопрос: "А может быть, ещё по пятьдесят этого хорошего сухого красного вина?"
Следует взгляд - Ленин смотрит на буржуазию, и так уж и быть - цедится ещё тридцать восемь граммов.
Ну, чего. К следующему семейному обеду я должна выучить стихотворение Бродского "Пилигримы", потому что после третьего тоста (двадцать три грамма) не смогла вспомнить, про что там был первый тост.
А ещё они выпустили стенгазету. У меня ж день рож был.