Немного о локальных правилах
Я убеждён, что всякая открытая сетевая запись - это публичное распространение информации, а всемирная компьютерная сеть - общественное место. Следовательно, здесь действуют все те общие правила, которые действуют и в прочих публичных средах. Если они далеко не всегда претворяются в жизнь, то есть законность не становится правопорядком, причина в практических затруднениях, а не в принципиальной недопустимости общего правопримения. Так бывает с очень многими требованиями нормативных правовых актов. Например, почти все водители регулярно превышают скорость, но лишь изредка платят за это штрафы.
Никакой отсебятины я добавлять не намерен, но считаю себя ответственным за всё то, что пишется в этом крохотном сегменте Повсеместно Протянутой Паутины, где мне доверены административные полномочия. И буду, если понадобится, осуществлять цензуру (хорошо, модерирование, коли скоро цензура прямо запрещена Конституцией РФ) не за страх, а за совесть. Ничего личного.
Каковы эти юридически обязательные правила, знают, кажется, все - хотя бы в общих чертах. Почти никто их здесь, собственно говоря, и не пытался нарушать. Единственное, о чём приходится периодически напоминать, - это о недопустимости нецензурной брани в общественных местах. Но изредка, я считаю, бывает оправдана и обсценная лексика. Например, в каком-нибудь остроумном "срамном" куплете или при анализе её самой. Тогда, я полагаю, это уже вовсе не брань, табуировать такое словоупотребление было бы неразумно.
Update Юристы-нормативисты настаивают на буквальном, пространственном понимании словосочетания "общественное место", где запрещена нецензурная брань. В таком случае отсутствие аналогичного запрета для публично распространяемых сообщений, в том числе в книгах, СМИ, в сетевых блогах и форумах, я считаю явной недоработкой законодателя. Ведь нелепо дозволять при охвате более широкой аудитории те действия, которые запрещены при менее широком её охвате. (Правда, Павел Протасов уверяет, что в Интернете можно поставить себе такие фильтры, благодаря которым на экране всегда будет видно только то, что угодно видеть пользователю. Если так, то изумляет, что подобные "розовые очки" не получили значительного распространения)). Здесь я бы прибег к толкованию правовой нормы a fortiori. Однако, боюсь, что ко мне не прислушаются, ограничившись ссылкой на недопустимость аналогии при применении карательных норм публичного права. Чтобы оставить ненужные споры, будем считать, что в вопросе об обсценной лексике я использую своё частное право для восполнения лакуны публичного права.
Никакой отсебятины я добавлять не намерен, но считаю себя ответственным за всё то, что пишется в этом крохотном сегменте Повсеместно Протянутой Паутины, где мне доверены административные полномочия. И буду, если понадобится, осуществлять цензуру (хорошо, модерирование, коли скоро цензура прямо запрещена Конституцией РФ) не за страх, а за совесть. Ничего личного.
Каковы эти юридически обязательные правила, знают, кажется, все - хотя бы в общих чертах. Почти никто их здесь, собственно говоря, и не пытался нарушать. Единственное, о чём приходится периодически напоминать, - это о недопустимости нецензурной брани в общественных местах. Но изредка, я считаю, бывает оправдана и обсценная лексика. Например, в каком-нибудь остроумном "срамном" куплете или при анализе её самой. Тогда, я полагаю, это уже вовсе не брань, табуировать такое словоупотребление было бы неразумно.
Update Юристы-нормативисты настаивают на буквальном, пространственном понимании словосочетания "общественное место", где запрещена нецензурная брань. В таком случае отсутствие аналогичного запрета для публично распространяемых сообщений, в том числе в книгах, СМИ, в сетевых блогах и форумах, я считаю явной недоработкой законодателя. Ведь нелепо дозволять при охвате более широкой аудитории те действия, которые запрещены при менее широком её охвате. (Правда, Павел Протасов уверяет, что в Интернете можно поставить себе такие фильтры, благодаря которым на экране всегда будет видно только то, что угодно видеть пользователю. Если так, то изумляет, что подобные "розовые очки" не получили значительного распространения)). Здесь я бы прибег к толкованию правовой нормы a fortiori. Однако, боюсь, что ко мне не прислушаются, ограничившись ссылкой на недопустимость аналогии при применении карательных норм публичного права. Чтобы оставить ненужные споры, будем считать, что в вопросе об обсценной лексике я использую своё частное право для восполнения лакуны публичного права.