(no subject)
Возвращение произошло успешно. Правда, самостоятельной личностью я так и не стала и социальные навыки остались на том же уровне, но по крайней мере я лишний раз убедилась, что вполне могу выживать в малознакомом городе среди умных коллег, безразличных радиоэлектронщиков-первокурсников и тупых экономисток. Так что теперь любые попытки в очередной раз воспитать из меня полноценного члена общества будут дерзко проигнорированы, а их инициатор - послан в дебри Пампасов. Или еще куда.
А теперь пятиминутка радости окончена, и наступила пора тонны бессмысленного текста с подробным отчетом, который нафиг никому не сдался, поэтому пихаю под кат.
В день прибытия особо ничего не происходило, помимо того, что мы с родителем и сумками провели около часа в кабинете директора ИнБЮМА, пока вокруг нас бегали и суетились разные занимательные людишки, в поисках фотоаппарата и стаканов (приехали гости из Израиля), различных бумажек (приехали мы), секретаря (по обеим причинам) и водителя. Я же в это время знакомилась с милой девочкой Сашей и рассказывала директору, что собираюсь быть биофизиком "но не молекулярщиком, а организменником", и очень не хочу резать крыс и мыть столы на своей насквозь унылой кафедре. Не уверена, что он проникся моей пламенной речью, но гнать обратно в Киев не стал, было уже приятно.
Девочка Саша отвезла нас с родителем в гостинницу при МГУ, предназначенную, между прочим, только для профессуры. Меня там даже записывать не стали, потому что непорядок, и пообещали через день переселить в студенческое общежитие, чем зародили во мне новый повод для сомнений. Впрочем, недолгих.
На следующий день мы материализовались в отделе биофизической экологии, суровые и невозмутимые. Папа должен был прочитать две лекции, что благополучно и осуществил, как всегда отлично, на мой взгляд. Правда, четыре студента-радиоэлектронщика, проходившие практику вместе со мной, из материала по филогенетике судя по всему поняли мало, как, впрочем, и из всех последующий лекций, имеющих отношение к биологии. Хотя, о чем это я, физику они тоже знают плохо. Зато их стараниями был полностью убран строительный мусор с крыши отдела - мой пракрук в свое время организовал там маленькую уютную каморку, в которой можно здорово пообедать, попить чай или спокойно поработать за микроскопом. Да и вообще ребята они неплохие, не всем же стремиться в науку, честное слово.
На третий день родитель сматывался обратно в Киев, меня же выгоняли в общежитие МГУ, суровое и беспощадное. В комнате уже обитали две гламурные кисы, впрочем, сосуществовали мы с ними спокойно - девочки оказались знатными тусовщицами, посему пересекались мы не особо часто да и мой безотказный УГ-стайл сработал на ура, вызвав у соседок традиционную реакцию "забитая какая-то девочка, ну ее".
Через день (следующий был воскресеньем и я его благополучно проспала) в отделе биофизической экологии мой замечательный пракрук читал нам лекцию про историю океанографии, обильно сдобренную фактами про людоедов, а также фотографиями голых негритянок и жареной людской плоти. Собственно, именно тогда стало очевидно, что на этом месте я приживусь. На следующий день у меня намечался выход в море, посему каждый сотрудник посчитал своим долгом провести подробный инструктаж что мне одеть и что с собой взять. Также, они впервые столкнулись с моими гастрономическими переборами и полным незнанием матчасти по изготовлению салатов (свое творения я назвала "Сердце Кука с огурцами", съели и захвалили).
Выход в море планировался на девять утра, в институте требовалось наличествовать в восемь, поэтому встала я в шесть и настроение было соответствующее (соседки, вернувшиеся в час ночи, и трепавшиеся до трех утра, немало поспособствовали). В отделе мне выдали сачок и отправили на пирс дожидаться судна, где я благополучно проторчала минут двадцать, успев отшить каких-то двух личностей на катере, появившихся не в том месте и не в то время. Сам выход сначала шел гладко - маленький кораблик с очень характерным капитаном подобрал нас и отправился за пределы бухты, мягко покачиваясь на волнах. "Будет штормить", - с беспокойством изрек пракрук. "Ничего страшного", - весело ответила я, рассматривая чаек. Святая наивность.
Пожалуй, я не смогу передать это незабываемое ощущение, когда ты стоишь у носа корабля пытаясь расслышать диктуемые тебе координаты, в это время где-то на корме орет пракрук, призывая капитана, который только шмыгает носом и лениво кивает на твое неуверенное "Ээээ... вас просит Виктор Владимирович... срочно...", вольготно закинув ноги на руль, а ты же в это время чувствуешь, что содержимое твоего желудка уже где-то не там, где ему положено быть. Пракрук, матерясь, прибегает у рубку сам, хватая капитана за шкирку и подробно объясняя ему, кто он и где его место, сотрудник Миша, считывавший координаты, благополучно про тебя забыл, ты же в это время свисаешь с борта и думаешь о смерти. Впечатления незабываемые. Думаю повторить.
Всю жизнь я считала, что худшим испытанием для моего вестибулярного аппарата может быть только длительная поездка на легковой машине. Ошибалась я настолько, что теперь даже путешествие на другой конец материка в провонявшем бензином автомобиле будет казаться мне легкой прогулкой. Остаток плаванья от одной станции сбора планктона до другой, я просто провалялась на корме рядом с планктонометром, слушая рассказы Михаила о Севастополе и Крыме, которыми он поднимал мой боевой дух, и изредка подавая признаки жизни, чтобы записать данные или сделать фотки. Мой пракрук был уверен, что после этого я откажусь от идеи работы в их институте, как от страшного сна. Фиг им.
На следующий день мы дружно отправились в другой корпус ИнБЮМА, где нам рассказали про лабораторию, занимающеюся фитопланктоном, а так же про очень интересную методику обеспечения экологической безопасности с помощью биоиндикации. Как человек, занимавшийся биоиндикацией начиная с шестого класса школы, я крайне заинтересовалась. Ребята используют оптоволокно для снятия кардиограммы с рыб, двустворчатых моллюсков и раков, после чего расшифровывают показания и определяют состояние воды. Реакция на изменение идет мгновенная, поэтому меры могут быть приняты очень быстро. Пракрук выторговал у них четыре статьи, по одной на каждого радиоэлектронщика, которым они нужны были для отчета о практике. Я же сперла себе все четыре и почитала на досуге - определенно, кафедре биофизики моего факультета такое и не снилось.
После, мы, вместе с аспирантом Пашей и радиоэлектронщиками, купались прямо у корпуса, рядом с грозной надписью "Купание запрещено" и работающими сотрудниками.
На следующий день пракрук дочитал лекцию про историю океанографии, после чего меня позвали посидеть на предзащите одной диссертации из их отдела. Работа была крайне интересная, посвященная люминесценции гребневиков и оценки ее зависимости от их физиологического состояния, с учетом множества факторов. Вообще, люблю я это, когда сидишь вроде бы на умном заседании, среди взрослых дядек - а все равно все понятно. Повышает ЧСВ.
А потом неожиданно настал день отъезда. Поезд у меня был в три часа, поэтому с утра я отправилась в ИнБЮМ, послушать лекции по истории биофизики и планктонологии и попрощаться со всеми. Пракрук притащил две бутылки вина и организовал для нас с радиоэлектронщиками минибанкет в каморке на крыше, после чего ребятам раздал их зачетные листы с хвалебными отзывами, а для меня написал не менее хвалебное письмо для завкафа.
На поезд меня сажали старательно, простояв на солнцепеке аж до самого отхода поезда и проследив, чтобы я помахала в окошко.
Такие дни.
На самом деле, отдел замечательный и я ни секунды не жалею, что съездила, и обязательно поеду еще раз. Обстановка там по настоящему семейная, меня приняли как свою и держали на равных, хотя все они уже состоявшиеся успешные научные сотрудники, успевшие неплохо покататься по миру.
Все офигенне, в общем.
/soply mod off
А теперь пятиминутка радости окончена, и наступила пора тонны бессмысленного текста с подробным отчетом, который нафиг никому не сдался, поэтому пихаю под кат.
В день прибытия особо ничего не происходило, помимо того, что мы с родителем и сумками провели около часа в кабинете директора ИнБЮМА, пока вокруг нас бегали и суетились разные занимательные людишки, в поисках фотоаппарата и стаканов (приехали гости из Израиля), различных бумажек (приехали мы), секретаря (по обеим причинам) и водителя. Я же в это время знакомилась с милой девочкой Сашей и рассказывала директору, что собираюсь быть биофизиком "но не молекулярщиком, а организменником", и очень не хочу резать крыс и мыть столы на своей насквозь унылой кафедре. Не уверена, что он проникся моей пламенной речью, но гнать обратно в Киев не стал, было уже приятно.
Девочка Саша отвезла нас с родителем в гостинницу при МГУ, предназначенную, между прочим, только для профессуры. Меня там даже записывать не стали, потому что непорядок, и пообещали через день переселить в студенческое общежитие, чем зародили во мне новый повод для сомнений. Впрочем, недолгих.
На следующий день мы материализовались в отделе биофизической экологии, суровые и невозмутимые. Папа должен был прочитать две лекции, что благополучно и осуществил, как всегда отлично, на мой взгляд. Правда, четыре студента-радиоэлектронщика, проходившие практику вместе со мной, из материала по филогенетике судя по всему поняли мало, как, впрочем, и из всех последующий лекций, имеющих отношение к биологии. Хотя, о чем это я, физику они тоже знают плохо. Зато их стараниями был полностью убран строительный мусор с крыши отдела - мой пракрук в свое время организовал там маленькую уютную каморку, в которой можно здорово пообедать, попить чай или спокойно поработать за микроскопом. Да и вообще ребята они неплохие, не всем же стремиться в науку, честное слово.
На третий день родитель сматывался обратно в Киев, меня же выгоняли в общежитие МГУ, суровое и беспощадное. В комнате уже обитали две гламурные кисы, впрочем, сосуществовали мы с ними спокойно - девочки оказались знатными тусовщицами, посему пересекались мы не особо часто да и мой безотказный УГ-стайл сработал на ура, вызвав у соседок традиционную реакцию "забитая какая-то девочка, ну ее".
Через день (следующий был воскресеньем и я его благополучно проспала) в отделе биофизической экологии мой замечательный пракрук читал нам лекцию про историю океанографии, обильно сдобренную фактами про людоедов, а также фотографиями голых негритянок и жареной людской плоти. Собственно, именно тогда стало очевидно, что на этом месте я приживусь. На следующий день у меня намечался выход в море, посему каждый сотрудник посчитал своим долгом провести подробный инструктаж что мне одеть и что с собой взять. Также, они впервые столкнулись с моими гастрономическими переборами и полным незнанием матчасти по изготовлению салатов (свое творения я назвала "Сердце Кука с огурцами", съели и захвалили).
Выход в море планировался на девять утра, в институте требовалось наличествовать в восемь, поэтому встала я в шесть и настроение было соответствующее (соседки, вернувшиеся в час ночи, и трепавшиеся до трех утра, немало поспособствовали). В отделе мне выдали сачок и отправили на пирс дожидаться судна, где я благополучно проторчала минут двадцать, успев отшить каких-то двух личностей на катере, появившихся не в том месте и не в то время. Сам выход сначала шел гладко - маленький кораблик с очень характерным капитаном подобрал нас и отправился за пределы бухты, мягко покачиваясь на волнах. "Будет штормить", - с беспокойством изрек пракрук. "Ничего страшного", - весело ответила я, рассматривая чаек. Святая наивность.
Пожалуй, я не смогу передать это незабываемое ощущение, когда ты стоишь у носа корабля пытаясь расслышать диктуемые тебе координаты, в это время где-то на корме орет пракрук, призывая капитана, который только шмыгает носом и лениво кивает на твое неуверенное "Ээээ... вас просит Виктор Владимирович... срочно...", вольготно закинув ноги на руль, а ты же в это время чувствуешь, что содержимое твоего желудка уже где-то не там, где ему положено быть. Пракрук, матерясь, прибегает у рубку сам, хватая капитана за шкирку и подробно объясняя ему, кто он и где его место, сотрудник Миша, считывавший координаты, благополучно про тебя забыл, ты же в это время свисаешь с борта и думаешь о смерти. Впечатления незабываемые. Думаю повторить.
Всю жизнь я считала, что худшим испытанием для моего вестибулярного аппарата может быть только длительная поездка на легковой машине. Ошибалась я настолько, что теперь даже путешествие на другой конец материка в провонявшем бензином автомобиле будет казаться мне легкой прогулкой. Остаток плаванья от одной станции сбора планктона до другой, я просто провалялась на корме рядом с планктонометром, слушая рассказы Михаила о Севастополе и Крыме, которыми он поднимал мой боевой дух, и изредка подавая признаки жизни, чтобы записать данные или сделать фотки. Мой пракрук был уверен, что после этого я откажусь от идеи работы в их институте, как от страшного сна. Фиг им.
На следующий день мы дружно отправились в другой корпус ИнБЮМА, где нам рассказали про лабораторию, занимающеюся фитопланктоном, а так же про очень интересную методику обеспечения экологической безопасности с помощью биоиндикации. Как человек, занимавшийся биоиндикацией начиная с шестого класса школы, я крайне заинтересовалась. Ребята используют оптоволокно для снятия кардиограммы с рыб, двустворчатых моллюсков и раков, после чего расшифровывают показания и определяют состояние воды. Реакция на изменение идет мгновенная, поэтому меры могут быть приняты очень быстро. Пракрук выторговал у них четыре статьи, по одной на каждого радиоэлектронщика, которым они нужны были для отчета о практике. Я же сперла себе все четыре и почитала на досуге - определенно, кафедре биофизики моего факультета такое и не снилось.
После, мы, вместе с аспирантом Пашей и радиоэлектронщиками, купались прямо у корпуса, рядом с грозной надписью "Купание запрещено" и работающими сотрудниками.
На следующий день пракрук дочитал лекцию про историю океанографии, после чего меня позвали посидеть на предзащите одной диссертации из их отдела. Работа была крайне интересная, посвященная люминесценции гребневиков и оценки ее зависимости от их физиологического состояния, с учетом множества факторов. Вообще, люблю я это, когда сидишь вроде бы на умном заседании, среди взрослых дядек - а все равно все понятно. Повышает ЧСВ.
А потом неожиданно настал день отъезда. Поезд у меня был в три часа, поэтому с утра я отправилась в ИнБЮМ, послушать лекции по истории биофизики и планктонологии и попрощаться со всеми. Пракрук притащил две бутылки вина и организовал для нас с радиоэлектронщиками минибанкет в каморке на крыше, после чего ребятам раздал их зачетные листы с хвалебными отзывами, а для меня написал не менее хвалебное письмо для завкафа.
На поезд меня сажали старательно, простояв на солнцепеке аж до самого отхода поезда и проследив, чтобы я помахала в окошко.
Такие дни.
На самом деле, отдел замечательный и я ни секунды не жалею, что съездила, и обязательно поеду еще раз. Обстановка там по настоящему семейная, меня приняли как свою и держали на равных, хотя все они уже состоявшиеся успешные научные сотрудники, успевшие неплохо покататься по миру.
Все офигенне, в общем.
/soply mod off