О будущей жизни
Однажды меня спросили, что я думаю о будущей жизни.
Во-первых, я думаю, что мы не можем понять, какова она. Ведь мы воспринимаем мир и самих себя в категориях простанства и времени (а именно евклидова пространства и линейного времени). А там то ли вообще ни времени, ни пространства не будет, то ли оно будет неевклидово. А вместо времени вечность. О вечности мы можем составить вот какое представление: время - движущийся образ вечности. Время - как бы линия, а вечность - точка, из которой эта линия разворачивается и в которую сворачивается. Математика дает нам представление о неевклидовой геометрии, но попробуйте-ка представить себя внутри неевклидова мира? Я не говорю, что жизнь будущая будет в неевклидовом мире. Я привожу неевклидову геометрию как пример ограниченности нашего восприятия.
Это то, что говорит нам о будущей жизни философия. А что говорит Откровение? Оно обещает нам такую радость, какой не видело наше око и не слышало наше ухо. Вся радость, какая у нас есть в этой жизни, - это только символ, только намек на ту будущую радость. Скажем, церкви Равенны. Они о чем-то райском. И мы это райское лицом к лицу увидим. Я думаю, чем больше в жизни человека радости, тем лучше: тем больше он знает о рае, а чем больше знает о рае, тем больше захочет пропускать сквозь себя свет этой будущей жизни. И он будет помогать людям не в силу долга, а из полноты радости. Но и в скорби человек близок Богу, ибо Он пребывает с нами в скорбях и бедствиях.
Как-то отцу Александру Меню сказали о каком-то человеке: вот, он ничего не осуществил, жизнь попусту... А отец Александр ответил: что ж, тем больше возможностей перед ним откроется в жизни будущей. Подумать о миллионах советских людей, которые не могли ничего реализовать, - жили в антихристовом государстве, в постоянном страхе ареста, ничего не знали о Боге, работали на нелюбимой работе, отстаивали бесконечные очереди за едой и туалетной бумагой. А сколько людей погибло в тюрьмах и лагерях! Всем этим людям, у которых не было возможности что-то сделать в этой жизни, будущая жизнь откроет все возможности.
Но я никоим образом не думаю, что жить в скорби и нищете полезно. Я не думаю, что Гулаг был душеполезным местом. Более того, я убеждена, что считать его таковым кощунственно. Это клевета на Бога. Насколько в наших силах, мы должны жить в радости, помнить о скорбящих, молиться за них и помогать им, чем умеем. А когда настает для нас черед страданий, бывает, и таких, что молиться не можешь, - тогда будем жить молитвой друзей.
Жить в чаянии будущего века, когда лицом к лицу увидим Бога, Творца всей красоты и радости, всего, что мы любим.