«Египетский Петербург»: египетские и египтизирующие памятники на берегах Невы.
Фрагмент одного из пилонов "Египетских ворот" в Царском селе. 1827-1832 гг. (с) фото - Виктор Солкин, 2002 г.
Подлинные сфинксы Аменхотепа III на Университетской набережной, о которых много говорилось в контексте их недавней реставрации в 2002 году, являются лишь частью, хотя, безусловно и самой значимой, того уникального культурного явления, которое можно назвать «Египетский Петербург».
Свидетельство тому - выполненные в виде храмовых порталов фасады домов и многочисленные, более или менее удачные имитации египетских сфинксов, египетские атланты в прихожей Павловского дворца и, наконец, небольшие, зачастую не замечаемые, египетские элементы в архитектурном облике самых различных зданий города, - например египетские атланты на фасаде здания Морского судоходства на Дворцовой набережной, прекрасные стилизованные крылатые солнечные диски на фасаде дома №135 по Лиговскому проспекту, или же очень специфический дом на Зверинской улице, в декорировке которого переплетены египетские, месопотамские и масонские мотивы.
Ужасающее состояние вестибюля "египетского дома" на ул. Зверинская. (с) фото - Виктор Солкин, 2003 г.
Интерес в России к культурным ценностям страны пирамид зародился за многие века до основания северной столицы и передавался из поколения в поколение. В XIX веке долина Нила уже не была в представлении русских некоей загадочной, таинственной землей. Рассказы путешественников и редкие переведенные записки иностранных «знатоков» подогревали интерес к египетским древностям и иероглифическому письму.
Египетские памятники, очаровавшие Европу после знаменитого похода Наполеона и выхода многотомного «Описания Египта», привлекли к себе внимание и русской общественности. Никогда впоследствии в России не появлялось такого количества подражаний древнеегипетским образцам, как в первые три десятилетия XIX века.
"Египетские ворота" в Царском селе. 1827-1832 гг. (с) фото - Виктор Солкин, 2002 г.
В течение пяти лет (1827-1832) в Царском Селе по проекту английского архитектора Адама Менеласа возводились Египетские, или Кузьминские, ворота. Два высоких пилона ворот восходят своей формой и отделкой, судя по всему, к колоссальным пилонам храма бога Хора в Эдфу, возведенным в греко-римское время. Украшающие их рельефы и ряды иероглифов, выполнены известным скульптором В.И. Демут-Малиновским в 1829 году; под его же руководством были выполнены прилегающие к пилонам гермы, увенчанные египетскими головными уборами. Сюжеты рельефов, выполненных с выразительностью и несомненным изяществом, были навеяны гравюрами «Описания Египта». Несмотря на очевидную стилизацию, за рельефами угадываются батальные сцены из храма в Карнаке, например, батальные сцены Сети I на внешней стороне северной стены гипостильного зала , знаменитые арфисты из гробницы фараона Рамсеса III в Долине царей, фризы с изображением священных соколов и крокодилов из комплекса в Ком Омбо, рельефы многих других египетских храмов и гробниц. Имитации иероглифов, порой совершенно неправдоподобные, заменили здесь древнее «божественное слово», превозносившее мудрость и гармонию превыше всего во вселенной.
Фрагмент псевдоиероглифической надписи на пилоне "египетских ворот". (с) фото - Виктор Солкин, 2005 г.
Египетские ворота стали обрамлением триумфального въезда в Царское село; своей монументальностью и, одновременно, гармонией, восхищают они и сегодня наших современников. Именно здесь, в Царском селе интерес России к Египту впервые был выражен посредством языка архитектуры: в царствование Екатерины II Царскосельский парк был украшен пирамидой, сооруженной на могиле ее любимых собак. Позже в «царскосельской руине» хранились египетские саркофаги и другие предметы древности, которые позже были переданы в собрание Эрмитажа.
Один из сфинксов у "Египетского моста" на Фонтанке. (с) фото - Виктор Солкин, 2003 г.
В 1826 году, в самом Петербурге на Фонтанке, у Ново-Петерговского проспекта инженерами Корпуса путей сообщения Треттером и Христиановичем был сооружен Египетский мост, однопролетный, подвешенный на цепях, пропущенных сквозь чугунные ворота, которые состояли из трех круглых колонн и двух контрофорсов в египетском стиле, покрытых имитациями иероглифами. Ворота завершал характерный для египетских пилонов выступающий изогнутый карниз. Въезд на мост фланкировали с обеих сторон лежащие на прямоугольных постаментах сфинксы, выполненные скульптором П.П. Соколовым. Все металлические части моста были выкрашены в коричневый цвет, а рельефные изображения лотоса на карнизах - вызолочены. Мост был открыт 25 августа 1826 года. Одно время Египетский мост считался самым красивым в Петербурге. В 1905 году он обрушился при переходе через него отряда кавалерии и был восстановлен в измененном виде лишь в 1955 году. К сожалению, сегодня мост представляет собой весьма печальное зрелище: сфинксы вот уже много лет не реставрировались и сильно пострадали от коррозии и вандалов, бетонные обелиски, некогда обшитые декоративными металлическими панелями, разрушаются и грубо скреплены стальными ободами. Таково было состояние моста и сфинксов в июне 2003 года; остается только надеяться, что памятник, входящий во все альбомы с лучшими видами Петербурга, не погибнет и все-таки будет отреставрирован.
В 20-х годах XIX века эпоха простого подражания памятникам египетского искусства была на исходе. В стране появлялись первые подлинные памятники египетского искусства, началось сложение частных египетских коллекций, которые сначала воспринимались лишь как собирание редкостей и экзотических предметов, а позже - как основа для нового понимания и исследования наследия древнего Египта.
Рельеф с изображением батальной сцены на одном из пилонов "Египетских ворот" в Царском селе. 1827-1832 гг. (с) фото - Виктор Солкин, 2002 г.
В 1838-1839 годах, когда в Египте, унося тысячи жертв, свирепствовала чума, в Каире находился известный русский путешественник Авраам Норов, участник войны 1812 года, страсть к дальним странам которого не угасла, даже после того, как во время сражения он потерял ногу. Несмотря на опасность смертельного заболевания, Норов, прежде чем вернуться на родину, побывал не только в Египте, но и в Нубии. Два тома написанных им «Путешествий по Египту и Нубии» стали не просто путевыми заметками ученого, но и настоящей энциклопедией египетской истории и культуры, несмотря на явный христианский подтекст исследования. Норов усердно изучал труды Шампольона, без труда разбирал имена египетских царей и некоторые тексты, восхищался древнеегипетской культурой и самими древними египтянами, которых называл «исполинским народом». Записи Норова были подкреплены мастерски сделанными с натуры набросками и рисунками.
Он взбирался на пирамиды, обследуя их подземелья, изучая гробницы, карабкаясь по крутым скалам и рискуя погибнуть. Путешествие к древним гробницам фараонов в Долину царей, по его словам, едва не стоило ему жизни: «Мы приближались уже к спуску в мрачную комнату, как вдруг несколько огромных змей подняли шипящие головы при свете нашего факела; не будучи подготовлены к такой встрече и не имея с собою никакого оружия, мы вынуждены были не тревожить прах Сезострисов, оберегаемый такими стражами».
Маршруты Норова были примечательны тем, что все время отклонялись от «обыкновенных путей». Высоко ценя Шампольона и других европейцев за их открытия, Норов справедливо осуждал их за уничтожение памятников, изъятых с помощью лома и кирки, навсегда губивших созданное, по его словам, «рафаэлями фараоновыми». С особенным восхищением описывал Норов египетские храмы: «…такое волшебное здание воздвигнуто не иначе, как властию необычайной, народом многочисленным, в память событий важных и предприятий исполинских… восхитительны залы эти с необъятным множеством столпов, которых создание превышает силы народа, самого могущественного... Все виденные вами досель здания, хотя б вы обтекли весь земной шар, игрушки перед тим столпотворением! Этот лес колонн, величины невообразимой и где же? Внутри здания, повергает вас в глубокую задумчивость о зодчих…»
Карнак. Многочисленные статуи Сехмет на берегу озера Ишеру в храме Мут. 14 в. до н.э. (с) фото - Виктор Солкин, 2003 г.
Отсюда, из храма в Карнаке Авраам Норов привез колоссальную гранитную статую богини Сехмет. В своем труде Норов упомянул место находки статуи, знаменитый комплекс богини Мут на берегу подковообразного озера Ишеру, хотя и ошибся, идентифицируя статую божества: «Обводной канал, шириною сажени три, доселе наполнен водою; во многих местах сбереглись каменные крыльца, сходившие в канал. Все четыре рамы полуострова были уставлены статуями из черного порфира, изображавшими в настоящий рост сидящую богиню Нейт, с львиною головою… Из всех этих статуй, поверженных и разбитых, я нашел только одну уцелевшую, и решился приобрести ее и перевезти на родной север». Во время перевозки статуи, еще в Египте, неподалеку от Кены, с Норовым произошел интересный случай. «Возвратясь в мою дагабию, я узнал от моих людей любопытное происшествие. Одна молодая арабская дама в сопровождении нескольких саисов проезжала на роскошно убранном лошаке возле берега, где была причалена моя дагабия; она была поражена видом приобретенной мною в Фивах статуи богини Нейт, которая занимала почти всю палубу; остановясь она послала просить позволения взойти на дагабию, и мои люди поспешили пригласить ее. Подойдя к статуе, она долго смотрела на нее в большой задумчивости; потом стала на колени, набожно поцеловала ее в грудь и удалилась со слезами на глазах… Одна старая женщина из свиты этой дамы сказала, что она молилась о прекращении ее неплодия».
Статуя Сехмет, найденная А.Норовым в Карнаке. Гранодиорит. 14 в. до н.э. Государственный Эрмитаж. (с) фото - уважаемая ashako
Наряду с приобретенной Россией коллекцией итальянца Кастильоне, статуя Сехмет, несколько лет до этого простоявшая в Академии Художеств, стала началом египетского собрания Эрмитажа Здесь, в одном из залов Зимнего дворца уже более полутора веков происходит таинство знакомства наших современников с древней культурой страны пирамид. Известный востоковед ХIX века - О.И. Сенковский, который и сам бывал в Египте, первый обратил внимание на значение уникальной коллекции музея и предсказал, что изучение этого собрания «прославит, без сомнения, не одно русское имя». И действительно, египетские сокровища Эрмитажа, спустя годы, вдохновляли лучших русских востоковедов. Среди них были Б.А. Тураев и В.С. Голенищев, М.Э. Матье и Ю.Я. Перепелкин.
Фрагмент фасада "египетского дома" на ул. Захарьевской. (с) фото - Виктор Солкин, 2002 г.
Египет продолжал привлекать красотой и символизмом своей культуры русскую общественность. В XX веке город на Неве украсили новые памятники, напоминавшие России и далекой стране фараонов. В 1911-13 гг. по проекту архитектора Сонгайлова на Захарьевской улице был сооружен доходный дом Нежинской, более известный сегодня как «Египетский дом». Фасад здания отчасти напоминает парадный вход в храм богини Хатхор в Дендере, несмотря на явную перегруженность деталями. Ликами небесной богини любви, повелительницы четырех сторон света, украшены капители колонн. Сами колонны - это каменные подобия систров - музыкальных инструментов, подобных трещоткам, звучание которых, согласно текстам храма, призвано возродить вселенную.
Лица богинь на капителях достаточно сильно отличаются от египетских оригиналов и, скорее, напоминают отдельные скульптурные портреты финикийского искусства. Однако в целом архитектурный замысел дома превосходен. В центре фасада расположена арка, через которую идет проход во внутренний двор. Изящная решетка, некогда закрывавшая арку и практически уничтоженная, была выполнена в виде стеблей лотосов, над которыми возносится крылатый солнечный диск.
Над аркой расположен декоративный балкон, также со скульптурным изображением лица Хатхор. С двух сторон от арки идут две симметричные части фасада, украшенные уже упоминавшимися хаторическими колоннами. Массивный фасад фланкирован двумя подъездами, у дверей которых стоят колоссальные царские пилястры, изображающие фараонов в коротких набедренных повязках, сжимающих в скрещенных руках символы вечной жизни анх. Эти памятники, пожалуй, лучшие имитации египетских скульптур в Петербурге, несмотря на чуждую египетской культуре жесткость в моделировке царственных лиц. На их головах немесы, украшенные рогами священных овнов, уреями, символизирующими верховную власть, и солнечными дисками.
Фрагмент одного из царских пилястров на фасаде "Египетского дома" на ул. Захарьевской. (с) фото - Виктор Солкин, 2003 г.
В целом, царские пилястры иконографически близки к колоссальным пилястрам второго двора храма Рамсеса III в Мединет Абу, несмотря на то, что скульптуры фасада «Египетского дома» менее тучны и приземисты, а их лица, жесткие и удлиненные с узкими, отчасти раскосыми глазами, были выполнены, судя по всему, не без увлечения скульптором отдельными памятниками тогда еще совсем малоизученного амарнского периода. Пространство рядом с колоссальными фигурами украшено очень низкими пилястрами с растительными капителями; над колоссами расположен массивный эркер, украшенный медальоном с профилем царицы, для которой, видимо, был избран какой-то греко-римский образец.
С левой стороны симметрия архитектурного решения дома нарушена еще одной плоскостью дополнительной части фасада, украшенной хаторическими пилястрами, лица которых идентичны капителям колонн основной части здания.
Верхняя часть фасада также очень декоративна, украшена балконами с пальмовидными полуколоннами, многочисленными рельефами светского и сакрального содержания, порой выполненными очень искусно. Внутренний двор дома - глухой и мрачный колодец - украшен фризами из уреев и двумя монументальными фигурами царя и царицы на стене, противоположной входной арке. Потолок самого прохода украшен стилизованными изображениями летящих птиц и крылатых солнечных дисков, причем в качестве дисков здесь порой использовались настоящие лампы, увы, также не сохранившиеся.
Хаторические капители пилястров на фасаде "Египетского дома" на ул. Захарьевской. (с) фото - Виктор Солкин, 2003 г.
Внутренний облик подъездов дома сильно различается. Если левый подъезд очень скромен и египетской декорировки не имеет, то внутренняя часть правого подъезда подобна египетскому храму. Сегодня сохранились лишь обломки удивительных по красоте деревянных дверей, отделанных фризом из переплетенных стеблей тростника и псевдоиероглифами; увы, они были распилены на части и на их место несколько лет тому назад водворена металлическая дверь. Основную часть пространства подъезда занимает лестница, по богам фланкированная двумя массивными постаментами для сфинксов, к сожалению, несохранившихся. По свидетельству старожилов дома, два массивных сфинкса были вывезены из дома в 70-х годах XX века. К сожалению, их настоящее местонахождение установить не удалось, хотя хочется верить, что они все же где-то сохранились. Неясен и изначальный облик сфинксов, так как на самих постаментах и в некоторых деталях отделки парадного подъезда постоянно присутствуют изображения гиеракосфинксов. Думается, в своем изначальном облике подъезд, ныне совсем запущенный, должен был быть очень впечатляющим.
Центральная арка фасада "Египетского дома" на ул. Захарьевской. (с) фото - Виктор Солкин, 2003 г.
Лестница завершается проходом между двумя колоннами прекрасных пропорций с композитными капителями, заимствованными из египетского храма греко-римского времени. Верхняя часть стен отделена от нижней карнизом из многочисленных мумиеобразных фигур Анубисов, поверх которых размещен прекрасный по уровню исполнения фриз выпуклого рельефа с богиней неба Нут, раскинувшей огромные крылья в окружении шакалоголовых духов и цариц, играющих на арфах. В нижней части стен некогда также находился фриз из врезанных рельефов, ныне практически утерянных из-за многослойной покраски стен дома. Отчасти и сегодня можно понять, что темой для этих рельефов были сцены сельскохозяйственных работ.
По сторонам от двери подъезда сохранились огромные выпуклые рельефы, на которых цветы и жертвы подносят на алтари богов царь, хранящий вселенскую гармонию и царица - земное воплощение богини любви. Оригиналом для этих изображений, пышных и очень декоративных, явно были росписи и рельефы из фиванских царских гробниц XIX-XX династий.
В повседневной суете лишь немногие видят истинный Петербург, город, пространство которого наполнено образами и тенями истории. Если остановиться, оглянуться вокруг, то можно увидеть и понять многое. Связующая нить истории, идущая сквозь поколения, какое-то особенное ощущение времени, - вот то, чем так богат этот город. Каждая эпоха задает человеку свои собственные вопросы, которые на самом деле в немного иной форме звучали тысячелетия тому назад.
Один из сфинксов на набережной Робеспьера. М. Шемякин. (с) фото - В. Гуров, 2005 г.
На набережной Робеспьера вот уже семь лет смотрят на воды Невы иные, новые сфинксы. За ними - здание знаменитой тюрьмы «Кресты». Сфинксы XX века, созданные Михаилом Шемякиным, стали памятниками жертвам репрессий. В их ликах - слившиеся в вечном противоборстве жизнь и смерть, вопросы, на которые пытался ответить Древний Египет, на которые ищем свои ответы и мы. На постаментах изможденных временем и болью львиц с ликами, лишь наполовину покрытыми плотью, - строки Солженицына и Высоцкого, следы от пуль и застывшие крики осужденных…
«Что станется с этой страной, когда скроется солнце и не будет больше сиять, дабы могли видеть люди? Не будут жить, сокрытые тучами, и все оцепенеет, лишившись его…. И будет страна в смятении, не зная, что станется с ней… Я покажу тебе сына врагом, и брата недругом, и человека, убивающего своего отца. Все уста будут молить о сострадании, но исчезнет все благое, и погибнет страна…» Эти слова египетского мудреца Неферти звучат сегодня как боль нашего времени. Между тем прозвучали они впервые в 18 веке до н.э., а спустя три века были записаны на свитке папируса, что хранится в Эрмитаже. Так может быть потому так и близок Египет России, что за тысячелетия отвечал на те вопросы, что задаем сегодня себе мы сами? Нам остается лишь прислушаться и попытаться понять эти ответы.
"Восточный" сфинкс Аменхотепа III на Университетской набережной. (с) фото - Станислав Щигорец, 2005 г.
Диалог между Египтом и Россией продолжается. В нем переплетаются египетские памятники, попавшие по торговым путям на Урал и в Западную Сибирь и сотни блестящих исследований русских специалистов-египтологов, древнеегипетские имена в старинных русских месяцесловах и судьбы русских ученых, основавших традицию преподавания египтологии в Каире. Наконец, это диалог седой древности и современности о вечных истинах, для постижения которых мы порой приходим на набережную Невы к древним сфинксам Аменхотепа III, и по стопам своих далеких предков открываем для себя величественную и неповторимую культуру страны фараонов, истины и идеалы красоты которой вдохновляли наших предков и продолжают восхищать наших современников.
Цит. с сокращениями по: Солкин В.В., Ларченко В.Н. «Египетский Петербург»: египетские и египтизирующие памятники на берегах Невы // Древний Египет. Сборник трудов Ассоциации по изучению Древнего Египта «МААТ». Выпуск I. М.: Бета-Фрейм, 2005, с. 148-161. Сноски опущены.