Священномученики Ходынского поля.
Завтра в 18-00 в Благовещенском храме в Петровском парке состоится вечер памяти священномучеников еп. Ефрем и прот. Иоанн, расстрелянных в 1918 году недалеко от Московского городского Братского кладбища. Мероприятие может быть интересно людям интересующимся историей Ходынского поля, возможно выступающие расскажут о новомученики с Ходынки имена которых прежде были неизвестны.
Священномученик Иоанн Восторгов - родился в кубанской станице в семье священника. В 1887 г. окончил Ставропольскую Духовную семинарию. В 1887-1889 гг. - надзиратель и учитель русского и церковнославянского языков в Ставропольском духовном училище. С августа 1889 г. в священном сане служил в Ставропольской епархии. С 1897 г. - в Грузии, где он стал епархиальным наблюдателем церковно-приходских школ всего Грузинского экзархата. Воздавая должное его миссионерским трудам, тогдашний Экзарх Грузии Флавиан 6 января 1901 г. возвел о. Иоанна в сан протоиерея. 13 февраля 1901 года к его обязанностям добавилось редактирование журнала "Духовный вестник Грузинского экзархата".
В 1901 г. о. Иоанн был направлен в Персию для инспекции дел Российской Православной духовной миссии и ревизии состоящих при миссии школ. Во время этой командировки о. Иоанну удалось достичь воссоединения с Православной Церковью трех епископов-несториан.
Уже в эти годы отец Иоанн получил известность как яркий и талантливый проповедник. С июня 1906 г. был переведен в Московскую епархию на должность проповедника-миссионера с правами противосектантского епархиального миссионера и объездил с проповедями всю Россию вплоть до Тихого океана, особое внимание уделяя нуждам переселенцев в Сибирь. Как пастырь он стремился к единому охвату всех аспектов церковной, государственной, общественной и семейной жизни; видел свою задачу в том, чтобы дать и политическим событиям ежедневной жизни осмысление, согласное с духом Евангелия.
Его усилия и таланты находили должную поддержку св. Иоанна Кронштадтского и К.П. Победоносцева. В 1906 г. о. Иоанн стал членом Предсоборного Присутствия при Св. Синоде. С октября 1907 г. синодальный миссионер-проповедник при Св. Синоде. В 1908 г. - участник IV Всероссийского миссионерского съезда в Киеве. В том же году был принят Императором Николаем II. С 1909 г. - заведующий московскими пастырскими курсами. Настоятель Князе-Владимірской церкви при Московском епархиальном доме. Протоиерей Восторгов был в составе делегации, которая в 1911 г. в итальянском г. Бари, где почивают мощи святителя Николая Чудотворца, приобрела участок земли для Русского подворья и паломнической гостиницы. В 1913 г. основал в Москве Женский богословский институт.
Помимо церковного миссионерского служения о. Иоанн был видным духовником и руководителем черносотенных организаций. С началом революционной смуты 1905 г. - он один из руководителей Русской монархической партии (осенью 1907 г. возглавил ее), а также член Московского отдела Союза Русского Народа. На Третьем Всероссийском Съезде Русских Людей в Киеве (1-7 октября 1906 г.) он произнес примечательную речь о роли духовенства в истории Отечества на примере святителей Московских: «Все, что не народно и не патриотично, должно оставить ряды служителей Церкви, уйти из ее священной дружины, чтобы не смущать боголюбивого и царелюбивого народа Русского».
Борьбу с революцией о. Иоанн провозгласил священным долгом каждого пастыря. К сожалению, немало архиереев пытались подавить подобную активность черносотенного духовенства, утверждая, что "Церковь вне политики". Однако в январе 1909 г. протоиерею Иоанну удалось отстоять в Св. Синоде необходимость участия духовенства в правых организациях. Отца Иоанна в этом поддержал сам Государь, наградив орденом Св. Владиміра 3-й степени и подарив монархическим союзам Москвы свой портрет.
Невозможно перечислить все, что сделал о. Иоанн для многих организаций черносотенного движения в эти годы, порою подвергаясь клевете, борясь с амбициями некоторых вождей-соратников и побуждая их к единению усилий. Тогда это нередко удавалось, ибо все были все же православными членами Церкви.
Однако в 1913 г. Синод принял губительное для черносотенного движения (и без того расколотого) решение, запрещающее лицам духовного звания руководить деятельностью политических партий и движений. Политическая деятельность о. Иоанна стала невозможна. Тем не менее при его редакторском и авторском участии выходил целый ряд православно-монархических изданий в Москве: газета "Церковность", "Московские церковные ведомости" и многие другие.
В мае 1913 г. он был назначен настоятелем Покровского собора (храма Василия Блаженного) в Москве - храма-алтаря Красной площади. Вскоре разразилась война, и из западных областей России в Москву были эвакуированы св. мощи мученика Гавриила Белостокского, от жидов умученного. Они были помещены в собор к протоиерею Иоанну.
Февральская революция вызвала у пастыря-черносотенца естественное желание сопротивления. Но его призывы в том всеобщем умопомрачении никто не поддержал, даже Синод признал Временное правительство. Затем власть захватили богоборцы-большевики. Что было делать? Продолжать борьбу уже против них за Церковь.
Протоиерей Иоанн был участником церковного Поместного Собора, на котором сразу заявил себя противником большевицкой власти. Во всю мощь своего проповеднического опыта отец Иоанн обличал большевиков и в церковных проповедях, и на молебнах, которые каждое воскресенье служил на Красной площади. Особое значение его службам придавало то, что в соборе Василия Блаженного находились мощи св. мученика младенца Гавриила, ритуальной жертвы жидов-христоненавистников. 3 мая 1918 г. (н. ст.) о. Иоанн отслужил молебен св. Гавриилу, а 30 мая был арестован в своей квартире вместе с епископом Селенгинским Ефремом (Кузнецовым) по вздорному обвинению в незаконной сделке с недвижимостью. Настоящей же причиной ареста были "антисемитские" проповеди, за которыми давно следили местечковые чекисты.
После убийства Моисея Урицкого и покушения на Ленина (Бланка) 5 сентября большевики декретом объявили начало красного террора. Это было прежде всего объявление всероссийского уничтожения "антисемитов"-черносотенцев по заготовленным спискам. И первыми символично-показательными жертвами "красного террора" стали видные деятели царской России, в числе которых был любимый народом о. Иоанн Восторгов.
23 августа (5 сентября) 1918 г. недалеко от Московского городского Братского кладбища были расстреляны епископ Селенгинский Ефрем (Кузнецов), протоиерей Иоанн Восторгов, председатель Государственного Совета Иван Григорьевич Щегловитов, министры внутренних дел Николай Алексеевич Маклаков и Алексей Николаевич Хвостов и сенатор Степан Петрович Белецкий.
В эмигрантском монархическом журнале "Двуглавый орел" в 1922 г. был напечатан отрывок из воспоминаний одного эсера, сидевшего в это время в Бутырской тюрьме и встретившегося там с человеком, который был свидетелем расстрела монархистов. «По просьбе о. Иоанна Восторгова палачи разрешили всем осужденным помолиться и попрощаться друг с другом. Все встали на колени, и полилась горячая молитва несчастных смертников, после чего все подходили под благословение Преосвященного Ефрема и о. Иоанна, а затем все простились друг с другом. Первым бодро подошел к могиле протоиерей Восторгов, сказавший пред тем несколько слов остальным, приглашая их с верою в милосердие Божие и скорое возрождение Родины принести последнюю искупительную жертву. "Я готов", - заключил он, обращаясь к конвою. Все стали на указанные им места. Палач подошел к нему со спины вплотную, взял его левую руку, завернул за поясницу и, приставив к затылку револьвер, выстрелил, одновременно толкнув отца Иоанна в могилу. Другие палачи приступили к остальным своим жертвам». Свидетель рассказывал, что палачи «высказывали глубокое удивление о. Иоанну Восторгову и Николаю Алексеевичу Маклакову, поразивших их своим хладнокровием пред страшною, ожидавшею их участью» ("Двуглавый орел". 1922. № 31).
Так окончил свой земной путь мужественный проповедник, один из вождей Черной Сотни митрофорный протоиерей Иоанн Восторгов. Он «представлял собою тип священника допетровской эпохи, то есть того времени, когда и епископы, и иереи не ограничивались богослужением, но своим благодатным влиянием охватывали и все отрасли семейной, общественной и государственной жизни», - пишет прот. Михаил Польский в книге "Новые мученики Российские". В 1981 г. о. Иоанн был причислен к лику святых Русской Зарубежной Церковью, в 2000 г. - Московской патриархией.
Проповеди и статьи прот. Иоанна Восторгова, опубликованные в его пятитомном собрании сочинений до революции, в 1990-е гг. были переизданы в России по благословению митрополита Иоанна (Снычева).
Источник: http://rusk.ru/st.php?idar=4798
Владыка Ефрем, в миру - Епифаний Кузнецов - родился в 1876 г. в семье забайкальских казаков. Жизнь его началась со скорбей и испытаний. В раннем детстве, - вспоминал он в 1916 году, - Господь послал мне сиротство с его обычными в простонародной среде тяжелыми спутниками - беднотой, лишениями и болезнями. Но этот крест учил меня смирению, терпению, пониманию страданий ближнего и состраданию. Под тяжестью сего креста умягчилось мое сердце, крепла вера в Бога и надежда только на Его неизреченное милосердие в путях моей жизни". [Речь при наречении начальника Забайкальской духовной миссии архимандрита Ефрема во епископа Селенгинского, произнесенная в Читинской Архиерейской церкви 19 ноября 1916 г. - Забайкальские епархиальные ведомости, 1916, N 23, с. 812.]
Отец, умирая, завещал сыну учиться. Но отрок, который пас стада у своих родных и возделывал землю, чтобы иметь пропитание, мог рассчитывать только на окончание сельского училища. Но Божественный Промысел готовил отрока Епифания к особому служению. На мальчика обратил внимание сострадательный приходской пастырь. Воспользовавшись проездом через станицу иркутского Владыки Вениамина (Благонравова) [Высокопреосвященнейший Вениамин (в миру Благонравов Василий Антонович) (1825 - 1892) - выдающийся миссионер, закончил жизнь архиепископом Иркутским.], он поставил Епифания перед ним на колени и просил принять его хотя бы на полуказенное содержание в духовном училище, поручившись за него, что тот посвятит себя служению Церкви. «Просьба святителем Божиим уважается, и я, сирота - бедняк казаченок, какими наполнены станицы, оказываюсь в духовной школе, что было тогда весьма редким, чуть не исключительным явлением: велика ко мне милость Божия». [Забайкальские епархиальные ведомости, N 23, с. 814.]
Несколько десятилетий спустя архимандрит Ефрем, с теплотой вспоминал опытного наставника, строгого и благочестивого протоиерея - ректора Читинского духовного училища «умелою рукою сеявшего семена веры и благочестия в сердцах учащихся». Хорошее влияние оказали и учителя, среди которых «находились светлые личности, умевшие близко стать к питомцам и дать потребное на запросы их жизни. Духовная атмосфера в училище была такова, что... господствовал дух церковности. Здесь впервые я познал и полюбил церковную уставность, благолепие и величие церковных богослужений, красоту пения церковного, здесь привык сознательно переживать высокую радость праздничных настроений». [Там же, с. 814]
Оканчивая училище Епифаний предвкушал сладость служения псаломщиком в сельском храме. Он знал свое положение и предел своих возможностей и не помышлял о большем. Но вновь открылась воля Божия о нем. «Господь вложил в сердце одного моего учителя мысль послать, в виде попытки, телеграмму тому же Высокопреосвященнейшему Вениамину с просьбой о принятии на казенное содержание в духовную семинарию, устраняя то, что казалось мне непреодолимым препятствием продолжать образование, а через сердце Своего святителя возлагал благая о новом пути моей жизни...» [Там же]
Окончив в 1898 г. Иркутскую духовную семинарию, Епифаний Кузнецов принял рукоположение. В сане священника он проходил служение в родной станице. «Это время поставило на пути моем - рассказывал он в речи при наречении во епископа, - ряд терний и тяжелых испытаний, в которых горел и закалялся дух мой, в которых учился смирению и покаянию, терпению и благоразумию, положительности мысли, слова и дела». На втором году пастырства его посетило тяжелое горе - смерть жены. Молодой священник сильно скорбел, большим утешением было для него участие в его жизни архиепископа Владивостокского Евсевия [Евсевий (Никольский Евгений) (1861-1922) закончил жизнь митрополитом Крутицким.] , который знал Епифания Кузнецова, будучи ректором Иркутской Духовной семинарии. Отец Епифаний ценил его и называл позже своим духовным отцом. Глубоко сострадая горю молодого пастыря, архиепископ Евсевий направил ему несколько посланий, исполненных отеческой любви. Владыка убедил его продолжать учебу в высшей духовной школе. В 1903 г. отец Епифаний окончил Казанскую Духовную академию. Ему было присвоено звание кандидата богословия. Он с особой благодарностью вспоминал ректора Академии - будущего митрополита Антония (Храповицкого, 1963-1936), которого называл выдающимся по уму и чистоте жизни святителем нашего времени". [Забайкальские епархиальные ведомости, 1916, N 23, с.815.]
В это время отец Епифаний проявляет большой интерес к миссионерству. Духовная академия «вложила в сердце мое любовь к благовестническому служению и дала потребные для сего знания, с которыми я явился сюда, в родной Забайкальский край и стал под опытную руку архипастыря-миссионера Преосвященнейшего владыки Мефодия». [Там же, с. 816] Отцом Епифанием в эти годы была написана история миссионерства в Забайкалье: "Деятельность Забайкальской духовной миссии за сорокалетие ее существование (с 1860 по 1899 гг.), М., 1902. Текст этот был первоначально опубликован в «Православном благовестнике» (1901, N 21-24).
В 1904 г. отец Епифаний Кузнецов начинает миссионерскую деятельность в составе Забайкальской Миссии. Насколько вдумчиво и глубоко относился он к просвещению забайкальских язычников. Можно судить по его аналитическому очерку «Характеристика бурят с точки зрения способности их к принятию Христианства и общеевропейской культуры» (Забайкальские епархиальные ведомости, 1904, N 22-24; отд. изд.: Чита, 1905). Автор сначала говорит о серьезных препятствиях, стоящих перед благовестником в деле обращения бурят. По своему умственно-мировоззренческому складу буряты (преобладавшая языческая народность Забайкалья) интересуются только тем, что связано с их жизненными интересами. Буряты знают - писал отец Ефрем, - что религий много и все они, по представлениям бурят, даны Богом. Самое лучшее, говорят они, держаться той, какая была у предков. Такое сознание было главным препятствием к принятию ими святого крещения.
Вместе с тем автор очерка отмечает простой, доверчивый нрав бурята, бесхитростность, готовность помочь другому человеку. «Рассмотревши психологию бурят, мы с удовольствием делаем заключение, в высшей степени отрадное и для православного миссионера и для общечеловеческого культуртрегера. Сделанный нами психологический анализ говорит, что буряты представляют из себя, по евангельскому выражению поле, богатое по своему содержанию, способное воспринять и возрастить семя Слова Божия и высшей культуры: они готовы к быстрому духовному возрождению». [Кузнецов Е., свящ. Характеристика бурят с точки зрения способности их к принятию христианства и общеевропейской культуры, Чита, 1905.]
В другой статье написанной значительно позже, он говорил о серьезных изъянах в земельном законодательстве, дававшем явные преимущества буряту-язычнику над бурятом, обратившемся в Православие. [Ефрем (Кузнецов), архим. Земельная обида крещеных инородцев Забайкалья, М., 1914.]
Приняв монашеский постриг с именем Ефрем, он возводится в сан игумена, а затем в 1909 г. - архимандрита.
Назначенный начальником Забайкальской Духовной Миссии, он успешно трудится по обращению язычников. Особенно успешной была проповедь среди местных корейцев. Из крещенных корейцев образовался в Чите отдельный приход. При Миссионерской церкви был особый причет , состоявший из корейца-священника и корейца-псаломщика, на которых были возложены обязанности быть духовными руководителями православных корейцев. Для них же была открыта огласительная школа. Издавался на корейском языке журнал «Православие», имевший цель просвещение и обращение в лоно Православной Церкви корейцев не только Забайкалья, но и живущих на всем пространстве Дальнего Востока.
Насколько серьезно корейцами было воспринято Православие косвенно можно судить по тому факту, о котором сообщалось в Забайкальских епархиальных ведомостях (1914, N 20): 30 прихожан-корейцев Читинской Миссионерской церкви обратились к архимандриту Ефрему с выражением желания пойти на войну добровольцами. Отец Ефрем их благословил и посоветовал обратиться к военному губернатору. Отслужив молебен, архимандрит Ефрем произнес слово, в котором сказал: корейцы, приняв Православие, идут теперь в ряды русских защитников России этим доказывают, что они возлюбили ее, вторую родину, за которую готовы положить жизнь.
На почве православного миссионерства произошло знакомство и сближение архимандрита Ефрема с протоиереем Иоанном Восторговым (священномученик - прославлен на Юбилейном Архиерейском соборе 2000 г.), который приезжал в Забайкалье в должности синодального миссионера. В Забайкальских епархиальных ведомостях (1913, N 16) сообщается о приезде в Читу прот. И. И. Восторгова. После заседания, которое прошло под председательством Преосвященного Иоанна, епископа Забайкальского и Нерчинского, «о. прот. Восторгов с архимандритом Ефремом выехали из Читы на Дальний Восток». [Забайкальские епархиальные ведомости, 1913, N 16, с.302.]
Архимандрит Ефрем не только руководил всем миссионерским делом в обширной епархии (к началу ХХ в. ее площадь была 539061 кв. верст, т.е. больше Германии в тогдашних ее границах), но помогал правящему архиерею в епархиальных делах.
В 1913 г. с 20 номера он становится редактором неофициального отдела Забайкальских епархиальных ведомостей. Выступал он и как автор: «Торжество Православия в Чите», (1913 N 3-4), «Пир веры на св. Иргени» (1913, N 14-15) и др.
20 ноября 1916 г. архимандрит Ефрем был рукоположен в епископа Селенгинского, викария Забайкальской епархии, Хиротонию возглавлял архиепископ Владивостокский Евсевий (Никольский). При наречении во епископа архимандрит Ефрем говорил о ответственности святительского служения: «Я сознаю великую высоту предстоящего мне звания и служения в Церкви Божией и знаю, что для сего необходима чистота веры, высота благочестия, сила знания, несокрушимая ревность; знаю то, что служение сие утверждается не на внешнем господстве над наследием Божиим, превозношении и преобладании, а на внутренней силе духа, созидаемого верою и любовью, укрепляемою смиренномудренным восприятием ига Христова. Сознаю и связанную с высотою служения великую ответственность, особенно в наше время, когда требуются особые силы и для устроения внутренней церковной жизни среди верных и для распространения Царства Божия среди неверующих». [Там же, 1916, N 23, с. 816-17.]
Архиерейское служение епископа Ефрема продолжалось менее двух лет. Это были годы начавшегося тяжелейшего испытания и для Церкви и для каждого ее служителя. Преосвященный Ефрем с высоким христианским достоинством выдержал эти испытания. его преданность Православию и ревность в защите интересов Церкви была известна не только верующим, но и представителям новой революционной власти. В «Забайкальских епархиальных ведомостях» за 1917 г. в N 17 (1-15 сентября) сообщается о просьбе епископа Ефрема к властям разрешить ему прибыть в Читу. Хотя Владыка Ефрем давал подписку о признании Временного правительства и лояльности, представитель службы общественной безопасности запрещает ему въезд в Читу и ходатайствует перед краевым комиссариатом о предписании покинуть Забайкалье.
Епископ Ефрем участвовал в работе Священного Поместного Собора (1917-18 гг.) в статусе Заместителя Члена Собора. Он был заместителем Мелите, епископа Забайкальского и Нерчинского. [Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг., М., 1994, т.1, с. 95.]
Его подпись стоит под Деянием 5 (18) апреля 1918 г. о прославлении святителя Софрония (Кристаллевского), епископа Иркутского. Преосвященный Ефрем еще до прославления Святителя чтил его как святого. В 1913 г. он сообщил в Забайкальских епархиальных ведомостях о чудесном исцелении от скарлатины жительницы Читы Зинаиды Петровны Мигуновой по молитвам святителя Софрония ( 1913, N 12).
В конце января или в начале февраля 1918 г. он прислал на имя епископа Забайкальского Мелетия из Москвы телеграмму, предающую его духовное настроение в условиях начавшихся гонений на Церковь: «Собор открылся двадцатого. Патриарх объявил Церковь гонимой, предал анафеме гонителей, [В Послании 19 января (2 февраля) 1918 г. "возлюбленным о Господе архипастырям, пастырям и всем верным чадам Православной Церкви Российской Святейший Патриарх Тихон писал: "Тяжелое время переживает ныне Святая Православная Церковь Христова в Русской земле: гонение воздвигли и на истину Христову явные и тайные враги сей истины... Властью, данною нам от Бога, запрещаю вам приступать к Таинам Христовым, анафематствуем вам, если только вы носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной" (Послания Святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси, М. , 1990, с. 13.)] призвал верных защите и мученичеству. 28 января было всенародное моление: Красная, Воскресенская площади, прилегающие улицы переполнены молящимися как пасхальную утреню. Настроение восторженное». [Забайкальские епархиальные ведомости, 1918, N 1-2-3, с. 67.]
Обращают на себя внимание слова телеграммы: «Патриарх... призвал верующих... к мученичеству». Так был понят текст патриаршего Послания. «А если нужно будет и пострадать за дело Христово, зовем вас, возлюбленные чада Церкви, зовем Вас на эти страдания вместе с собою». [Акты Святейшего Тихона..., с. 236.]
Преосвященный Ефрем был одним из тех священнослужителей нашей Церкви, кто через несколько месяцев одним из первых принял святое мученичество.
После закрытия Священного Собора (апрель 1918 г.) Владыка Ефрем оставался в Москве. 2 июня 1918 г. он был арестован ВЧК на квартире протоиерея Иоанна Восторгова. В заключении проявил себя как стойкий, мужественный исповедник.
23 августа (5 сентября) 1918 г. в день памяти священномученика Иринея Лионского ревностного проповедника Христовой веры и непримиримого борца с ересью Владыка Ефрем был расстрелян на Ходынском поле. Смерть за Христа он принял спокойно. Перед расстрелом благословил соузников, вместе с ним приведенных на казнь.
В Обвинительном заключении по делу гражданина Беллавина Василия Ивановича (Святейшего Патриарха Тихона)... М., 1923, приводится отрывок частного письма Святейшего Патриарха к митрополиту Антонию (Храповицкому), в котором он упоминает о расстреле епископа Ефрема вместе с другими представителями Церкви: «Может быть, их участь лучше, чем нас оставшихся». [Акты Святейшего Тихона ..., с. 236.]
Высоким подвигом завершилась жизнь Святителя, явившего чистоту веры, высоту благочестия и несокрушимую ревность.
Источник: http://alchevskpravoslavniy.ru/knigi/zhitie-svyatyx/svyashhennomuchenik-efrem-kuznecov-ep-selenginskij.html
Священномученик Иоанн Восторгов - родился в кубанской станице в семье священника. В 1887 г. окончил Ставропольскую Духовную семинарию. В 1887-1889 гг. - надзиратель и учитель русского и церковнославянского языков в Ставропольском духовном училище. С августа 1889 г. в священном сане служил в Ставропольской епархии. С 1897 г. - в Грузии, где он стал епархиальным наблюдателем церковно-приходских школ всего Грузинского экзархата. Воздавая должное его миссионерским трудам, тогдашний Экзарх Грузии Флавиан 6 января 1901 г. возвел о. Иоанна в сан протоиерея. 13 февраля 1901 года к его обязанностям добавилось редактирование журнала "Духовный вестник Грузинского экзархата".
В 1901 г. о. Иоанн был направлен в Персию для инспекции дел Российской Православной духовной миссии и ревизии состоящих при миссии школ. Во время этой командировки о. Иоанну удалось достичь воссоединения с Православной Церковью трех епископов-несториан.
Уже в эти годы отец Иоанн получил известность как яркий и талантливый проповедник. С июня 1906 г. был переведен в Московскую епархию на должность проповедника-миссионера с правами противосектантского епархиального миссионера и объездил с проповедями всю Россию вплоть до Тихого океана, особое внимание уделяя нуждам переселенцев в Сибирь. Как пастырь он стремился к единому охвату всех аспектов церковной, государственной, общественной и семейной жизни; видел свою задачу в том, чтобы дать и политическим событиям ежедневной жизни осмысление, согласное с духом Евангелия.
Его усилия и таланты находили должную поддержку св. Иоанна Кронштадтского и К.П. Победоносцева. В 1906 г. о. Иоанн стал членом Предсоборного Присутствия при Св. Синоде. С октября 1907 г. синодальный миссионер-проповедник при Св. Синоде. В 1908 г. - участник IV Всероссийского миссионерского съезда в Киеве. В том же году был принят Императором Николаем II. С 1909 г. - заведующий московскими пастырскими курсами. Настоятель Князе-Владимірской церкви при Московском епархиальном доме. Протоиерей Восторгов был в составе делегации, которая в 1911 г. в итальянском г. Бари, где почивают мощи святителя Николая Чудотворца, приобрела участок земли для Русского подворья и паломнической гостиницы. В 1913 г. основал в Москве Женский богословский институт.
Помимо церковного миссионерского служения о. Иоанн был видным духовником и руководителем черносотенных организаций. С началом революционной смуты 1905 г. - он один из руководителей Русской монархической партии (осенью 1907 г. возглавил ее), а также член Московского отдела Союза Русского Народа. На Третьем Всероссийском Съезде Русских Людей в Киеве (1-7 октября 1906 г.) он произнес примечательную речь о роли духовенства в истории Отечества на примере святителей Московских: «Все, что не народно и не патриотично, должно оставить ряды служителей Церкви, уйти из ее священной дружины, чтобы не смущать боголюбивого и царелюбивого народа Русского».
Борьбу с революцией о. Иоанн провозгласил священным долгом каждого пастыря. К сожалению, немало архиереев пытались подавить подобную активность черносотенного духовенства, утверждая, что "Церковь вне политики". Однако в январе 1909 г. протоиерею Иоанну удалось отстоять в Св. Синоде необходимость участия духовенства в правых организациях. Отца Иоанна в этом поддержал сам Государь, наградив орденом Св. Владиміра 3-й степени и подарив монархическим союзам Москвы свой портрет.
Невозможно перечислить все, что сделал о. Иоанн для многих организаций черносотенного движения в эти годы, порою подвергаясь клевете, борясь с амбициями некоторых вождей-соратников и побуждая их к единению усилий. Тогда это нередко удавалось, ибо все были все же православными членами Церкви.
Однако в 1913 г. Синод принял губительное для черносотенного движения (и без того расколотого) решение, запрещающее лицам духовного звания руководить деятельностью политических партий и движений. Политическая деятельность о. Иоанна стала невозможна. Тем не менее при его редакторском и авторском участии выходил целый ряд православно-монархических изданий в Москве: газета "Церковность", "Московские церковные ведомости" и многие другие.
В мае 1913 г. он был назначен настоятелем Покровского собора (храма Василия Блаженного) в Москве - храма-алтаря Красной площади. Вскоре разразилась война, и из западных областей России в Москву были эвакуированы св. мощи мученика Гавриила Белостокского, от жидов умученного. Они были помещены в собор к протоиерею Иоанну.
Февральская революция вызвала у пастыря-черносотенца естественное желание сопротивления. Но его призывы в том всеобщем умопомрачении никто не поддержал, даже Синод признал Временное правительство. Затем власть захватили богоборцы-большевики. Что было делать? Продолжать борьбу уже против них за Церковь.
Протоиерей Иоанн был участником церковного Поместного Собора, на котором сразу заявил себя противником большевицкой власти. Во всю мощь своего проповеднического опыта отец Иоанн обличал большевиков и в церковных проповедях, и на молебнах, которые каждое воскресенье служил на Красной площади. Особое значение его службам придавало то, что в соборе Василия Блаженного находились мощи св. мученика младенца Гавриила, ритуальной жертвы жидов-христоненавистников. 3 мая 1918 г. (н. ст.) о. Иоанн отслужил молебен св. Гавриилу, а 30 мая был арестован в своей квартире вместе с епископом Селенгинским Ефремом (Кузнецовым) по вздорному обвинению в незаконной сделке с недвижимостью. Настоящей же причиной ареста были "антисемитские" проповеди, за которыми давно следили местечковые чекисты.
После убийства Моисея Урицкого и покушения на Ленина (Бланка) 5 сентября большевики декретом объявили начало красного террора. Это было прежде всего объявление всероссийского уничтожения "антисемитов"-черносотенцев по заготовленным спискам. И первыми символично-показательными жертвами "красного террора" стали видные деятели царской России, в числе которых был любимый народом о. Иоанн Восторгов.
23 августа (5 сентября) 1918 г. недалеко от Московского городского Братского кладбища были расстреляны епископ Селенгинский Ефрем (Кузнецов), протоиерей Иоанн Восторгов, председатель Государственного Совета Иван Григорьевич Щегловитов, министры внутренних дел Николай Алексеевич Маклаков и Алексей Николаевич Хвостов и сенатор Степан Петрович Белецкий.
В эмигрантском монархическом журнале "Двуглавый орел" в 1922 г. был напечатан отрывок из воспоминаний одного эсера, сидевшего в это время в Бутырской тюрьме и встретившегося там с человеком, который был свидетелем расстрела монархистов. «По просьбе о. Иоанна Восторгова палачи разрешили всем осужденным помолиться и попрощаться друг с другом. Все встали на колени, и полилась горячая молитва несчастных смертников, после чего все подходили под благословение Преосвященного Ефрема и о. Иоанна, а затем все простились друг с другом. Первым бодро подошел к могиле протоиерей Восторгов, сказавший пред тем несколько слов остальным, приглашая их с верою в милосердие Божие и скорое возрождение Родины принести последнюю искупительную жертву. "Я готов", - заключил он, обращаясь к конвою. Все стали на указанные им места. Палач подошел к нему со спины вплотную, взял его левую руку, завернул за поясницу и, приставив к затылку револьвер, выстрелил, одновременно толкнув отца Иоанна в могилу. Другие палачи приступили к остальным своим жертвам». Свидетель рассказывал, что палачи «высказывали глубокое удивление о. Иоанну Восторгову и Николаю Алексеевичу Маклакову, поразивших их своим хладнокровием пред страшною, ожидавшею их участью» ("Двуглавый орел". 1922. № 31).
Так окончил свой земной путь мужественный проповедник, один из вождей Черной Сотни митрофорный протоиерей Иоанн Восторгов. Он «представлял собою тип священника допетровской эпохи, то есть того времени, когда и епископы, и иереи не ограничивались богослужением, но своим благодатным влиянием охватывали и все отрасли семейной, общественной и государственной жизни», - пишет прот. Михаил Польский в книге "Новые мученики Российские". В 1981 г. о. Иоанн был причислен к лику святых Русской Зарубежной Церковью, в 2000 г. - Московской патриархией.
Проповеди и статьи прот. Иоанна Восторгова, опубликованные в его пятитомном собрании сочинений до революции, в 1990-е гг. были переизданы в России по благословению митрополита Иоанна (Снычева).
Источник: http://rusk.ru/st.php?idar=4798
Владыка Ефрем, в миру - Епифаний Кузнецов - родился в 1876 г. в семье забайкальских казаков. Жизнь его началась со скорбей и испытаний. В раннем детстве, - вспоминал он в 1916 году, - Господь послал мне сиротство с его обычными в простонародной среде тяжелыми спутниками - беднотой, лишениями и болезнями. Но этот крест учил меня смирению, терпению, пониманию страданий ближнего и состраданию. Под тяжестью сего креста умягчилось мое сердце, крепла вера в Бога и надежда только на Его неизреченное милосердие в путях моей жизни". [Речь при наречении начальника Забайкальской духовной миссии архимандрита Ефрема во епископа Селенгинского, произнесенная в Читинской Архиерейской церкви 19 ноября 1916 г. - Забайкальские епархиальные ведомости, 1916, N 23, с. 812.]
Отец, умирая, завещал сыну учиться. Но отрок, который пас стада у своих родных и возделывал землю, чтобы иметь пропитание, мог рассчитывать только на окончание сельского училища. Но Божественный Промысел готовил отрока Епифания к особому служению. На мальчика обратил внимание сострадательный приходской пастырь. Воспользовавшись проездом через станицу иркутского Владыки Вениамина (Благонравова) [Высокопреосвященнейший Вениамин (в миру Благонравов Василий Антонович) (1825 - 1892) - выдающийся миссионер, закончил жизнь архиепископом Иркутским.], он поставил Епифания перед ним на колени и просил принять его хотя бы на полуказенное содержание в духовном училище, поручившись за него, что тот посвятит себя служению Церкви. «Просьба святителем Божиим уважается, и я, сирота - бедняк казаченок, какими наполнены станицы, оказываюсь в духовной школе, что было тогда весьма редким, чуть не исключительным явлением: велика ко мне милость Божия». [Забайкальские епархиальные ведомости, N 23, с. 814.]
Несколько десятилетий спустя архимандрит Ефрем, с теплотой вспоминал опытного наставника, строгого и благочестивого протоиерея - ректора Читинского духовного училища «умелою рукою сеявшего семена веры и благочестия в сердцах учащихся». Хорошее влияние оказали и учителя, среди которых «находились светлые личности, умевшие близко стать к питомцам и дать потребное на запросы их жизни. Духовная атмосфера в училище была такова, что... господствовал дух церковности. Здесь впервые я познал и полюбил церковную уставность, благолепие и величие церковных богослужений, красоту пения церковного, здесь привык сознательно переживать высокую радость праздничных настроений». [Там же, с. 814]
Оканчивая училище Епифаний предвкушал сладость служения псаломщиком в сельском храме. Он знал свое положение и предел своих возможностей и не помышлял о большем. Но вновь открылась воля Божия о нем. «Господь вложил в сердце одного моего учителя мысль послать, в виде попытки, телеграмму тому же Высокопреосвященнейшему Вениамину с просьбой о принятии на казенное содержание в духовную семинарию, устраняя то, что казалось мне непреодолимым препятствием продолжать образование, а через сердце Своего святителя возлагал благая о новом пути моей жизни...» [Там же]
Окончив в 1898 г. Иркутскую духовную семинарию, Епифаний Кузнецов принял рукоположение. В сане священника он проходил служение в родной станице. «Это время поставило на пути моем - рассказывал он в речи при наречении во епископа, - ряд терний и тяжелых испытаний, в которых горел и закалялся дух мой, в которых учился смирению и покаянию, терпению и благоразумию, положительности мысли, слова и дела». На втором году пастырства его посетило тяжелое горе - смерть жены. Молодой священник сильно скорбел, большим утешением было для него участие в его жизни архиепископа Владивостокского Евсевия [Евсевий (Никольский Евгений) (1861-1922) закончил жизнь митрополитом Крутицким.] , который знал Епифания Кузнецова, будучи ректором Иркутской Духовной семинарии. Отец Епифаний ценил его и называл позже своим духовным отцом. Глубоко сострадая горю молодого пастыря, архиепископ Евсевий направил ему несколько посланий, исполненных отеческой любви. Владыка убедил его продолжать учебу в высшей духовной школе. В 1903 г. отец Епифаний окончил Казанскую Духовную академию. Ему было присвоено звание кандидата богословия. Он с особой благодарностью вспоминал ректора Академии - будущего митрополита Антония (Храповицкого, 1963-1936), которого называл выдающимся по уму и чистоте жизни святителем нашего времени". [Забайкальские епархиальные ведомости, 1916, N 23, с.815.]
В это время отец Епифаний проявляет большой интерес к миссионерству. Духовная академия «вложила в сердце мое любовь к благовестническому служению и дала потребные для сего знания, с которыми я явился сюда, в родной Забайкальский край и стал под опытную руку архипастыря-миссионера Преосвященнейшего владыки Мефодия». [Там же, с. 816] Отцом Епифанием в эти годы была написана история миссионерства в Забайкалье: "Деятельность Забайкальской духовной миссии за сорокалетие ее существование (с 1860 по 1899 гг.), М., 1902. Текст этот был первоначально опубликован в «Православном благовестнике» (1901, N 21-24).
В 1904 г. отец Епифаний Кузнецов начинает миссионерскую деятельность в составе Забайкальской Миссии. Насколько вдумчиво и глубоко относился он к просвещению забайкальских язычников. Можно судить по его аналитическому очерку «Характеристика бурят с точки зрения способности их к принятию Христианства и общеевропейской культуры» (Забайкальские епархиальные ведомости, 1904, N 22-24; отд. изд.: Чита, 1905). Автор сначала говорит о серьезных препятствиях, стоящих перед благовестником в деле обращения бурят. По своему умственно-мировоззренческому складу буряты (преобладавшая языческая народность Забайкалья) интересуются только тем, что связано с их жизненными интересами. Буряты знают - писал отец Ефрем, - что религий много и все они, по представлениям бурят, даны Богом. Самое лучшее, говорят они, держаться той, какая была у предков. Такое сознание было главным препятствием к принятию ими святого крещения.
Вместе с тем автор очерка отмечает простой, доверчивый нрав бурята, бесхитростность, готовность помочь другому человеку. «Рассмотревши психологию бурят, мы с удовольствием делаем заключение, в высшей степени отрадное и для православного миссионера и для общечеловеческого культуртрегера. Сделанный нами психологический анализ говорит, что буряты представляют из себя, по евангельскому выражению поле, богатое по своему содержанию, способное воспринять и возрастить семя Слова Божия и высшей культуры: они готовы к быстрому духовному возрождению». [Кузнецов Е., свящ. Характеристика бурят с точки зрения способности их к принятию христианства и общеевропейской культуры, Чита, 1905.]
В другой статье написанной значительно позже, он говорил о серьезных изъянах в земельном законодательстве, дававшем явные преимущества буряту-язычнику над бурятом, обратившемся в Православие. [Ефрем (Кузнецов), архим. Земельная обида крещеных инородцев Забайкалья, М., 1914.]
Приняв монашеский постриг с именем Ефрем, он возводится в сан игумена, а затем в 1909 г. - архимандрита.
Назначенный начальником Забайкальской Духовной Миссии, он успешно трудится по обращению язычников. Особенно успешной была проповедь среди местных корейцев. Из крещенных корейцев образовался в Чите отдельный приход. При Миссионерской церкви был особый причет , состоявший из корейца-священника и корейца-псаломщика, на которых были возложены обязанности быть духовными руководителями православных корейцев. Для них же была открыта огласительная школа. Издавался на корейском языке журнал «Православие», имевший цель просвещение и обращение в лоно Православной Церкви корейцев не только Забайкалья, но и живущих на всем пространстве Дальнего Востока.
Насколько серьезно корейцами было воспринято Православие косвенно можно судить по тому факту, о котором сообщалось в Забайкальских епархиальных ведомостях (1914, N 20): 30 прихожан-корейцев Читинской Миссионерской церкви обратились к архимандриту Ефрему с выражением желания пойти на войну добровольцами. Отец Ефрем их благословил и посоветовал обратиться к военному губернатору. Отслужив молебен, архимандрит Ефрем произнес слово, в котором сказал: корейцы, приняв Православие, идут теперь в ряды русских защитников России этим доказывают, что они возлюбили ее, вторую родину, за которую готовы положить жизнь.
На почве православного миссионерства произошло знакомство и сближение архимандрита Ефрема с протоиереем Иоанном Восторговым (священномученик - прославлен на Юбилейном Архиерейском соборе 2000 г.), который приезжал в Забайкалье в должности синодального миссионера. В Забайкальских епархиальных ведомостях (1913, N 16) сообщается о приезде в Читу прот. И. И. Восторгова. После заседания, которое прошло под председательством Преосвященного Иоанна, епископа Забайкальского и Нерчинского, «о. прот. Восторгов с архимандритом Ефремом выехали из Читы на Дальний Восток». [Забайкальские епархиальные ведомости, 1913, N 16, с.302.]
Архимандрит Ефрем не только руководил всем миссионерским делом в обширной епархии (к началу ХХ в. ее площадь была 539061 кв. верст, т.е. больше Германии в тогдашних ее границах), но помогал правящему архиерею в епархиальных делах.
В 1913 г. с 20 номера он становится редактором неофициального отдела Забайкальских епархиальных ведомостей. Выступал он и как автор: «Торжество Православия в Чите», (1913 N 3-4), «Пир веры на св. Иргени» (1913, N 14-15) и др.
20 ноября 1916 г. архимандрит Ефрем был рукоположен в епископа Селенгинского, викария Забайкальской епархии, Хиротонию возглавлял архиепископ Владивостокский Евсевий (Никольский). При наречении во епископа архимандрит Ефрем говорил о ответственности святительского служения: «Я сознаю великую высоту предстоящего мне звания и служения в Церкви Божией и знаю, что для сего необходима чистота веры, высота благочестия, сила знания, несокрушимая ревность; знаю то, что служение сие утверждается не на внешнем господстве над наследием Божиим, превозношении и преобладании, а на внутренней силе духа, созидаемого верою и любовью, укрепляемою смиренномудренным восприятием ига Христова. Сознаю и связанную с высотою служения великую ответственность, особенно в наше время, когда требуются особые силы и для устроения внутренней церковной жизни среди верных и для распространения Царства Божия среди неверующих». [Там же, 1916, N 23, с. 816-17.]
Архиерейское служение епископа Ефрема продолжалось менее двух лет. Это были годы начавшегося тяжелейшего испытания и для Церкви и для каждого ее служителя. Преосвященный Ефрем с высоким христианским достоинством выдержал эти испытания. его преданность Православию и ревность в защите интересов Церкви была известна не только верующим, но и представителям новой революционной власти. В «Забайкальских епархиальных ведомостях» за 1917 г. в N 17 (1-15 сентября) сообщается о просьбе епископа Ефрема к властям разрешить ему прибыть в Читу. Хотя Владыка Ефрем давал подписку о признании Временного правительства и лояльности, представитель службы общественной безопасности запрещает ему въезд в Читу и ходатайствует перед краевым комиссариатом о предписании покинуть Забайкалье.
Епископ Ефрем участвовал в работе Священного Поместного Собора (1917-18 гг.) в статусе Заместителя Члена Собора. Он был заместителем Мелите, епископа Забайкальского и Нерчинского. [Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг., М., 1994, т.1, с. 95.]
Его подпись стоит под Деянием 5 (18) апреля 1918 г. о прославлении святителя Софрония (Кристаллевского), епископа Иркутского. Преосвященный Ефрем еще до прославления Святителя чтил его как святого. В 1913 г. он сообщил в Забайкальских епархиальных ведомостях о чудесном исцелении от скарлатины жительницы Читы Зинаиды Петровны Мигуновой по молитвам святителя Софрония ( 1913, N 12).
В конце января или в начале февраля 1918 г. он прислал на имя епископа Забайкальского Мелетия из Москвы телеграмму, предающую его духовное настроение в условиях начавшихся гонений на Церковь: «Собор открылся двадцатого. Патриарх объявил Церковь гонимой, предал анафеме гонителей, [В Послании 19 января (2 февраля) 1918 г. "возлюбленным о Господе архипастырям, пастырям и всем верным чадам Православной Церкви Российской Святейший Патриарх Тихон писал: "Тяжелое время переживает ныне Святая Православная Церковь Христова в Русской земле: гонение воздвигли и на истину Христову явные и тайные враги сей истины... Властью, данною нам от Бога, запрещаю вам приступать к Таинам Христовым, анафематствуем вам, если только вы носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной" (Послания Святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси, М. , 1990, с. 13.)] призвал верных защите и мученичеству. 28 января было всенародное моление: Красная, Воскресенская площади, прилегающие улицы переполнены молящимися как пасхальную утреню. Настроение восторженное». [Забайкальские епархиальные ведомости, 1918, N 1-2-3, с. 67.]
Обращают на себя внимание слова телеграммы: «Патриарх... призвал верующих... к мученичеству». Так был понят текст патриаршего Послания. «А если нужно будет и пострадать за дело Христово, зовем вас, возлюбленные чада Церкви, зовем Вас на эти страдания вместе с собою». [Акты Святейшего Тихона..., с. 236.]
Преосвященный Ефрем был одним из тех священнослужителей нашей Церкви, кто через несколько месяцев одним из первых принял святое мученичество.
После закрытия Священного Собора (апрель 1918 г.) Владыка Ефрем оставался в Москве. 2 июня 1918 г. он был арестован ВЧК на квартире протоиерея Иоанна Восторгова. В заключении проявил себя как стойкий, мужественный исповедник.
23 августа (5 сентября) 1918 г. в день памяти священномученика Иринея Лионского ревностного проповедника Христовой веры и непримиримого борца с ересью Владыка Ефрем был расстрелян на Ходынском поле. Смерть за Христа он принял спокойно. Перед расстрелом благословил соузников, вместе с ним приведенных на казнь.
В Обвинительном заключении по делу гражданина Беллавина Василия Ивановича (Святейшего Патриарха Тихона)... М., 1923, приводится отрывок частного письма Святейшего Патриарха к митрополиту Антонию (Храповицкому), в котором он упоминает о расстреле епископа Ефрема вместе с другими представителями Церкви: «Может быть, их участь лучше, чем нас оставшихся». [Акты Святейшего Тихона ..., с. 236.]
Высоким подвигом завершилась жизнь Святителя, явившего чистоту веры, высоту благочестия и несокрушимую ревность.
Источник: http://alchevskpravoslavniy.ru/knigi/zhitie-svyatyx/svyashhennomuchenik-efrem-kuznecov-ep-selenginskij.html