Вебер, Бетховен и Брамс
Совершенно случайно нам вручили два билета, и оказались мы в консерватории на концерте. Концерт был посвящен 50-летию конкурса Чайковского, поэтому и выступали в нем сплошные лауреаты этого конкурса: Виктор Третьяков, Акико Суванаи, Денис Мацуев, Давид Герингас, Александр Князев. Вел концерт С.Бэлза. Круто?
Народу было много, полный зал, а особенно меня поразило, что кучи людей метались в поисках лишних билетов. Почему-то мне казалось, что никто уж нынче по консерваториям не ходит.
Первым делом всех попросили выключить мобилки, но конечно же, в самой середине концерта раздались дивные трели и яростное шуршание пакетом в попытке добраться до кнопки "отбой". Где-то рядом кто-то долго рылся в сумке, вылавливая пузырек с таблетками, таблетки перекатывались в стеклянном пузырьке и нежно позвякивали. Телеоператор сидел на откидном стульчике и каждую минуту привставал проверить и поправить картинку, а затем садился обратно. Стульчик отчаянно скрипел. Сидели мы далеко, музыку слышно было плохо. В общем, воспарить душой со звуками не удалось совершенно. Тогда я стала думать, а почему собственно, слышно плохо? Оркестр еще ничего, но вот солисты совсем почти не слышны, нет, звуки-то, конечно, долетают, но вот нюансы исполнения... притом БЗК считается самым лучшим залом в Москве и вообще, прекрасным залом с точки зрения акустики. В итоге надумала три мысли: мысль первая: с точки зрения акустики наши места были самыми неудачными - в углу под балконом. Думаю, те кто сидел ближе, услышали больше. Мысль вторая - я вспомнила, как Игорь Петрович Вепринцев рассказывал нам, что в свое время сцена была расширена, выдвинута вперед. Связано это было , вроде бы, с тем, что современные композиторы стали писать произведения для ТАКОГО размера оркестров, что они элементарно не вмещались на сцену. В результате солисты, выдвинутые к краю сцены, оказываются не в резонаторной коробке сцены, что и сказывается на звуках. Особенно наглядно (наслышно?) это продемонстрировал исполненный крнцерт Бетховена для рояля, скрипки и виолончели. Скрипка и виолончель у края сцены звучали не в коробке, а вот рояль за их спинами попадал-таки еще в коробку. Именно обратив внимание на разницу в звучании, я и набрела на мысль №2. Мысль третья: наши уши испорчены звукоусилением, 80-90дБ в кинотеатрах, наушники и прочая делают свое черное дело: естественное незамутненное звучание уже кажется нам тихим.
Неприято поразило, то, что публика устраивала массовые аплодисменты между частями. Всегда в зале есть с десяток лохов, которые хлопают после первой части произведения, но тут, наоборот,в зале было с десяток людей, которые знали, что между частями одного произведения хлопать не принято. В программках что-ли печатали бы: "уважаемое публико! концерт из трех частей (или любое другое многочастное произведение) является единым произведением, так что сидите тихо, не стучите в ладоши и не мешайте музыкантам" (они-то мыслят концерт как единое целое). В общем, дичь.
После концерта во дворе консерватории разливали шампанское и раздавали мороженое и черешню, потому как концерт относился к фестивалю "Черешневый лес". Вот народ давился-то! Халява!
Народу было много, полный зал, а особенно меня поразило, что кучи людей метались в поисках лишних билетов. Почему-то мне казалось, что никто уж нынче по консерваториям не ходит.
Первым делом всех попросили выключить мобилки, но конечно же, в самой середине концерта раздались дивные трели и яростное шуршание пакетом в попытке добраться до кнопки "отбой". Где-то рядом кто-то долго рылся в сумке, вылавливая пузырек с таблетками, таблетки перекатывались в стеклянном пузырьке и нежно позвякивали. Телеоператор сидел на откидном стульчике и каждую минуту привставал проверить и поправить картинку, а затем садился обратно. Стульчик отчаянно скрипел. Сидели мы далеко, музыку слышно было плохо. В общем, воспарить душой со звуками не удалось совершенно. Тогда я стала думать, а почему собственно, слышно плохо? Оркестр еще ничего, но вот солисты совсем почти не слышны, нет, звуки-то, конечно, долетают, но вот нюансы исполнения... притом БЗК считается самым лучшим залом в Москве и вообще, прекрасным залом с точки зрения акустики. В итоге надумала три мысли: мысль первая: с точки зрения акустики наши места были самыми неудачными - в углу под балконом. Думаю, те кто сидел ближе, услышали больше. Мысль вторая - я вспомнила, как Игорь Петрович Вепринцев рассказывал нам, что в свое время сцена была расширена, выдвинута вперед. Связано это было , вроде бы, с тем, что современные композиторы стали писать произведения для ТАКОГО размера оркестров, что они элементарно не вмещались на сцену. В результате солисты, выдвинутые к краю сцены, оказываются не в резонаторной коробке сцены, что и сказывается на звуках. Особенно наглядно (наслышно?) это продемонстрировал исполненный крнцерт Бетховена для рояля, скрипки и виолончели. Скрипка и виолончель у края сцены звучали не в коробке, а вот рояль за их спинами попадал-таки еще в коробку. Именно обратив внимание на разницу в звучании, я и набрела на мысль №2. Мысль третья: наши уши испорчены звукоусилением, 80-90дБ в кинотеатрах, наушники и прочая делают свое черное дело: естественное незамутненное звучание уже кажется нам тихим.
Неприято поразило, то, что публика устраивала массовые аплодисменты между частями. Всегда в зале есть с десяток лохов, которые хлопают после первой части произведения, но тут, наоборот,в зале было с десяток людей, которые знали, что между частями одного произведения хлопать не принято. В программках что-ли печатали бы: "уважаемое публико! концерт из трех частей (или любое другое многочастное произведение) является единым произведением, так что сидите тихо, не стучите в ладоши и не мешайте музыкантам" (они-то мыслят концерт как единое целое). В общем, дичь.
После концерта во дворе консерватории разливали шампанское и раздавали мороженое и черешню, потому как концерт относился к фестивалю "Черешневый лес". Вот народ давился-то! Халява!