Шарль Азнавур
Умер Шарль Азнавур. Сколько я живу на этом свете, столько он поёт, теперь уже пел.
В 1962 году брат мой принес пластинку песен французских шансонье с комментариями Никиты Богословского. Были там песни в исполнении Эдит Пиаф, Ива Монтана и Шарля Азнавура. С тех пор люблю французских шансонье.
Мой друг из Казани, известный татарский журналист Вахит Шарипов написал мне о своей встрече с Азнавуром. Вот его письмо.
Слушая Шарля Азнавура…
Март 1968 года. Делегация советской молодежи прибыла во Францию по линии Бюро молодежного туризма «Спутник». Естественно, опекали нас представители Союза французской молодежи. Гостиница дешевая, двухзвездочная «Паризьен», но зато около Люксембургского сада, где Пантеон, на той самой улице, где жил Эрнест Хемингуэй, который он потом опишет в «Празднике, который всегда с тобой». Кормили нас в обычной студенческой столовой в Сорбонне. Программа - нынешним туристам и не снилось такое разнообразие и доступность. Лувр, Фонтенбло, музеи импрессионистов, Родена и современного искусства… Подъем на Эйфелеву башню, визит в «Чрево Парижа», исторический рынок, которого теперь нет, посещение штаб-квартиры ЮНЕСКО, где в саду выставлены работы скульптора Генри Мура. Осмотр Бастилии, собора Парижской богоматери, кладбища Пер-Лашез, еще строящийся тогда деловой центр Дефанс… Само собой, по вечерам прогулки по Елисейским полям, с роскошными магазинами и бутиками модных домов. Гигантские фирменные магазины автосалонов, где можно было без единой копейки денег уехать на любой машине, только кредит оформи… И каждый вечер допоздна встречи с молодыми французами разных сословий с обильными возлияниями, от которых не пьянели. Мы дурели и чувствовали себя не в своей тарелке от обилия впечатлений… Допотопный фотоаппарат «Зенит» не выдерживал нагрузки и рвал пленки в клочья. Впечатлений целый короб, и все не в пользу «социализма».
И вдруг на следующее утро нам сообщают: «Сегодня для вас приготовили большой сюрприз… Вечером пойдете в «Олимпию», на концерт шансонье Шарля Азнавура!». И раздали льготные билеты стоимостью 10 франков 75 сантимов, я до сих пор храню этот билет, но вряд ли отыщу его в архивных залежах. Кто же не знает Шарля Азнавура?! Этот шершаво-хрипловатый голос ведь сопровождал нас повсюду - в автобусе, из уличных репродукторов, из телевизоров… «Люблю Париж в начале мая», «Богема»…
Вот и этот самый прославленный зал «Олимпия» на бульваре Капуцинок. На «разогреве» в первом отделении был настоящий американский джаз-оркестр, целиком из чернокожих музыкантов, у которых вместо крови пульсируют сплошные синкопы. Чуть ли не самого Каунта Бэйси, но без него самого. Вот это да! Это вам не совковые оркестры Эдди Рознера или Олега Лундстрема… В зале не было никого, чья нога поневоле не отбивала бы ритмы настоящего классического свинга в золотую его эпоху.
И вот, начинается второе отделение, выходит невысокого роста мужичок лет 45, одет просто - рубаха и брюки черного цвета без всяких блесток и сразу берет в оборот весь зал. Никаких дешевых понтов, кривлянья и намеков о собственной исключительности, как это сплошь бывает у наших звезд. Буквально речитативом обозначает первые слова песни, зал узнает и радостно взрывается аплодисментами секунд на десять, он жестом руки дает понять «Достаточно!» и уже поет по настоящему. Через несколько номеров стало ясно, как велика разница между нашими и «ихними» певцами. Наши ведь как? Исполнили одну песню и давай вымогать аплодисменты. Чем дальше, тем больше требуют - громче хлопайте, громче. Азнавур работал на сцене, работал честно, выкладываясь полностью, за полуторачасовой концерт он сменил три мокрые рубашки, даже неискушенному зрителю стало ясно, все обещанное и обозначенное в программе было исполнено. Поскольку аплодисментов было мало, он примерно вдвое больше исполнил, чем любой советский певец той поры. Но зато в финале, когда он весь в поту и изможденный, раскланивался, прикладывая правую руку к груди, благодарный народ минут десять не отпускал его, а в конце весь зал аплодировал уже стоя на ногах. Он стоил этого - великий певец Шарль Азнавур. Я был там, слушал его и могу повторить слова Хемингуэя: «Это был праздник песни, который навсегда остался со мной!».