Том Стоппард. "Берег Утопии".
Ой, я вам еще не рассказала про книжку, которую только что дочитала.
Но тут надо начинать с предыстории - с того, как она у меня оказалась. Сидела я как-то за дорофеевским кухонным столом с бокалом чего-то и, как это часто случается после некоторого подпития, страдала, что вот, сколько мне лет, а я еще не командую полком, не езжу на мерседесе и властителем дум не являюсь. Ну и так далее. И Дорофеева, которая обычно в ответ на это начинает тоже страдать: да, а я хотела... а я думала... а помнишь, на первом курсе... - в этот раз страдать не начала, а наоборот сказала: "Так, я знаю. Вот что тебе нужно прочитать. Там Белинский, Бакунин, Герцен, Огарев, Чернышевский - и все они думают о том же самом!". И принесла вот эту книжку:
Том Стоппард. "Берег Утопии".
И я вообще не слишком-то люблю пьесы, но этой просто зачиталась. Я честно не знаю, как можно, будучи англичанином, так точно прочувствовать русскую литературу и историю - настроение там меняется от части к части и местами все это очень похоже на Чехова, в других местах явно ощущаются Герцен и Белинский, но все это написано очень по-русски - и одновременно жестко обстебано.
И Герцен. и Чаадаев, и Пушкин даже - в общем все те чуваки, которые в нашем сознании уже стали абсолютно картонными, идеи, а не люди, тут абсолютно живые - у Тургенева проблемы с мочевым пузырем и все мысли об охоте, У Герцена сложности с женой, Огарев бухает по-черному, у Белинского все время нет денег... И как-то когда смотришь на них через Стоппарда, становится гораздо понятнее то, что они писали.
Ну вот, например, характерный кусочек:
Бакунин размахивает огромным красным флагом. Он только что встретил Карла Маркса, 30 лет. Маркс держит книжку в желтой обложке, «Коммунистический манифест». Тургенев оглядывается в изумлении. Кажется, голубь уронил ему на голову помет. Он отряхивается.
Бакунин. Маркс! Кто бы мог подумать?!
Маркс. Это должно было произойти. Я этого ждал.
Бакунин. Что же ты мне не сказал? Всю жизнь мы теперь будем вспоминать, где мы были, когда Франция снова стала республикой.
Маркс. Я был в Брюсселе. Ждал, когда напечатают первый тираж «Коммунистического манифеста»…
Бакунин. Я тоже был в Брюсселе. Ждал, когда выйдет свежий номер «Ла Реформ» с моим открытым письмом французскому правительству…
Тургенев. Нет, это я был в Брюсселе! Слушал «Севильского цирюльника»… Можно взглянуть?
Маркс дает ему книгу.
...
Маркс (Тургеневу). Вот вы писатель. Вам не кажется, что «призрак коммунизма» звучит нескладно? Мне не хотелось бы, чтобы подумали, будто коммунизм мертв.
Но тут надо начинать с предыстории - с того, как она у меня оказалась. Сидела я как-то за дорофеевским кухонным столом с бокалом чего-то и, как это часто случается после некоторого подпития, страдала, что вот, сколько мне лет, а я еще не командую полком, не езжу на мерседесе и властителем дум не являюсь. Ну и так далее. И Дорофеева, которая обычно в ответ на это начинает тоже страдать: да, а я хотела... а я думала... а помнишь, на первом курсе... - в этот раз страдать не начала, а наоборот сказала: "Так, я знаю. Вот что тебе нужно прочитать. Там Белинский, Бакунин, Герцен, Огарев, Чернышевский - и все они думают о том же самом!". И принесла вот эту книжку:
Том Стоппард. "Берег Утопии".
И я вообще не слишком-то люблю пьесы, но этой просто зачиталась. Я честно не знаю, как можно, будучи англичанином, так точно прочувствовать русскую литературу и историю - настроение там меняется от части к части и местами все это очень похоже на Чехова, в других местах явно ощущаются Герцен и Белинский, но все это написано очень по-русски - и одновременно жестко обстебано.
И Герцен. и Чаадаев, и Пушкин даже - в общем все те чуваки, которые в нашем сознании уже стали абсолютно картонными, идеи, а не люди, тут абсолютно живые - у Тургенева проблемы с мочевым пузырем и все мысли об охоте, У Герцена сложности с женой, Огарев бухает по-черному, у Белинского все время нет денег... И как-то когда смотришь на них через Стоппарда, становится гораздо понятнее то, что они писали.
Ну вот, например, характерный кусочек:
Бакунин размахивает огромным красным флагом. Он только что встретил Карла Маркса, 30 лет. Маркс держит книжку в желтой обложке, «Коммунистический манифест». Тургенев оглядывается в изумлении. Кажется, голубь уронил ему на голову помет. Он отряхивается.
Бакунин. Маркс! Кто бы мог подумать?!
Маркс. Это должно было произойти. Я этого ждал.
Бакунин. Что же ты мне не сказал? Всю жизнь мы теперь будем вспоминать, где мы были, когда Франция снова стала республикой.
Маркс. Я был в Брюсселе. Ждал, когда напечатают первый тираж «Коммунистического манифеста»…
Бакунин. Я тоже был в Брюсселе. Ждал, когда выйдет свежий номер «Ла Реформ» с моим открытым письмом французскому правительству…
Тургенев. Нет, это я был в Брюсселе! Слушал «Севильского цирюльника»… Можно взглянуть?
Маркс дает ему книгу.
...
Маркс (Тургеневу). Вот вы писатель. Вам не кажется, что «призрак коммунизма» звучит нескладно? Мне не хотелось бы, чтобы подумали, будто коммунизм мертв.