многабукоф про Камбоджу (часть I)
коллегиально решили, ляжем пораньше, дада, и пить не будем, не будем пить ни в коем случае. в итоге остатки огненной воды прихлопнули на пляже в три часа утра, искупались под ливнем, убаюкались в 4, встали в 4:45, кинули в пляжную сумичьку три зубные щётки, трое штанов (о штанах отдельно - чуть позже) и триста долларов, запрыгнули в автобус и спали до перевалочного пункта. на перевалочном за 50 км до границы, в кафешке, напоминающей транзитный общепит в Тамбовской области (спросонья искала на прилавке беляши и «Невское светлое»), нам сделали прекрасные, прекрасные фото на визу. эти фото я берегу теперь для особой какой-нибудь нужды. они будут в самый раз, скажем, на водительское удостоверение. можно бухать весь уикенд и смело садиться за руль в понедельник утром: по сравнению с оттиском ты будешь выглядеть необыкновенно свежим, никто и не заподозрит.
до контрольного пункта на границе вас сопровождает русский гид, границу прохОдите самостоятельно. между тайским и камбоджийским кпп лежит километр пыльной дороги, схваченный в скобки двух монументальных арок: одна принадлежит королевству Тайланд, другая - королевству Камбоджа. дорога щедро усыпана туристами и местными обеих национальностей. туристы в светлом и лёгком, с такими же, как наша, пляжными сумками. местные, замотанные в слои тёмной одежды, непременно с поклажей. особенно популярна бытовая техника (из Тая в Камбоджу), которую тащат на собственном горбу, волоком или везут на мопеде. мимо нас проезжает на мотобайке пятидесятидюймовая плазма без упаковки, просто примотанная к заднему сиденью верёвкой.
сразу после границы из пейзажа резко исчезают пальмы, пачули и прочие левкои и вы оказываетесь где-то между Ставропольем и Краснодаром, только Цельсий вжарил на 50 вместо 30. нас занесло в самую жаркую и засушливую провинцию Камбоджи. скудный уровень осадков здесь компенсируется щедрой рекламой пива Cambodia: плакатами улеплена каждая стена. мэра Собянина, Ф. Киркорова и Джозефа Сталина меньше светят по Москве и МО вместе взятых. вообще, как сейчас принято говорить, в Камбожде своя атмосфера - тотальной, но вместе с тем трогательной бедности. дощатые, расползающиеся по швам, пёстрые от мусора, который здесь не мусор, а полноценный стройматериал, домики в провинции сменяются двухэтажными домами в городах. балкончики их украшены колоннами-рюмочками, как курортные лестницы в Ессентуках, обставлены пластиковой мебелью и увиты бельевыми веревками. наполовину слезшая, выгоревшая краска на стенах окрашивает центр города Сиам Рип в неопределяемый пастельный тон. выделяются только гостиницы. гостиничные районы - этакий Вегас пятидесятых, приправленный местным колоритом. нарочитая роскошь фасадов с азиатскими многоярусными островерхими крышами, гигантские львы, орлы, слоны и куропатки под тёмный камень у каждого входа. ты садишься на хвост такого льва выкурить сигаретку в теньке (+40), пока он смотрит на тебя лихорадочно блестящими, выкрашенными лаком, похожим на ртуть, глазами. интерьер отеля отсылает к фильму «4 комнаты». неподвижный воздух тёмного лобби разрезают китайские туристы: броуновское движение старушек в нейлоновых кофтах и мужиков в панамках, обвешанных гроздьями фототехники. юные китаянки - в закрытой до кончиков пальцев одежде и широкополых шляпах, в моде аристократическая бледность. шанхайский прилив спадает сразу после приёма пищи. у них жёсткое экскурсионное расписание, и наша группа остаётся в отеле единственной: есть пара часов чтобы опробовать двуспальную кровать, почать мини-бар и окунуться в бассейн (10 дерматиновых лежаков под зонтиками, расположенными строго в тени).
во второй половине дня нас везут на Тонлесап - крупнейший водоём Индокитайского полуострова. на озере, в которое впадает одноименная река (Тонлесап - «много чистой воды»), стоят два поселения: кхмерское и вьетнамское. вьетнамские беженцы живут здесь в резервации и не имеют права выдвигаться за пределы водоёма. кхмеры свободны в передвижениях, но тоже не особо высовываются с родной воды. в сезон дождей мутная река, напоминающая по цвету советское какао с молоком, разливается и затапливает местность на много километров, включая низенький мангровый лес, сейчас же уровень воды составляет сантиметров 30. отправной пункт - из огромного карьера, в котором ревут экскаваторы и грузовики: карьер расширяют, чтобы как-то сдерживать сезонные наводнения. по реке взад-вперед тащатся деревянные лодки, синие, красные, рыжие: крытые, побольше - с туристами, узкие каноэ с мотором - с местными. плыть нужно медленно, след в след, сегодня здесь одна сплошная мель с узким проходом где-то посередине. жилища - такие же деревянные лодки, собранные из того-же строительного мусора, но внутри дома часто стоит дорогая видео- и аудио-техника (здесь это престижно). плавучие дома не стоят на месте, в течение года жители мигрируют по поверхности озера. в озере после заката, когда спадает жара, ловят рыбу, за отдыхом курят траву и пьют местный самоон. пока солнце не село, в воде челюпахтаются дети. те, что постарше (лет с 12), помогают взрослым. детям часто достаётся самая трудная работа: именно мальчишки выталкивают шестами лодку, когда мы прочно садимся на мель. тут же подплывает каноэ местной жительницы. она цепляет нас на трос и помогает тянуть. на носу каноэ сидит её абсолютно голый сынишка, двух годов от силы. он сосредоточенно моет большую лысую голову с шампунем водой из озера. к пацанятам с шестами подключаются русские мужики: одни толкают на носу, другие радостно выскакивают из штанов и лезут в воду: подтолкнуть лодку в жопе мира - целое приключение. жёны шипят: Вася, куда ты полез, на тебе же новая рубашка! Умберто тоже задумчиво стаскивает шорты, но пока он вынимает из штанины левую ногу, лодку уже вытолкнули. мы разворачиваемся и плывём обратно - дальше не пройти, слишком мелко. местные лодки подплывают к нам еще несколько раз. дети предлагают сфотографироваться с «доброй змеёй» (рот змеи перетянут ниткой) или просто клянчат уан доллар.
на обратном пути нас завозят в сувенирную лавку. здесь мои разбитые жарой и толканием лодок спутники оживают: происходит неограниченная дегустация местного пойла - Баросы. сладковатое тридцатиградусное подобие виски, отдающее ванилью, стоит 5 долларов за 0,7 литра. некто Макс вопрошает Умберто: сколько будем брать? Умбертин взгляд ласково затуманивается: 6. нет, 8. я беру пакет молотого кофе, натурально пахнущего то ли шоколадом, то ли ликёром Бейлис. ночной дорогой мы возвращаемся в отель к холодному пиву Чанг, спринг-роллам и поскрипывающим лежакам под огромными, как в Лебедяни в летнюю полночь, звёздами.
завтра нас ждёт Ангкор-Ват.
ту би континьюд.
до контрольного пункта на границе вас сопровождает русский гид, границу прохОдите самостоятельно. между тайским и камбоджийским кпп лежит километр пыльной дороги, схваченный в скобки двух монументальных арок: одна принадлежит королевству Тайланд, другая - королевству Камбоджа. дорога щедро усыпана туристами и местными обеих национальностей. туристы в светлом и лёгком, с такими же, как наша, пляжными сумками. местные, замотанные в слои тёмной одежды, непременно с поклажей. особенно популярна бытовая техника (из Тая в Камбоджу), которую тащат на собственном горбу, волоком или везут на мопеде. мимо нас проезжает на мотобайке пятидесятидюймовая плазма без упаковки, просто примотанная к заднему сиденью верёвкой.
сразу после границы из пейзажа резко исчезают пальмы, пачули и прочие левкои и вы оказываетесь где-то между Ставропольем и Краснодаром, только Цельсий вжарил на 50 вместо 30. нас занесло в самую жаркую и засушливую провинцию Камбоджи. скудный уровень осадков здесь компенсируется щедрой рекламой пива Cambodia: плакатами улеплена каждая стена. мэра Собянина, Ф. Киркорова и Джозефа Сталина меньше светят по Москве и МО вместе взятых. вообще, как сейчас принято говорить, в Камбожде своя атмосфера - тотальной, но вместе с тем трогательной бедности. дощатые, расползающиеся по швам, пёстрые от мусора, который здесь не мусор, а полноценный стройматериал, домики в провинции сменяются двухэтажными домами в городах. балкончики их украшены колоннами-рюмочками, как курортные лестницы в Ессентуках, обставлены пластиковой мебелью и увиты бельевыми веревками. наполовину слезшая, выгоревшая краска на стенах окрашивает центр города Сиам Рип в неопределяемый пастельный тон. выделяются только гостиницы. гостиничные районы - этакий Вегас пятидесятых, приправленный местным колоритом. нарочитая роскошь фасадов с азиатскими многоярусными островерхими крышами, гигантские львы, орлы, слоны и куропатки под тёмный камень у каждого входа. ты садишься на хвост такого льва выкурить сигаретку в теньке (+40), пока он смотрит на тебя лихорадочно блестящими, выкрашенными лаком, похожим на ртуть, глазами. интерьер отеля отсылает к фильму «4 комнаты». неподвижный воздух тёмного лобби разрезают китайские туристы: броуновское движение старушек в нейлоновых кофтах и мужиков в панамках, обвешанных гроздьями фототехники. юные китаянки - в закрытой до кончиков пальцев одежде и широкополых шляпах, в моде аристократическая бледность. шанхайский прилив спадает сразу после приёма пищи. у них жёсткое экскурсионное расписание, и наша группа остаётся в отеле единственной: есть пара часов чтобы опробовать двуспальную кровать, почать мини-бар и окунуться в бассейн (10 дерматиновых лежаков под зонтиками, расположенными строго в тени).
во второй половине дня нас везут на Тонлесап - крупнейший водоём Индокитайского полуострова. на озере, в которое впадает одноименная река (Тонлесап - «много чистой воды»), стоят два поселения: кхмерское и вьетнамское. вьетнамские беженцы живут здесь в резервации и не имеют права выдвигаться за пределы водоёма. кхмеры свободны в передвижениях, но тоже не особо высовываются с родной воды. в сезон дождей мутная река, напоминающая по цвету советское какао с молоком, разливается и затапливает местность на много километров, включая низенький мангровый лес, сейчас же уровень воды составляет сантиметров 30. отправной пункт - из огромного карьера, в котором ревут экскаваторы и грузовики: карьер расширяют, чтобы как-то сдерживать сезонные наводнения. по реке взад-вперед тащатся деревянные лодки, синие, красные, рыжие: крытые, побольше - с туристами, узкие каноэ с мотором - с местными. плыть нужно медленно, след в след, сегодня здесь одна сплошная мель с узким проходом где-то посередине. жилища - такие же деревянные лодки, собранные из того-же строительного мусора, но внутри дома часто стоит дорогая видео- и аудио-техника (здесь это престижно). плавучие дома не стоят на месте, в течение года жители мигрируют по поверхности озера. в озере после заката, когда спадает жара, ловят рыбу, за отдыхом курят траву и пьют местный самоон. пока солнце не село, в воде челюпахтаются дети. те, что постарше (лет с 12), помогают взрослым. детям часто достаётся самая трудная работа: именно мальчишки выталкивают шестами лодку, когда мы прочно садимся на мель. тут же подплывает каноэ местной жительницы. она цепляет нас на трос и помогает тянуть. на носу каноэ сидит её абсолютно голый сынишка, двух годов от силы. он сосредоточенно моет большую лысую голову с шампунем водой из озера. к пацанятам с шестами подключаются русские мужики: одни толкают на носу, другие радостно выскакивают из штанов и лезут в воду: подтолкнуть лодку в жопе мира - целое приключение. жёны шипят: Вася, куда ты полез, на тебе же новая рубашка! Умберто тоже задумчиво стаскивает шорты, но пока он вынимает из штанины левую ногу, лодку уже вытолкнули. мы разворачиваемся и плывём обратно - дальше не пройти, слишком мелко. местные лодки подплывают к нам еще несколько раз. дети предлагают сфотографироваться с «доброй змеёй» (рот змеи перетянут ниткой) или просто клянчат уан доллар.
на обратном пути нас завозят в сувенирную лавку. здесь мои разбитые жарой и толканием лодок спутники оживают: происходит неограниченная дегустация местного пойла - Баросы. сладковатое тридцатиградусное подобие виски, отдающее ванилью, стоит 5 долларов за 0,7 литра. некто Макс вопрошает Умберто: сколько будем брать? Умбертин взгляд ласково затуманивается: 6. нет, 8. я беру пакет молотого кофе, натурально пахнущего то ли шоколадом, то ли ликёром Бейлис. ночной дорогой мы возвращаемся в отель к холодному пиву Чанг, спринг-роллам и поскрипывающим лежакам под огромными, как в Лебедяни в летнюю полночь, звёздами.
завтра нас ждёт Ангкор-Ват.
ту би континьюд.