Сербия и ревизионизм истории Второй мировой войны
В 2009 году радио "Печаник" опубликовало статью профессора Белградского университета Дубравки Стоянович "Меняя историю". Г-жа Стоянович вообще достаточно известный ученый, любящий дискуссии в общественном поле по вопросу исторического ревизионизма в современной Сербии. Так, она написала замечательный раздел в коллективной монографии "Сербия и сербы во Второй мировой войне" (2011), посвященный переосмыслению опыта "Гражданской войны 1941-45" (как сейчас называют этот феномен на Балканах).
И, поскольку текст ее статьи несколько перекликается с нашими современными (хоть и уже малость угасшими) дебатами по Маннергейму и прочими наклейками РВИО на советской технике, я решила перевести несколько кусочков из этой статьи сюда :)
Большие извлечения из текста отмечены купюрами, незначительные я не фиксировала.
Здесь, в Сербии, история меняется каждый день, и я просто не могу это не отметить. <…> Судя по активности СМИ, создается ощущение, что Вторая мировая война - это вопрос жизни и смерти в сегодняшней Сербии, словно ничего не существует важнее Второй мировой войны.
Поэтому сегодня мы поговорим о 20 октября. Безусловно, бесспорно то, что партизанские войска, а именно, Первая пролетарская дивизия вместе с Красной Армией, вошли в Белград, разбили немцев - если говорить нейтральными терминами - и что впоследствии немцы покинули Белград. Это было освобождение - и это моя позиция, мне всегда хотелось спросить тех, кто с говорит об этом с цинизмом или улыбочкой: было бы лучше, если бы немцы остались здесь? Если это не освобождение, значит то, что предшествовало ему, должно быть лучше? Многие верят, что так оно и есть. <…>
Посмотрим, что было сделано с 20-м октября за последние несколько лет.
20 октября 2000 года мэр Белграда Милан Протич сказал, что это не освобождение, а оккупация, и что он, как мэр, не будет отмечать этот день. Его преемница Радмила Хрустанович, напротив, в этот день посещала памятные места. Ненад Богданович сказал, что это спорная дата и что он лично не будет ее отмечать. <…> Затем появились эти учебники по истории, в которых тема «Освобождение Белграда» партизанскими войсками и Красной армией называется «сербским наступлением», в котором говорится: «В годы Второй мировой войны, сербское городское население было истреблено, национальное движение - подавлено, а элита - уничтожена». Это последнее предложение, выделенное жирным шрифтом, ясно показывает, что Сербия была фактически побеждена во Второй мировой войне.
В 2005 году администрация Коштуницы уравняла четников и партизан, а затем начала широкомасштабную реабилитацию четников в небольших городах и деревнях. Представитель правительства Слободан Хомен неоднократно повторял данную позицию в Utisak nedelje, раздраженно заявляя: «…есть два равноправных антифашистских движения, все они совершили преступления». Он повторял эти мантры два часа. В 2005 году мы также провели знаменитое "празднование" 60-летия окончания Второй мировой войны. Сербия и Черногория не отправили делегацию в Освенцим, где в честь годовщины освобождения концентрационного лагеря собрался весь мир; на главный праздник в Москве отправили малопредставительную делегацию, которая не очень-то хотела в этом участвовать. Зато 20 октября 2007 года произошло нечто невероятное: половину первой полосы знаменитого издания «Политика» занимало изображение освободителей-партизан и Красной армии, входящих в Белград. «Политика» сошла с ума?.. Конечно, нет. Дело в том, что мы ждали голосования России по Косово, и это был реверанс в ее сторону, чтобы получить долгожданное вето.
Затем эта администрация начала истеричный поиск останков Дражи Михайловича. Все началось весной прошлого года. Мой коллега даже в шутку сказал, что «В каждой газете есть прогноз погоды, программа телепередач и свежие новости об останках Дражи Михайловича». Летом они начали очередную кампанию по поиску массовых захоронений жертв коммунистических преступлений, совершенных после 20 октября 1944 года.
Внезапно посреди всей этой эйфории появились билборды: 65 лет свободы, слоган «Белград помнит», романтическое видео на эту тему и, наконец, достойное выступление. Было увлекательно наблюдать за ним. Оно шло час и было посвящено 65-летию освобождения Белграда. На сцене появились солдаты - они напоминают вам партизан: носят те же головные уборы, но без красных звезд. Кульминационный момент. Президент Тадич выходит на сцену, чтобы выступить с речью, и что же мы видим? Начинает играть «Марш на Дрине». А что за ним? Солдаты Первой мировой с Салоникского фронта. Ни эти солдаты, ни эта музыка не имели никакого отношения к Белграду 1945 года. На сцене, можно было увидеть русские и сербские флаги с орлами и коронами. Я думаю, мы должны помнить, это не то, с чем солдаты вошли в Белград. Красная армия шла под красным флагом с серпом и молотом, и партизаны шли со своим югославским флагом. На символическом уровне это вопиющее сознательное нарушение.
Все это время говорили о дружбе между русскими и сербами, забывая, что именно югославская армия вошла в Белград. Первая пролетарская дивизия состояла из разных югославских народов, равно как и советская армия. Очевидно, важно было «национализировать» случившееся и превратить тех солдат, которые пришли в Белград в 1945 году в сербов и русских, забыть те флаги, что развевались в их руках, и поместить в их руки сегодняшние флаги.
Единственные аутентичные сюжеты в клипах, которые они показывали, были связаны с Красной Армией. Мы видели Сталинград, Белград, Берлин, Москву... Но кто был с нашей стороны вместе с Красной Армией? Если быть достаточно циничным, можно подумать, что это были маленькие балерины, исполнявшие «Лебединое озеро». Они были нашими единственными настоящими представителями, но что мы видим здесь? Это видео - на котором изображен какой-то парень, мы предполагаем, это партизан, но он показан только со спины. Головной убор и сероватая униформа, да, он, вероятно, партизан. Чем же он занимается? Он целуется с девушкой в цветастом платье. Милая сцена. Наверное, это светлая сторона освобождения. Но прежде этого было кровавое освобождение, это были тяжелые бои, и это совсем не напоминало романтичную историю.
Освобождение Белграда приписывается русским, но не югославской армии. Диктор по телевидению сказал: «В этот день Красная Армия и наша освободительная армия вошли в Белград». Итак, теперь мы называем это «нашей освободительной армией», и это очередная форма национализации. Они не упоминают имя армии. Это не Народно-освободительная армия. Это так называемое политическое мошенничество. Так же как мы собирались обмануть русских этим выступлением. Мы подмигивали им ловко, говоря: «Мы могли бы назвать этот бульвар именем Жданова». Но ни Жданова, ни Бирюзова не видать. Они даже не показали их фотографий. Почему? Потому что иначе им пришлось бы показывать Пеко Дапчевича или Иосипа Броза Тито. Вот поэтому у нас были анонимные партизаны и девушки в цветастых платьях, чтобы не пришлось показывать конкретных людей. Если бы я была русской, я была бы расстроена тем, что не было Жданова или Бирюзова, тем более, что они оба погибли в авиакатастрофе в 1964 году, на горе Авала.
Не стоит удивляться, этот пересмотр ведется с 2000 года - мы ищем так называемого «идеального предка». Мы должны были уничтожить коммунистов и Югославию. Мы хотели найти предка, который воевал с ними, и стало бы понятно, что Вторая мировая война - идеальный период: в то время Сербия дала множество таких идеальных предков, и Дража Михайлович, несомненно, самый привлекательный из них. Если вы закроете глаза на факт его сотрудничества с немцами и его военные преступления, то можете превратить его в антифашиста.
Однако недостаточно просто оправдать предков тех, кто сейчас находится у власти, реабилитировать их, недостаточно и поиска идеального предка. Это большая опасность для общества. Это то, что Оливера Милосавлевич блестяще назвала нормализацией фашизма. Это то, что неоднократно и нервно повторял Хомен: мы согласились, что у нас есть два равно антифашистских движения и что они оба совершили преступления. Это нормализация фашизма. Это - идея, что коммунизм и фашизм одинаковы и что их преступления одинаковы. Поэтому постоянно обсуждаются коммунистические преступления, чтобы фашистские преступления можно было поместить в тоталитарный контекст. Вот почему крайне важно продолжать повторять, что фашизм и коммунизм - не одно и то же. Преступление - не смысл коммунистической идеологии. Да, в это время происходили события, что приводили к ужасным последствиям. Но преступление - не центральная идея коммунизма, в отличие от фашизма. Основная идея фашизма - это расизм, идея о том, что Другое, которое может быть еврейским, цыганским, славянским или еще каким-то, должно исчезнуть. Это фундаментальная идея идеологического уровня, криминального уровня. Нет, мы не должны оправдывать то, что происходило здесь после 1944 года. И нет оправдания для казней без суда, без доказательств.
Но это была революционная ситуация. Это была страна, выходящая из гражданской войны, которая продолжалась и после окончания Второй мировой. Это было продолжением гражданской войны, борьба с политическим противником, включающая, в том числе, массовые преступления. <…>
После Второй мировой войны во всех европейских странах можно было обнаружить повешенных на фонарных столбах без суда и следствия, например, во Франции. Способы, которыми они квитались со своими коллаборационистами, были ужасны. Не стоит думать, что такие способы практиковали только молодые коммунистические революционные правительства. Так боролись с коллаборационистами во всех европейских странах после войны.