Утро.
- Будь всё сном! - шептал он над чашкой кофе, порывисто втягивая утро и запах кофе подвижными ноздрями, разглядывая бронзовую пенку в черном океане. - Будь всё сном! - заклинал он с такой страстью и доверием к этой форме существования, что был услышан и вознаграждён.
И утро сразу, целиком - проявилось, расправилось и установилось во всё своём великолепии: скрипом парадной двери, всеми звуками, запахами, плотностью воздуха, наклоном теней, ритмом прохожих, голосом за спиной, прикосновением мороси от проехавшей поливальной машины к твоему запястью и спустя секунду к щеке..
Улыбкой расправились губы и глаза стали видеть.
И проснулась любовь - разгладила душу, и переполнила сердце - то ли как последний подарок, то ли как композиционно-логический венец перебора утренних деталей.....
Кошка сидела у стены и намывала новый чистый день и новости к нему. А вечная связка - старый рабочий и молодой рабочий - вешала вывеску над новым магазином, и пахло утренним кофе, и, облитый поливальной машиной, влажно дышал под утренним солнцем асфальт.
Утро и хвасталось, и улыбалось, и зазывало куда-то - каждой проезжающей машиной, каждой зевающей и потягивающейся тенью, каждым бликом в зеркалах витрин - утро звало за собой. Манило. Утро обещало какие-то необыкновенные приключения и сюрпризы.
И сегодня он готов был поверить всему. Всему..
Как чудесно выплавлялся из этого асфальтового марева новый день! Как уверенно вырастал, как убедительно покачивался. Радостно дрожал от цепляющихся за него прохожих, протягивал руки и заключал в объятия доверчивых и добрых.
- Тры на дэсать! Тры на дэсать! - пожилая армянка возле подземного перехода с тремя лимонами в руке, как фокусник перекатывала меж пальцев желтые шарики. Предлагающая то ли купить, то ли помножить желтые фрукты на утреннее солнце и проехаться на какой-то солнечной аналогии..
На бульваре, с собакой гоняющей стайку каких-то щебечущих птичек, разлит был густой и подвижный запах свежескошенной травы, - обволакивающий, живой и детский, с шелестящими, железно-скользкими ударами натачиваемой косы: удар и присвист, удар и присвист..
И фонари вторили скамейкам, и натянуты были за ночь невидимые нити - тончайшие паутинки горящие на солнце, - а задевший их, непременно должен был попасть в историю, непременно! - таков был уговор.
- Будь всё сном! - шептал он, наблюдая уже откуда-то сверху - уже невидимый и уже всесильный, поднимающийся всё выше и выше над чёрным океаном..
Распахнутое солнцем утро с висящими в воздухе паутинками, повернулось к нему, хлопнуло в ладоши и сдержало обещание..
И утро сразу, целиком - проявилось, расправилось и установилось во всё своём великолепии: скрипом парадной двери, всеми звуками, запахами, плотностью воздуха, наклоном теней, ритмом прохожих, голосом за спиной, прикосновением мороси от проехавшей поливальной машины к твоему запястью и спустя секунду к щеке..
Улыбкой расправились губы и глаза стали видеть.
И проснулась любовь - разгладила душу, и переполнила сердце - то ли как последний подарок, то ли как композиционно-логический венец перебора утренних деталей.....
Кошка сидела у стены и намывала новый чистый день и новости к нему. А вечная связка - старый рабочий и молодой рабочий - вешала вывеску над новым магазином, и пахло утренним кофе, и, облитый поливальной машиной, влажно дышал под утренним солнцем асфальт.
Утро и хвасталось, и улыбалось, и зазывало куда-то - каждой проезжающей машиной, каждой зевающей и потягивающейся тенью, каждым бликом в зеркалах витрин - утро звало за собой. Манило. Утро обещало какие-то необыкновенные приключения и сюрпризы.
И сегодня он готов был поверить всему. Всему..
Как чудесно выплавлялся из этого асфальтового марева новый день! Как уверенно вырастал, как убедительно покачивался. Радостно дрожал от цепляющихся за него прохожих, протягивал руки и заключал в объятия доверчивых и добрых.
- Тры на дэсать! Тры на дэсать! - пожилая армянка возле подземного перехода с тремя лимонами в руке, как фокусник перекатывала меж пальцев желтые шарики. Предлагающая то ли купить, то ли помножить желтые фрукты на утреннее солнце и проехаться на какой-то солнечной аналогии..
На бульваре, с собакой гоняющей стайку каких-то щебечущих птичек, разлит был густой и подвижный запах свежескошенной травы, - обволакивающий, живой и детский, с шелестящими, железно-скользкими ударами натачиваемой косы: удар и присвист, удар и присвист..
И фонари вторили скамейкам, и натянуты были за ночь невидимые нити - тончайшие паутинки горящие на солнце, - а задевший их, непременно должен был попасть в историю, непременно! - таков был уговор.
- Будь всё сном! - шептал он, наблюдая уже откуда-то сверху - уже невидимый и уже всесильный, поднимающийся всё выше и выше над чёрным океаном..
Распахнутое солнцем утро с висящими в воздухе паутинками, повернулось к нему, хлопнуло в ладоши и сдержало обещание..