Никогда мы не будем братьями, но так приятно их наблюдать

[solosergej]

Прежние хомяки у нас жили весело и помирали незаметно. Какой там век у джунгарского хомяка. Хорошие и маленькие подружки. Первую я чуть не уморил раньше времени. Была жара, у ней вода кончилась в поилке. Я прихожу домой, она лежит перед трубочкой. Я побежал на кухню, схватил чайник, вернулся, налил полную кормушку и туда её положил на спину. Лапки задёргались. Ну я уж рот в рот не стал, сама перевернулась. Недовольная. Так и спас её тогда. Вторая прожила положеное без приключений. Третья, помните, сбежала, хапнула свободы, простора степей и поймана была гибкой женой нашей. И вот пошёл с тех пор четвертый год, нынешняя хомяк носилась в колесе, ела мясо, шустрила по туннелям из моющих средств, но в минуты тоски грызла клетку и потом до утра пела в своём домике: "Лишь чорный ворон надо мною бредит". Так перевалила за третью половину жизни. Стала выходить всё реже. Последнее время еле перевалится через бортик кормушки, поест сушеную курицу с закрытыми глазами. Заснёт. Проснётся, и так, прямо на боку, опять ест. Я передвинул кормушку к поилке. Надо же запивать. И всякий раз с работы -- сразу к ней. Потом уже к телевизору.

А всё как-то не по графику у меня в жизни. Хочется, чтобы животные не все сразу, по очереди, сволочи. Нет. Принесли котика. Он пару дней побоялся для вежливости, а на третий решил, что ему у нас нравится и пошёл посмотреть, как тут кормят. Заходит на кухню, опа, хомяк. Залез на клетку. Сел, как король на именинах. Я стою рядом, сжался весь, ушами пряду. Девушка-хомяк открыла глаза, поднялась, накрасилась, залезла в колесо и помчалась, кряхтя на поворотах. Так они и развлекаются теперь. Пока дочь всего живого мира Люба в школе, котик Шурик сидит на клетке, жмурится, а джунгарская мчится в колесе, распевает: "Глоток свободы, как стакан вина-ммм!"

Люба возвращается. Тишина сразу. Котик в своем домике носом клюет, девушка-хомяк в кормушке умирает.