Холодная гражданская война
Оригинал взят у podrabinek в Холодная гражданская война
Я все недоумевал: как же это наша власть никоим образом не реагирует на разгул гражданской активности по случаю стихийных бедствий? Ведь волонтерские акции, добровольцы, сбор помощи - все это способствует формированию гражданского общества ничуть не меньше, чем неконтролируемая властью политическая активность. А может, даже и больше. Почему же власть молчит? Неужели она уже выдохлась и не знает, что делать?
В 2010 году волонтеры, не спрашивая у власти разрешения, сами тушили пожары. Тогда власть молча снесла обиду. В этом году, когда волонтерские акции стали подозрительно пересекаться с протестной политической активностью, власть не смолчала. Возможно, последней каплей в чаше ее терпения стал возмутительный случай - бойцы ОМОНа привезли гуманитарную помощь для Крымска волонтерам на Воробьевых горах. Многих из тех волонтеров они винтили на митингах, теперь же произошел акт братания. Власти было над чем задуматься. Если волонтеров не обуздать, не ввести их в рамки, то что же дальше будет? Чего ждать? Этак вертикаль размоет напрочь!
Властные раздумья и обеспокоенность вылились в законопроект о волонтерской деятельности. Вероятно, его еще сто раз перепишут и внесут тысячу поправок. Но дело сделано - вольнице указано на недопустимость самодеятельности. И дело вовсе не в деньгах, которые могут пройти мимо назначения; не в людях, которые могут нажиться на гуманитарной помощи; не в ответственности юридических лиц и правильно оформленных договорах. Дело в том, что неконтролируемая инициатива смертельно опасна для нынешней власти. Даже если это инициатива чисто гуманитарная, далекая от политики. Потому что это нам кажется, что она далека от политики, а власть считает политической всякую деятельность, которая осуществляется не под ее контролем.
Именно поэтому все последние годы власть занималась совершенствованием законодательства в сфере контроля и учета общественных инициатив - будь то частное предпринимательство, культура, образование, религия, журналистика, уж не говоря о некоммерческих организациях и политических партиях. Все должно быть под их полным контролем, чтобы не допустить ни малейшей трещинки в основании выстроенной ими вертикали. Потому что даже маленькая трещинка может очень быстро разрастись, и фундамент их благополучия треснет, а система развалится. И они без устали цементируют и цементируют общество, издавая дикие законы, затыкая всем рот, отбирая у граждан улицы и площади, телевидение и газеты, лишая людей права думать, высказываться и спорить.
Не удивительно, что настал черед и средствам массовой информации определиться с иностранным финансированием. Чтобы потом, при случае, власть могла указать пальцем на «врага». Следующими в очередь «подозрительных» будут поставлены, я думаю, образовательные учреждения.
Холопская по своей ментальности власть не в состоянии представить, что можно оставаться патриотом своей страны, сотрудничая с финансовыми или благотворительными учреждениями других государств. Это выше их понимания. Они воспитаны на сакраментальном «кто платит, тот и заказывает музыку» - это их идеология и образ жизни. Они понимают только службу, и службу - за деньги. Воспитанные в жадности и цинизме, они ничего другого не допускают ни для себя, ни для других. И, конечно, они найдут поддержку в стране среди таких же холопов, которые с хитрой усмешкой всезнающих простаков промолвят: «Ну да, знаем мы их! За западные деньги они и родину продадут!». Именно так они бы сами и сделали за любые деньги. Переубеждать их в том, что мир устроен вовсе не так паскудно, как им видится, бесполезно. Они ничего другого не видели, не слышали и не знают.
Они даже не понимают, что сегодня понятие «иностранный» становится все более и более условным. Технологии, культура, бизнес, наука, даже законодательство давно перестали быть сугубо национальными. Закрытые страны терпят бедствие, а процветают или находятся на пути к процветанию те, кто открыт миру и берет от него лучшие достижения и идеи. Туповатые адепты исконности в российской власти хотели бы вернуть страну в те времена, когда упоминание иностранных авторов в научных статьях считалось низкопоклонством перед Западом. Как капризным подросткам, им невмоготу мысль, что они могут оказаться не самыми лучшими. А более всего их терзает страх, что обнаруженная на весь мир их собственная несостоятельность лишит их власти. Поэтому они без устали лгут и всеми силами пытаются очернить тех, кто с ними не согласен.
В одном власть права: если деньги получают не от них, значит, им не служат. Они создают послушные государственные институты, управляемые общественные организации, прикупают себе деятелей культуры - кого новым зданием театра, кого поддержкой благотворительного проекта, кого, примитивно - премиями и орденами. Это не очень надежно, как и всякая холопская преданность, но все-таки позволяет контролировать ситуацию.
Правда, случаются осечки и вдруг кто-то из «своих» оказывается среди «чужих». Так ведь и среди этих «своих» не все продажные, а есть по глупости, по безразличию, по убеждениям. Убеждения меняются, люди прозревают, и подачки власти могут встать как кость поперек горла. Всякое бывает.
Сегодня власть рассчитывает уже не столько купить лояльность общества, сколько запугать его. В сущности, власть объявила обществу холодную гражданскую войну. И это хорошо тем, что расставляет все по своим местам. Позиции определены. Отдельные перебежчики еще мечутся между властью и обществом, пытаясь угадать, кто победит. Но в целом диспозиция ясна. Все ждут, когда горнист сыграет сбор.
Я все недоумевал: как же это наша власть никоим образом не реагирует на разгул гражданской активности по случаю стихийных бедствий? Ведь волонтерские акции, добровольцы, сбор помощи - все это способствует формированию гражданского общества ничуть не меньше, чем неконтролируемая властью политическая активность. А может, даже и больше. Почему же власть молчит? Неужели она уже выдохлась и не знает, что делать?
В 2010 году волонтеры, не спрашивая у власти разрешения, сами тушили пожары. Тогда власть молча снесла обиду. В этом году, когда волонтерские акции стали подозрительно пересекаться с протестной политической активностью, власть не смолчала. Возможно, последней каплей в чаше ее терпения стал возмутительный случай - бойцы ОМОНа привезли гуманитарную помощь для Крымска волонтерам на Воробьевых горах. Многих из тех волонтеров они винтили на митингах, теперь же произошел акт братания. Власти было над чем задуматься. Если волонтеров не обуздать, не ввести их в рамки, то что же дальше будет? Чего ждать? Этак вертикаль размоет напрочь!
Властные раздумья и обеспокоенность вылились в законопроект о волонтерской деятельности. Вероятно, его еще сто раз перепишут и внесут тысячу поправок. Но дело сделано - вольнице указано на недопустимость самодеятельности. И дело вовсе не в деньгах, которые могут пройти мимо назначения; не в людях, которые могут нажиться на гуманитарной помощи; не в ответственности юридических лиц и правильно оформленных договорах. Дело в том, что неконтролируемая инициатива смертельно опасна для нынешней власти. Даже если это инициатива чисто гуманитарная, далекая от политики. Потому что это нам кажется, что она далека от политики, а власть считает политической всякую деятельность, которая осуществляется не под ее контролем.
Именно поэтому все последние годы власть занималась совершенствованием законодательства в сфере контроля и учета общественных инициатив - будь то частное предпринимательство, культура, образование, религия, журналистика, уж не говоря о некоммерческих организациях и политических партиях. Все должно быть под их полным контролем, чтобы не допустить ни малейшей трещинки в основании выстроенной ими вертикали. Потому что даже маленькая трещинка может очень быстро разрастись, и фундамент их благополучия треснет, а система развалится. И они без устали цементируют и цементируют общество, издавая дикие законы, затыкая всем рот, отбирая у граждан улицы и площади, телевидение и газеты, лишая людей права думать, высказываться и спорить.
Не удивительно, что настал черед и средствам массовой информации определиться с иностранным финансированием. Чтобы потом, при случае, власть могла указать пальцем на «врага». Следующими в очередь «подозрительных» будут поставлены, я думаю, образовательные учреждения.
Холопская по своей ментальности власть не в состоянии представить, что можно оставаться патриотом своей страны, сотрудничая с финансовыми или благотворительными учреждениями других государств. Это выше их понимания. Они воспитаны на сакраментальном «кто платит, тот и заказывает музыку» - это их идеология и образ жизни. Они понимают только службу, и службу - за деньги. Воспитанные в жадности и цинизме, они ничего другого не допускают ни для себя, ни для других. И, конечно, они найдут поддержку в стране среди таких же холопов, которые с хитрой усмешкой всезнающих простаков промолвят: «Ну да, знаем мы их! За западные деньги они и родину продадут!». Именно так они бы сами и сделали за любые деньги. Переубеждать их в том, что мир устроен вовсе не так паскудно, как им видится, бесполезно. Они ничего другого не видели, не слышали и не знают.
Они даже не понимают, что сегодня понятие «иностранный» становится все более и более условным. Технологии, культура, бизнес, наука, даже законодательство давно перестали быть сугубо национальными. Закрытые страны терпят бедствие, а процветают или находятся на пути к процветанию те, кто открыт миру и берет от него лучшие достижения и идеи. Туповатые адепты исконности в российской власти хотели бы вернуть страну в те времена, когда упоминание иностранных авторов в научных статьях считалось низкопоклонством перед Западом. Как капризным подросткам, им невмоготу мысль, что они могут оказаться не самыми лучшими. А более всего их терзает страх, что обнаруженная на весь мир их собственная несостоятельность лишит их власти. Поэтому они без устали лгут и всеми силами пытаются очернить тех, кто с ними не согласен.
В одном власть права: если деньги получают не от них, значит, им не служат. Они создают послушные государственные институты, управляемые общественные организации, прикупают себе деятелей культуры - кого новым зданием театра, кого поддержкой благотворительного проекта, кого, примитивно - премиями и орденами. Это не очень надежно, как и всякая холопская преданность, но все-таки позволяет контролировать ситуацию.
Правда, случаются осечки и вдруг кто-то из «своих» оказывается среди «чужих». Так ведь и среди этих «своих» не все продажные, а есть по глупости, по безразличию, по убеждениям. Убеждения меняются, люди прозревают, и подачки власти могут встать как кость поперек горла. Всякое бывает.
Сегодня власть рассчитывает уже не столько купить лояльность общества, сколько запугать его. В сущности, власть объявила обществу холодную гражданскую войну. И это хорошо тем, что расставляет все по своим местам. Позиции определены. Отдельные перебежчики еще мечутся между властью и обществом, пытаясь угадать, кто победит. Но в целом диспозиция ясна. Все ждут, когда горнист сыграет сбор.