(no subject)
Бабушка, которой давно уже нет,
Лепила слегка кособокие пирожки,
Потом их жарила, напевала, глядя на свет,
Ползущий в город с курганов, от мелкой реки.
В мае в этот свет добавляли сирень,
Каштановые свечи, ничем не пахнущие тюльпаны...
В мае туманное небо чуть набекрень
Висело над многоэтажками светлым тюрбаном.
А я все мечтала о небе цвета туркиз,
О южной ночи слегка темнее индиго.
Бабушка ставила передо мной пирожки
И молча кивала на скучнейшую книгу.
Тогда, когда мы еще могли бы и стать
Кем-то, о ком равнодушно шуршат газеты
В колонках сплетен, исчерканная тетрадь
Казалась чуть ли не колдовским амулетом.
Потом стало ясно, что это - так, бижутерия,
Слава Богу, что не булыжник на шее
И вот - которое десятилетие - без истерики,
Без кругосветок, океанов и прерий.
Бабушка смотрит с отцифрованной фотки.
Когда-нибудь так посмотрим и мы
На небо цвета туркиз над белой высоткой,
На катера и чаек над контурами кормы.