о литературном, непедагогичном
ришла я сейчас со спорта в девять вечера. Обсудила с Наткой ее проблемки личной жизни - зацепились опять языками, протрындели час или больше (с ней сейчас так интересно, мы с ней, скорее, уже подруги, чем мама с дочкой. Она мне многое, если не все, рассказывает, к моему мнению прислушивается) поржали, обсудили мальчиков и мужчин, что им от нас надо и что нам надо от них))))
мы с ней сейчас каждый вечер так болтаем. обсуждаем прошедший день, новостями делимся. обе ловим кайф от этого) и вообще, меня давно посещает мысль, что если б в мои 17 у меня было хотя бы половина ее мозгов, трезвости разума и правильности восприятия мира - у меня в жизни все бы сложилось по-другому. Начиная с того, что ее бы не было точно.
И только потом, после бурной дискуссии, она меня озадачила.
Ей надо по литературе творческое задание. Написать рассказ по мотивам шаламовских "колымских рассказов". Художественный,да.
Догадались?
Естественно ,я отослала ее в сад делать на кухне уборку и за 20 минут накидала ей небольшой рассказик.
Вот такой.
Он сидел у самых дверей. Между косяком и самой дверью была крохотная щелочка (летом, когда была жара, дверь сильно высохла и покоробилась, поэтому сейчас прилегала неплотно), в эту щелку он и глядел. Окон в бараке не было, не полагалось.
Только-только стемнело, только-только пришли с ужина (жидкая баланда, пайка хлеба вдвое меньше полагающейся - а не пожалуешься, некому, да и небезопасно это). После дня работы на пронизывающем ветру и после какого-никакого, но горячего, варева обычно в бараке бывало тихо. Люди стремились сберечь остатки тепла, чтоб можно было уснуть согревшимся. Хотя давно уже научились засыпать в любом положении и в любом месте…
Но сегодня все было не так. Сегодня в лагере был «посылочный» день. И в бараке было шумно. Сберечь присланное никому никогда полностью не удавалось. Воровали все у всех, а что не получится украсть - забирали силой. Было два проверенных временем и кровью способа : спрятать подальше, и не в бараке, а снаружи, в тайнике, который никто и никогда не найдет. (Обычно прятали в цеху, в котором работали. Сколько там таких схованок - не сосчитать! Надежнее было бы спрятать где-то по дороге, но из строя не выйдешь - сразу натравят овчарок, порвут собаками, а то и пристрелят на месте за попытку побега). И второй - съесть, сколько сможешь, тут же, а остатки хранить на себе, за пазухой, что поместится. Вот и ели - варили на печке посреди барака, резали присланное сало толстыми ломтями, грызли сахар и леденцы. Осоловев от непривычной сытости, любопытно разглядывали, что у соседа, менялись.
И только он был чужой на этом празднике жизни в глухом, Богом забытом бараке посреди тайги, покрытом первым инеем. В последнем письме жена писала, что собрала посылку, и ждет оказии в район, чтоб отправить (письма возили часто, а посылки - редко). И он ждал, высчитывал дни, и был почему-то уверен, что вот сегодня он получит точно, даже махорку занимал уже под будущий присланный табак. А его не вызвали. Букву «О» вообще пропустили, будто и не было ее в русском алфавите. Он потолкался вместе с другими на улице перед дверями, подождал сам не зная чего, развернулся и побрел на разом ослабевших ногах в свой барак.
Нет посылки…
Он вздохнул, отвернулся от довольно перешептывающихся соседей по бараку, чтоб не растравляться напрасными мыслями, что вот и он бы сейчас мог так же пережевывать сухарь из домашнего хлеба, запивать сваренным из чернослива компотом и сворачивать курево из домашнего табака.
И снова уставился в щелку. За стеной барака быстро темнело. Медленно накатывало отчаяние.
- Охлыстин? Кто тут Охлыстин?!
Он встрепенулся, поднял голову.
- Ты? Мечтать долго будешь?! Ты что, думаешь, твой ящик сюда сам придет, или, может, тебе его принести с доставкой, так сказать?!
Он поднял голову. В бараке захохотали.
- Иди, пока каморку не закрыли. А то отдадут, если тебе не нужно. Ну чего сидишь, как одуревший? Получай свою посылку, пока дают.
непедагогично, да. сделать за дочь работу, а она только списала. правильно было бы - обсудить с ней возможные сюжеты, накидать план, подобрать слова и выражения - а писала чтоб она сама.
Но когда я что делала правильно?
мы с ней сейчас каждый вечер так болтаем. обсуждаем прошедший день, новостями делимся. обе ловим кайф от этого) и вообще, меня давно посещает мысль, что если б в мои 17 у меня было хотя бы половина ее мозгов, трезвости разума и правильности восприятия мира - у меня в жизни все бы сложилось по-другому. Начиная с того, что ее бы не было точно.
И только потом, после бурной дискуссии, она меня озадачила.
Ей надо по литературе творческое задание. Написать рассказ по мотивам шаламовских "колымских рассказов". Художественный,да.
Догадались?
Естественно ,я отослала ее в сад делать на кухне уборку и за 20 минут накидала ей небольшой рассказик.
Вот такой.
Он сидел у самых дверей. Между косяком и самой дверью была крохотная щелочка (летом, когда была жара, дверь сильно высохла и покоробилась, поэтому сейчас прилегала неплотно), в эту щелку он и глядел. Окон в бараке не было, не полагалось.
Только-только стемнело, только-только пришли с ужина (жидкая баланда, пайка хлеба вдвое меньше полагающейся - а не пожалуешься, некому, да и небезопасно это). После дня работы на пронизывающем ветру и после какого-никакого, но горячего, варева обычно в бараке бывало тихо. Люди стремились сберечь остатки тепла, чтоб можно было уснуть согревшимся. Хотя давно уже научились засыпать в любом положении и в любом месте…
Но сегодня все было не так. Сегодня в лагере был «посылочный» день. И в бараке было шумно. Сберечь присланное никому никогда полностью не удавалось. Воровали все у всех, а что не получится украсть - забирали силой. Было два проверенных временем и кровью способа : спрятать подальше, и не в бараке, а снаружи, в тайнике, который никто и никогда не найдет. (Обычно прятали в цеху, в котором работали. Сколько там таких схованок - не сосчитать! Надежнее было бы спрятать где-то по дороге, но из строя не выйдешь - сразу натравят овчарок, порвут собаками, а то и пристрелят на месте за попытку побега). И второй - съесть, сколько сможешь, тут же, а остатки хранить на себе, за пазухой, что поместится. Вот и ели - варили на печке посреди барака, резали присланное сало толстыми ломтями, грызли сахар и леденцы. Осоловев от непривычной сытости, любопытно разглядывали, что у соседа, менялись.
И только он был чужой на этом празднике жизни в глухом, Богом забытом бараке посреди тайги, покрытом первым инеем. В последнем письме жена писала, что собрала посылку, и ждет оказии в район, чтоб отправить (письма возили часто, а посылки - редко). И он ждал, высчитывал дни, и был почему-то уверен, что вот сегодня он получит точно, даже махорку занимал уже под будущий присланный табак. А его не вызвали. Букву «О» вообще пропустили, будто и не было ее в русском алфавите. Он потолкался вместе с другими на улице перед дверями, подождал сам не зная чего, развернулся и побрел на разом ослабевших ногах в свой барак.
Нет посылки…
Он вздохнул, отвернулся от довольно перешептывающихся соседей по бараку, чтоб не растравляться напрасными мыслями, что вот и он бы сейчас мог так же пережевывать сухарь из домашнего хлеба, запивать сваренным из чернослива компотом и сворачивать курево из домашнего табака.
И снова уставился в щелку. За стеной барака быстро темнело. Медленно накатывало отчаяние.
- Охлыстин? Кто тут Охлыстин?!
Он встрепенулся, поднял голову.
- Ты? Мечтать долго будешь?! Ты что, думаешь, твой ящик сюда сам придет, или, может, тебе его принести с доставкой, так сказать?!
Он поднял голову. В бараке захохотали.
- Иди, пока каморку не закрыли. А то отдадут, если тебе не нужно. Ну чего сидишь, как одуревший? Получай свою посылку, пока дают.
непедагогично, да. сделать за дочь работу, а она только списала. правильно было бы - обсудить с ней возможные сюжеты, накидать план, подобрать слова и выражения - а писала чтоб она сама.
Но когда я что делала правильно?