Как обустроить ... что? (часть 1)
Публикую давний, по моим меркам. текст . 2008 г. Давность его заключается в том, что в данный момент я бы даже таким вопросом не задавалась - настолько мне кажется безнадежным искать способы трансформации машинерии устройства детей-инвалидов в современной России. Тем не менее. пусть текст висит. Основной довод - мое представление о должном не изменилось. По прежнему я считаю, что проблема не в ПМПК - а в том. что нет и ни предвидится альтернатив таким комиссиям, ни в смысле подходов к оценке, ни в смысле принципа их действия. Напомню. что впервые общественный резонанс относительно темы ПМПК и детей в ПНИ случился относительно истории Кристины Анисимовой...
Преамбула
История Кристины Анисимовой- типична http://www.dislife.ru/flow/theme/2020/. Эта история девочки, которой не вовремя поставили диагноз - и поэтому осуществлять раннюю помощь, купировать прогрессирующую слепоту и связанные с ней пробелы психического развития не было возможным. За 6 лет жизни Кристина спустилась от верхней ступеньки системы общественного воспитания - обычного детского дома до самого дна устройства детей - попав в психоневрологический интернат. Потому что для таких детей практически нет выбора «маршрута» устройства - трудно предположить, какой была бы судьба Кристины, если бы на момент устройства ее сестры в семью, опекунам гарантировали бы помощь постоянно приходящего специалиста по реабилитации, возможно постоянно визитирующего семью. Но такой службы не было, и ребенок остался в интернате, а оттуда попал в больницу, а уже из больницы в ПНИ. Те, кто принимали решение о помещении ребенка в ПНИ, могли знать о плачевном состоянии с обеспечением кадров - но ребенок, нуждающийся в особой медицинской и социально-психологической помощи, был отправлен туда, где эту помощь он получать не мог. Получив сложного ребенка, администрация ПНИ не стала активно искать добровольцев и дополнительные источники помощи ребенку, а пошло по привычному пути - минимизации общения с ребенком, предоставления той помощи, которая предоставляется всем - минимальной. А поскольку в России отсутствует система мониторинга соблюдения прав ребенка в учреждениях - добровольцы случайно узнали о состоянии девочки. Ее спасение - исключение. А вот реакция общественности на эту историю - к сожалению, стала уже обыденностью. В очередной раз российская общественность ужаснулась произволу сотрудников детского дома и стала оглядываться в поисках идеальной семьи для ребенка. Все, что в истории Кристины свидетельствует о разнообразных и системных пробелах в области защиты прав детей, пока остается незамеченным. Чтобы решить проблему детей из учреждений, нужно не только и не столько создать «банк» идеальных семей, но залатать все те пробелы, которые так явственно обнаружились в истории Кристины.
Преамбула
История Кристины Анисимовой- типична http://www.dislife.ru/flow/theme/2020/. Эта история девочки, которой не вовремя поставили диагноз - и поэтому осуществлять раннюю помощь, купировать прогрессирующую слепоту и связанные с ней пробелы психического развития не было возможным. За 6 лет жизни Кристина спустилась от верхней ступеньки системы общественного воспитания - обычного детского дома до самого дна устройства детей - попав в психоневрологический интернат. Потому что для таких детей практически нет выбора «маршрута» устройства - трудно предположить, какой была бы судьба Кристины, если бы на момент устройства ее сестры в семью, опекунам гарантировали бы помощь постоянно приходящего специалиста по реабилитации, возможно постоянно визитирующего семью. Но такой службы не было, и ребенок остался в интернате, а оттуда попал в больницу, а уже из больницы в ПНИ. Те, кто принимали решение о помещении ребенка в ПНИ, могли знать о плачевном состоянии с обеспечением кадров - но ребенок, нуждающийся в особой медицинской и социально-психологической помощи, был отправлен туда, где эту помощь он получать не мог. Получив сложного ребенка, администрация ПНИ не стала активно искать добровольцев и дополнительные источники помощи ребенку, а пошло по привычному пути - минимизации общения с ребенком, предоставления той помощи, которая предоставляется всем - минимальной. А поскольку в России отсутствует система мониторинга соблюдения прав ребенка в учреждениях - добровольцы случайно узнали о состоянии девочки. Ее спасение - исключение. А вот реакция общественности на эту историю - к сожалению, стала уже обыденностью. В очередной раз российская общественность ужаснулась произволу сотрудников детского дома и стала оглядываться в поисках идеальной семьи для ребенка. Все, что в истории Кристины свидетельствует о разнообразных и системных пробелах в области защиты прав детей, пока остается незамеченным. Чтобы решить проблему детей из учреждений, нужно не только и не столько создать «банк» идеальных семей, но залатать все те пробелы, которые так явственно обнаружились в истории Кристины.