Не думается, но что-то ещё пишется.
Всегда мечтал побывать в Гибралтаре (или как правильно? - "на Гибралтаре"?) - ну, не суть важно, главное - побродить по берегу спящего города.
Вот таким он остался в памяти моего фотоаппарата, компьютера и записанный на несколько дисков и фото-серверов. Фотография не очень хорошего качества, но для меня достаточно.
Да, утро тогда выдалось на удивление приятным: сладкий воздух держал немного влажности (но не той, от которой обычно страдают люди в жаркую погоду, а именно нежной, ласкающей поверхность кожного покрова, но не забирающейся во все поры), тепло, но ещё не жарко)... полной тишины не ощущалось, но что-то было в этом пробуждении таинственное. Я специально ушел на "бак" своего судна, чтобы не слышать гул работающих дизель-генераторов и вентиляции палубной надстройки. Якорь уже положили и поэтому вся гидравлика лебедок на баке была остановлена. Словом - тишина, изредка нарушаемая мягким шелестом якорь-каната, расправляющегося в положение "панер", и непродолжительными звуками просыпающейся портовой техники, - окутала меня и я стоял без движения, впитывая в себя утро Гибралтара.
В 4.50, примерно, начало подниматься Желтое Светило, чтобы окончательно прогнать сонливость этих мест. И с каждой минутой становилось все грустнее от того, что: "вот она, (тишина), сейчас уйдет и когда вернется, то меня уже здесь не будет", - мы должны были только произвести дозаправку топливом и идти дальше - в Барселону.
Вскоре подошел "заправщик", и... на-ча-ло-сь.
А то утро мне хорошо запомнилось.
Вот таким он остался в памяти моего фотоаппарата, компьютера и записанный на несколько дисков и фото-серверов. Фотография не очень хорошего качества, но для меня достаточно.
Да, утро тогда выдалось на удивление приятным: сладкий воздух держал немного влажности (но не той, от которой обычно страдают люди в жаркую погоду, а именно нежной, ласкающей поверхность кожного покрова, но не забирающейся во все поры), тепло, но ещё не жарко)... полной тишины не ощущалось, но что-то было в этом пробуждении таинственное. Я специально ушел на "бак" своего судна, чтобы не слышать гул работающих дизель-генераторов и вентиляции палубной надстройки. Якорь уже положили и поэтому вся гидравлика лебедок на баке была остановлена. Словом - тишина, изредка нарушаемая мягким шелестом якорь-каната, расправляющегося в положение "панер", и непродолжительными звуками просыпающейся портовой техники, - окутала меня и я стоял без движения, впитывая в себя утро Гибралтара.
В 4.50, примерно, начало подниматься Желтое Светило, чтобы окончательно прогнать сонливость этих мест. И с каждой минутой становилось все грустнее от того, что: "вот она, (тишина), сейчас уйдет и когда вернется, то меня уже здесь не будет", - мы должны были только произвести дозаправку топливом и идти дальше - в Барселону.
Вскоре подошел "заправщик", и... на-ча-ло-сь.
А то утро мне хорошо запомнилось.