Поздравляю, ты умерла! - с этих слов начался мой сон.
Я открыла глаза и обнаружила, что лежу на раскладушке, а на меня смотрит незнакомая девушка, именно она и произнесла эту фразу от которой я очнулась.
- Правда? - спросила я. - Я как-то иначе себе представляла, что бывает после смерти...
- Все так говорят, - ответила незнакомка.
- А где я?
- Во временном центре.
- И как давно я тут?
- Как только умерла.
- А какой сегодня день? Давно я умерла?
- Все спрашивают. Но это не имеет значения. Здесь нет времени.
Я огляделась. Моя раскладушка стояла в длинном коридоре, в одном из двух рядов, между которыми тянулся проход. Раскладушки были пусты.
- Кто ты? - спросила я.
- Я умерла, как и ты.
- Здорово. Но ты не ответила кто ты.
- Я не помню... - девушка явно была недовольна, что я расспрашиваю.
- А что за временный центр?
- Просто центр. Временный. Сюда поступают после смерти.
- Все?
- Я не знаю, - она опять была недовольна.
- А почему ты тут?
- Я умерла.
- Нет, я не про то. Ты давно здесь находишься? Ведь ты ...появилась раньше меня?
- Наверное... Я не помню, ведь здесь нет времени.
- А ты видела других? Что с ними стало? Куда они делись?
- Не знаю.
- А почему ты тут до сих пор? Можно отсюда уйти?
- Не знаю.
- Ну если сидеть на одном месте, так ничего и не узнаешь.А что ты тут делаешь?
- Я жду.
- Чего?
- Не знаю. Так положено. Ждать.
- Кем положено?
- Это не имеет значения.
- Значит я могу уйти и мне за это ничего не будет?
- Я не знаю.
- Ты уходила отсюда?
- Нет.
- И тебе не интересно узнать, что делается вне стен центра?
- Нет.
- Почему?
- Это не имеет значения.
- Ладно. Значит, ты со мной не пойдешь? Я хочу посмотреть, что снаружи.
- Я останусь.
- Отлично.
Я встала с раскладушки и сделала несколько шагов. Ощущение было непривычно легкого движения. Я захотела оглянуться и посмотреть на незнакомую девушку, с которой я только что говорила, но этого не потребовалось. Вдруг какое-то новое ощущение озадачило меня. Я просто, не оборачиваясь, посмотрела назад сквозь свою голову. Она была прозрачной. Тут на меня накатил первый приступ паники - что еще я найду в себе, чего не знаю. Мне жутко захотелось увидеть хоть что-то знакомое и материальное, иначе, казалось, я сойду с ума. Но возможно ли это, если я умерла... Я постаралась успокоиться и посмотрела на себя - во что я одета. Мне хватило только беглого взгляда. Кажется, это была белая футболка, а поверх нее рубаха в сине-белую клетку. Почему-то от рассматривания себя мне становилось как-то муторно, и я перестала пытаться, успокаивая себя тем, что в конце концов я не голая, как в морге. И я двинулась дальше.
Не помню, чтобы я открывала какую-либо дверь. Смутно помню странные визуальные эффекты, наверное, структура древесных волокон, плотной пыли или цемента... Неизвестное ощущение, краткое.
Я оказалась на улице, по которой шли люди. Я подошла к кому-то и спросила, который час. Но человек прошел мимо. Он прошел так, будто не слышал и не заметил меня. Я остановилась в недоумении. Развела руки в стороны и закричала: "Эй! Люди! Вы меня слышите?" Но люди продолжали идти, не обратив никакого внимания на мой крик. Даже кто-то задел меня плечом. Но это было не так, как обычно в толпе задевают плечом, и тебя качнет в сторону. Никуда меня не качнуло. Просто я ощутила в момент столкновения странный проникновенный контакт. В этом месте моего тела мне стало как-то некомфортно горячо, мокро, подвижно и вязко. Это было очень неприятное чувство. Но я вдруг поняла, что это было живое тело. От этого стало совсем паршиво внутри. Хоть меня никто и не замечал, я стала избегать соприкосновений с живыми.
Я побежала. Не знаю, можно ли это так назвать, но я не чувствовала соприкосновения с асфальтом, от этого становилось еще паршивее, и я бежала еще быстрее. Когда ощущение паршивости стало надоедать, я решила остановиться и осмотреться, а заодно и подумать - где я и что дальше делать. Раз время не имеет значения теперь, то и торопиться мне некуда - можно спокойно все обдумывать хрен знает сколько. Я решила поискать комфорта и покойного состояния для обдумывания. А еще может быть и поискать радости для себя. Мне вдруг захотелось оказаться в каком-то месте, где люди радуются и веселятся, может быть на карнавале или на его подготовке. Я подумала... и оказалась как раз на подготовке такого фестиваля - шла репетиция на открытой площади - вокруг толпились артисты в пестрых костюмах, танцовщицы, эквилибристы, клоуны. Они репетировали номера, шутили, смеялись, заигрывали друг с другом - я смотрела на них, и мне становилось веселее. Но я вдруг заметила и других людей, неподвижно стоящих и наблюдающих за репетицией карнавала. Да, они улыбались, но не принимали никакого участия в ней. Я села на скамейку поодаль и решила просто быть здесь, пока тут царит праздник. Вдруг я почувствовала себя голодной. Странно... мне захотелось чего-то... Я видела, как одна из танцовщиц открыла контейнер с салатом, но мне запах показался отвратным. А танцовщица жевала свой "Цезарь" за милую душу. Как странно, я тоже любила этот салат... Я отвернулась. Мим достал из кармана огромное красное яблоко и откусил его. Мне снова стало муторно, я прямо таки почувствовала кислотное брожение в его организме, и меня чуть не вывернуло наизнанку. О нет, только не еда... Я забеспокоилась, как же мне утолить свой голод. Вдруг ко мне подсел какой-то незнакомый мужчина, нелепо одетый, скорее похожий на бомжа, чем на клоуна, но слишком чистый для бомжа. И мне вдруг стало очень приятно, сыто и хорошо. Я украдкой оглядела незнакомца. У него в петличке была свежая роза. И она пахла необыкновенно хорошо. Незнакомец придвинулся ко мне вплотную, и наши бедра соприкоснулись, мне стало не по себе от этого. Я стала ожидать снова этого неприятного ощущения теплоты, вязкости и подвижности, но нет. Мужчина повернулся и посмотрел на меня в упор.
- Привет. Значит, твоя пища, это запах цветов, - и он вынул розу из петлицы и чуть ли не сунул мне ее прямо в нос.
- Спасибо. Мне достаточно.
- Что еще тебя здесь держит? - вдруг спросил он.
- В смысле? - я сама вдруг осознала, что мы говорим, значит, этот человек видит меня и слышит. Надо же!
- Ты помнишь, кто ты?
- Я - это я.
Какой странный вопрос. А действительно кто это - я? Как меня зовут? Что со мной произошло?..
- Угу. А что ты о себе помнишь?
Мне было неприятно, что меня расспрашивает незнакомец о тех вещах, о которых ему вроде бы не положено знать...
- Ну... я умерла.
- Понятно.
- А почему ты меня видишь? И говоришь со мной?! - во мне проснулось жгучее любопытство и радость от осознания того, что я могу быть услышана.
- Ну… я тоже умер.
- А почему ты здесь?
- А! - отмахнулся он, ему вопрос был неприятен. - Я должен вспомнить...
- Что?
- Я не знаю. И это самое неприятное.
- Отлично. Значит, после смерти может быть еще что-то неприятное, - съязвила я.
- Странно, что ты не знаешь...
- Чего еще?
- Ты давно умерла?
- Странный вопрос. Ведь тут нет времени! Я не знаю - давно или нет! Никто мне не отвечает! Меня ведь никто не слышит! - я начинала злиться.
- Но ты же слышишь их?
- Слышу... - неожиданно дошло до меня это маленькое открытие.
- И что ты слышишь?
- А... я не слушала... И почему ты сказал, что странно, будто я не знаю ничего неприятного после смерти.
- Ну, это мысли вслух. Раз не знаешь, то, скорее всего, тебя убили.
- Убили?!
- Да. Потому что после смерти люди часто попадают в такое пекло, чтобы вспомнить... а ты куда попала?
- Во временный центр.
- Тебе повезло. Значит, тебя все-таки убили. Неужели ты этого не помнишь?
- Нет.
- А вот там люди стоят, которые никуда не идут с артистами - они тоже... мертвые?
- Да. Ты их знаешь?
- Не уверена. Кажется, одного из них я узнаю... Но он так выглядит по-другому. Выше, стройнее, нет усов и очков... Володя! - вдруг я узнала в одной из фигур своего когда-то возлюбленного мужчину, который давным-давно умер. И он почему-то не узнал меня и не замечал. Он просто смотрел куда-то вдаль.
- Да, это одна из привилегий мертвых - мы можем выбирать себе обличье, - заметил мой собеседник, хотя я его ни о чем и не спрашивала.
- Володя... - позвала я тихонько, но взгляд стоящего мужчины не изменился, и он не шелохнулся, будто не слышал меня.
- Он что, не слышит меня? Он какой-то другой, но это точно Володя! Я его узнала! Почему он не отвечает мне! - мне стало жутко грустно.
- Да он тебя не помнит, - ответил мне незнакомец.
- А ты кто? И почему ты вообще подошел ко мне и говоришь? - мне почти хотелось плакать, и, наверное, я бы плакала уже, будь у меня глаза, как у нормального живого человека. Я опустила голову и посмотрела вниз. Мои лодыжки просвечивались, сквозь них я увидела камешки под скамейкой. И я снова подняла голову.
- Мне кажется, я тебя знаю. Но не могу вспомнить, - сказал незнакомец. - Возможно, если я помог тебе, ты поможешь мне вспомнить.
- Но я не знаю тебя!
- Но его ты узнала, хоть он и выглядит по-другому, - возразил мой собеседник.
- Его я любила... А он меня не помнит... Почему я должна помогать тебе?! Я не помню тебя!
- Жаль.
Незнакомец встал и отошел в сторону, он, так же как и Володя, и еще другие неподвижные люди снова устремил взгляд куда-то вдаль.
Что же это такое! Что за головоломки! Я твердо решила выяснить, кто я, и что происходит сейчас или когда там, непонятно, раз время у нас перестало иметь значение.
Я стала пытаться вспомнить что-то знакомое из своей жизни. Вдруг я оказалась на автобусной остановке. Кажется, эта остановка недалеко от дома, где я живу... или жила... Ух ты! Получается, кажется... Главное, не педалировать, чтобы не выдать желаемое за действительное... Ведь мне на самом деле интересно действительное.
Я осмотрелась, остановка была почти пуста - пара незнакомых людей. Куда идти дальше я пока не представляла. Автобусы приходили и уходили. На остановку подошла компания людей в легком подпитии. Они вроде бы никуда ехать не собирались, но волей-неволей я стала прислушиваться, что они говорят, а говорили они громко, никого не стесняясь.
- Надо же, какая молодая! - сказала женщина из компашки.
- Да ладно, Вит! Все там будем! - отозвался мужичок, и протянул даме початую бутылку пива.
В этот момент подъехала маршрутка, из нее выгрузилась куча народа. Компашка вдруг оживилась и воскликнула разом:
- О! Маришка! Пойдем, бухнем! Витка угощает!
Компашка подхватила брюнетку лет сорока и потащила к ларьку под названием "Вита".
Я подумала, что ничем теперь уже не рискую, чтобы последовать за пьяной компашкой, и отправилась молчаливым привидением вместе с ними к пивному ларьку - авось, да что-то услышу полезное для себя.
- Че бухаем-то? - спросила Маришка.
Ага, кажется, я эту Маришку-то знаю... или знала. Голос и лицо мне показались знакомыми.
- Да вот, такая молодая... Соседка что ли твоя? Поминаем.
- А, про эту что ли? Не, мы в школе вместе учились, как-то раз инцидент вышел у нас...
- Ну, про нее теперь либо хорошо, либо совсем ничего - вмешался кто-то из компашки. - Не велели плохого говорить…
Мне стало еще интересней, а ведь правда, в школе мы с этой Маринкой чуть не подрались. Она была старше меня, скорее всего побила бы меня, но я помню, что ей тоже было страшно тогда, потому что именно в тот момент во мне проснулась какая-то неубиваемая жажда правды. А правда была в том, что нельзя, невозможно человека забить только потому, что он тебе не нравится. И этот человек имеет священное право защищать свою уникальность и свою жизнь. Глобальное такое чувство я пережила, когда меня старшеклассница из группы самопровозглашенных крутых просто пинала в коленку и угрожала, что "будет еще хуже", если я хоть слово скажу про то, что они в чем-то неправы.
Любопытно, это было моим первым воспоминанием о себе, и я сразу вдруг вспомнила, что меня зовут Наташа, что я училась в 10 школе. Целый кусок жизни вдруг вспомнился в подробностях.
Теперь всем своим слухом я присосалась как пиявка к этой компании. Они были моим первым мостиком к знанию - кто я, и что происходит.
- Не велели плохого говорить… - продолжил незнакомый пьяный мужик из компании.
- А че сказать-то хорошего? Кто ее знал? - спросил кто-то из толпы.
- Приятная была, - сказала вдруг Маринка.
- Очаровательная и добрая, - поддержала Вита.
Я ждала еще чего-нибудь. Но больше в мой адрес добрых слов не нашлось у компании.
- А когда похороны? - спросил кто-то.
Действительно, когда? Я снова превратилась в само внимание. Похоже, все случилось вот совсем недавно, и смогу увидеть свои похороны - вот это удача!
- Завтра хоронят. Жалко. Молодая совсем была.
- А как это случилось? - спросил кто-то
Да-да, как?!
- Во дворе, да и не так уж поздно было… Часов в 10 что ли, ну так говорят… Убили ее.
Молодая? Подождите. Как же это меня могли убить? Вроде и врагов не было. Что за хрень! Я стала усиленно вспоминать, как я умерла. Но как только я начинала слышать и чувствовать что-то неприятное, сразу останавливалась. Да, видать я сама себе запретила вспоминать об этом. Но на свою белую футболку смотреть по-прежнему не хотелось, я была почти уверена, что это та самая одежда, в которой меня нашли мертвой… или убитой… Надо срочно переодеться! Только я подумала об этом, как оказалась стоящей перед зеркалом, как будто в своей квартире, но вот зеркало в коридоре висело на другой стене. Я посмотрела в него, ожидая увидеть сто-то страшное. Но увидела там блондинку с прямыми волосами до плеч, одетую в джинсы, белую футболку и рубаху. Я смотрела и пыталась поверить, что это и есть я. Мне кажется, или в жизни я выглядела немного иначе? И да, огромного кровавого пятна на белой футболке не было. Я с облегчением вздохнула. Еще раз придирчиво себя оглядела, вспомнила слова мужика с карнавала, что все мы можем выбирать, как нам выглядеть. И я подумала, а почему бы не стать выше… И тут я увидела как мое отражение в зеркале мгновенно вытянулось! Ух ты! А еще станем чуть стройнее - и моя фигура приобрела желаемые формы. Да, и почему бы не переквалифицироваться в брюнетки! Бах! И вместо льняных волос на мои плечи упали темно-каштановые локоны. Теперь рубаха и футболка оказались не по размеру - нужно было сменить одежду. Я сбросила ее и попыталась снять куртку с вешалки в коридоре. Но, о черт! Я не могла ничего взять в руки! Я ни во что не могла одеться! А моя футболка и рубашка куда-то бесследно пропали. Во мне будто все потемнело, и я перестала видеть свое отражение в зеркале, как если бы я закрыла глаза. Мне совсем не улыбалось бродить голой по улице и заявиться на собственные похороны голой - тоже казалось неудачной перспективой, надо было срочно что-то придумывать. Главное успокоиться… Что там было про внешний вид? Да, мы можем выглядеть так, как нам нравится… Значит, это касается и одежды. Все во мне сразу прояснилось. Я подумала о том, как я могла бы круто выглядеть в кожаном прикиде. Я глянула в зеркало. На меня смотрело мое отражение - шикарная худенькая брюнетка, одетая в черную кожаную куртку с кроваво-боровыми вставками на плечах, обтягивающие кожаные черные штаны и перчатки без пальцев. Прямо рокерша - хоть сейчас на байк. Результат меня впечатлил. И вдруг я подумала, а в чем же меня похоронят? Ну раз я умерла молодой, незамужней (ага, я и про это вспомнила), то должны бы меня похоронить в белом свадебном платье. Вот бы увидеть! Но кто же так разорится и купит мне свадебное платье?.. И вдруг я подумала, что моя мама, наверное, ужасно расстроится. Ведь я была единственной дочерью… Мама… Какое горе для нее… Мама?.. Ее ли это был голос, в тот день… «Вынеси мусор!.. И что - поздно! Всего 10 часов…» 10 часов вечера. Я это уже слышала. Неужели меня убили у мусорки?! С ведром?! Вот жесть! И кто меня нашел? И как?! Ой, от этого мне снова стало противно. Опять подумалось про маму… Как она будет плакать возле гроба - ну это совсем уже неприятно… И вдруг нарисовалась перед глазами совсем другая картина, где я сама стою над гробом. Как я целую в холодный лоб маму. Потом почему-то я увидела ее лежащей в кровати… Бледную, бездыханную. И я ищу пульс на ее запястье, прислоняю ухо к ее груди и пытаюсь услышать сердце, и не слышу… прислоняю ладошку к ее губам… губы неестественно бледные… А ногти на пальчиках посинели… Мамы нет… Ух ты! Я вспомнила, что мамы нет…Она не будет обо мне горевать. А как же отец? Ведь он пил сильно. Он ведь теперь совсем сопьется от горя - ни меня, ни мамы не стало!.. Отец… Его не было на похоронах мамы. Да... Почему?.. Я вспомнила, его похороны прошли еще раньше. Что же… Как же так! Мы все умерли! И кто же тогда меня хоронит? Кто позаботится о моем теле? Во что меня оденут? Точно не в свадебное платье. Там вроде у меня было вечернее красивое такое, дорогое… Нет, вряд ли его на меня наденут. Скорее из экономии обрядят в какую-нибудь дешевую хрень, которая продается в ритуальных услугах…
Но кто? Кто позаботится об этом? Кто нашел мое тело? Что сделают с моим телом? Они знают вообще, что я крещена в православии? В последнее время я носила буддийский медальон… И почему мои родители не пришли встретить меня, если я умерла? Почему я видела чужих людей? Или знакомых людей, но которые меня не узнавали? Может быть мои родители тоже где-то здесь, и они не могут вспомнить кто они? Потому не пришли за мной? Или им все равно, что со мной происходит? Разве я не часть их, что они смогли забыть меня? Ведь я о них помню! Даже после своей смерти я помню о них. Как странно. Это больше всего огорчило меня. И от этого огорчения я вдруг проснулась.
- Правда? - спросила я. - Я как-то иначе себе представляла, что бывает после смерти...
- Все так говорят, - ответила незнакомка.
- А где я?
- Во временном центре.
- И как давно я тут?
- Как только умерла.
- А какой сегодня день? Давно я умерла?
- Все спрашивают. Но это не имеет значения. Здесь нет времени.
Я огляделась. Моя раскладушка стояла в длинном коридоре, в одном из двух рядов, между которыми тянулся проход. Раскладушки были пусты.
- Кто ты? - спросила я.
- Я умерла, как и ты.
- Здорово. Но ты не ответила кто ты.
- Я не помню... - девушка явно была недовольна, что я расспрашиваю.
- А что за временный центр?
- Просто центр. Временный. Сюда поступают после смерти.
- Все?
- Я не знаю, - она опять была недовольна.
- А почему ты тут?
- Я умерла.
- Нет, я не про то. Ты давно здесь находишься? Ведь ты ...появилась раньше меня?
- Наверное... Я не помню, ведь здесь нет времени.
- А ты видела других? Что с ними стало? Куда они делись?
- Не знаю.
- А почему ты тут до сих пор? Можно отсюда уйти?
- Не знаю.
- Ну если сидеть на одном месте, так ничего и не узнаешь.А что ты тут делаешь?
- Я жду.
- Чего?
- Не знаю. Так положено. Ждать.
- Кем положено?
- Это не имеет значения.
- Значит я могу уйти и мне за это ничего не будет?
- Я не знаю.
- Ты уходила отсюда?
- Нет.
- И тебе не интересно узнать, что делается вне стен центра?
- Нет.
- Почему?
- Это не имеет значения.
- Ладно. Значит, ты со мной не пойдешь? Я хочу посмотреть, что снаружи.
- Я останусь.
- Отлично.
Я встала с раскладушки и сделала несколько шагов. Ощущение было непривычно легкого движения. Я захотела оглянуться и посмотреть на незнакомую девушку, с которой я только что говорила, но этого не потребовалось. Вдруг какое-то новое ощущение озадачило меня. Я просто, не оборачиваясь, посмотрела назад сквозь свою голову. Она была прозрачной. Тут на меня накатил первый приступ паники - что еще я найду в себе, чего не знаю. Мне жутко захотелось увидеть хоть что-то знакомое и материальное, иначе, казалось, я сойду с ума. Но возможно ли это, если я умерла... Я постаралась успокоиться и посмотрела на себя - во что я одета. Мне хватило только беглого взгляда. Кажется, это была белая футболка, а поверх нее рубаха в сине-белую клетку. Почему-то от рассматривания себя мне становилось как-то муторно, и я перестала пытаться, успокаивая себя тем, что в конце концов я не голая, как в морге. И я двинулась дальше.
Не помню, чтобы я открывала какую-либо дверь. Смутно помню странные визуальные эффекты, наверное, структура древесных волокон, плотной пыли или цемента... Неизвестное ощущение, краткое.
Я оказалась на улице, по которой шли люди. Я подошла к кому-то и спросила, который час. Но человек прошел мимо. Он прошел так, будто не слышал и не заметил меня. Я остановилась в недоумении. Развела руки в стороны и закричала: "Эй! Люди! Вы меня слышите?" Но люди продолжали идти, не обратив никакого внимания на мой крик. Даже кто-то задел меня плечом. Но это было не так, как обычно в толпе задевают плечом, и тебя качнет в сторону. Никуда меня не качнуло. Просто я ощутила в момент столкновения странный проникновенный контакт. В этом месте моего тела мне стало как-то некомфортно горячо, мокро, подвижно и вязко. Это было очень неприятное чувство. Но я вдруг поняла, что это было живое тело. От этого стало совсем паршиво внутри. Хоть меня никто и не замечал, я стала избегать соприкосновений с живыми.
Я побежала. Не знаю, можно ли это так назвать, но я не чувствовала соприкосновения с асфальтом, от этого становилось еще паршивее, и я бежала еще быстрее. Когда ощущение паршивости стало надоедать, я решила остановиться и осмотреться, а заодно и подумать - где я и что дальше делать. Раз время не имеет значения теперь, то и торопиться мне некуда - можно спокойно все обдумывать хрен знает сколько. Я решила поискать комфорта и покойного состояния для обдумывания. А еще может быть и поискать радости для себя. Мне вдруг захотелось оказаться в каком-то месте, где люди радуются и веселятся, может быть на карнавале или на его подготовке. Я подумала... и оказалась как раз на подготовке такого фестиваля - шла репетиция на открытой площади - вокруг толпились артисты в пестрых костюмах, танцовщицы, эквилибристы, клоуны. Они репетировали номера, шутили, смеялись, заигрывали друг с другом - я смотрела на них, и мне становилось веселее. Но я вдруг заметила и других людей, неподвижно стоящих и наблюдающих за репетицией карнавала. Да, они улыбались, но не принимали никакого участия в ней. Я села на скамейку поодаль и решила просто быть здесь, пока тут царит праздник. Вдруг я почувствовала себя голодной. Странно... мне захотелось чего-то... Я видела, как одна из танцовщиц открыла контейнер с салатом, но мне запах показался отвратным. А танцовщица жевала свой "Цезарь" за милую душу. Как странно, я тоже любила этот салат... Я отвернулась. Мим достал из кармана огромное красное яблоко и откусил его. Мне снова стало муторно, я прямо таки почувствовала кислотное брожение в его организме, и меня чуть не вывернуло наизнанку. О нет, только не еда... Я забеспокоилась, как же мне утолить свой голод. Вдруг ко мне подсел какой-то незнакомый мужчина, нелепо одетый, скорее похожий на бомжа, чем на клоуна, но слишком чистый для бомжа. И мне вдруг стало очень приятно, сыто и хорошо. Я украдкой оглядела незнакомца. У него в петличке была свежая роза. И она пахла необыкновенно хорошо. Незнакомец придвинулся ко мне вплотную, и наши бедра соприкоснулись, мне стало не по себе от этого. Я стала ожидать снова этого неприятного ощущения теплоты, вязкости и подвижности, но нет. Мужчина повернулся и посмотрел на меня в упор.
- Привет. Значит, твоя пища, это запах цветов, - и он вынул розу из петлицы и чуть ли не сунул мне ее прямо в нос.
- Спасибо. Мне достаточно.
- Что еще тебя здесь держит? - вдруг спросил он.
- В смысле? - я сама вдруг осознала, что мы говорим, значит, этот человек видит меня и слышит. Надо же!
- Ты помнишь, кто ты?
- Я - это я.
Какой странный вопрос. А действительно кто это - я? Как меня зовут? Что со мной произошло?..
- Угу. А что ты о себе помнишь?
Мне было неприятно, что меня расспрашивает незнакомец о тех вещах, о которых ему вроде бы не положено знать...
- Ну... я умерла.
- Понятно.
- А почему ты меня видишь? И говоришь со мной?! - во мне проснулось жгучее любопытство и радость от осознания того, что я могу быть услышана.
- Ну… я тоже умер.
- А почему ты здесь?
- А! - отмахнулся он, ему вопрос был неприятен. - Я должен вспомнить...
- Что?
- Я не знаю. И это самое неприятное.
- Отлично. Значит, после смерти может быть еще что-то неприятное, - съязвила я.
- Странно, что ты не знаешь...
- Чего еще?
- Ты давно умерла?
- Странный вопрос. Ведь тут нет времени! Я не знаю - давно или нет! Никто мне не отвечает! Меня ведь никто не слышит! - я начинала злиться.
- Но ты же слышишь их?
- Слышу... - неожиданно дошло до меня это маленькое открытие.
- И что ты слышишь?
- А... я не слушала... И почему ты сказал, что странно, будто я не знаю ничего неприятного после смерти.
- Ну, это мысли вслух. Раз не знаешь, то, скорее всего, тебя убили.
- Убили?!
- Да. Потому что после смерти люди часто попадают в такое пекло, чтобы вспомнить... а ты куда попала?
- Во временный центр.
- Тебе повезло. Значит, тебя все-таки убили. Неужели ты этого не помнишь?
- Нет.
- А вот там люди стоят, которые никуда не идут с артистами - они тоже... мертвые?
- Да. Ты их знаешь?
- Не уверена. Кажется, одного из них я узнаю... Но он так выглядит по-другому. Выше, стройнее, нет усов и очков... Володя! - вдруг я узнала в одной из фигур своего когда-то возлюбленного мужчину, который давным-давно умер. И он почему-то не узнал меня и не замечал. Он просто смотрел куда-то вдаль.
- Да, это одна из привилегий мертвых - мы можем выбирать себе обличье, - заметил мой собеседник, хотя я его ни о чем и не спрашивала.
- Володя... - позвала я тихонько, но взгляд стоящего мужчины не изменился, и он не шелохнулся, будто не слышал меня.
- Он что, не слышит меня? Он какой-то другой, но это точно Володя! Я его узнала! Почему он не отвечает мне! - мне стало жутко грустно.
- Да он тебя не помнит, - ответил мне незнакомец.
- А ты кто? И почему ты вообще подошел ко мне и говоришь? - мне почти хотелось плакать, и, наверное, я бы плакала уже, будь у меня глаза, как у нормального живого человека. Я опустила голову и посмотрела вниз. Мои лодыжки просвечивались, сквозь них я увидела камешки под скамейкой. И я снова подняла голову.
- Мне кажется, я тебя знаю. Но не могу вспомнить, - сказал незнакомец. - Возможно, если я помог тебе, ты поможешь мне вспомнить.
- Но я не знаю тебя!
- Но его ты узнала, хоть он и выглядит по-другому, - возразил мой собеседник.
- Его я любила... А он меня не помнит... Почему я должна помогать тебе?! Я не помню тебя!
- Жаль.
Незнакомец встал и отошел в сторону, он, так же как и Володя, и еще другие неподвижные люди снова устремил взгляд куда-то вдаль.
Что же это такое! Что за головоломки! Я твердо решила выяснить, кто я, и что происходит сейчас или когда там, непонятно, раз время у нас перестало иметь значение.
Я стала пытаться вспомнить что-то знакомое из своей жизни. Вдруг я оказалась на автобусной остановке. Кажется, эта остановка недалеко от дома, где я живу... или жила... Ух ты! Получается, кажется... Главное, не педалировать, чтобы не выдать желаемое за действительное... Ведь мне на самом деле интересно действительное.
Я осмотрелась, остановка была почти пуста - пара незнакомых людей. Куда идти дальше я пока не представляла. Автобусы приходили и уходили. На остановку подошла компания людей в легком подпитии. Они вроде бы никуда ехать не собирались, но волей-неволей я стала прислушиваться, что они говорят, а говорили они громко, никого не стесняясь.
- Надо же, какая молодая! - сказала женщина из компашки.
- Да ладно, Вит! Все там будем! - отозвался мужичок, и протянул даме початую бутылку пива.
В этот момент подъехала маршрутка, из нее выгрузилась куча народа. Компашка вдруг оживилась и воскликнула разом:
- О! Маришка! Пойдем, бухнем! Витка угощает!
Компашка подхватила брюнетку лет сорока и потащила к ларьку под названием "Вита".
Я подумала, что ничем теперь уже не рискую, чтобы последовать за пьяной компашкой, и отправилась молчаливым привидением вместе с ними к пивному ларьку - авось, да что-то услышу полезное для себя.
- Че бухаем-то? - спросила Маришка.
Ага, кажется, я эту Маришку-то знаю... или знала. Голос и лицо мне показались знакомыми.
- Да вот, такая молодая... Соседка что ли твоя? Поминаем.
- А, про эту что ли? Не, мы в школе вместе учились, как-то раз инцидент вышел у нас...
- Ну, про нее теперь либо хорошо, либо совсем ничего - вмешался кто-то из компашки. - Не велели плохого говорить…
Мне стало еще интересней, а ведь правда, в школе мы с этой Маринкой чуть не подрались. Она была старше меня, скорее всего побила бы меня, но я помню, что ей тоже было страшно тогда, потому что именно в тот момент во мне проснулась какая-то неубиваемая жажда правды. А правда была в том, что нельзя, невозможно человека забить только потому, что он тебе не нравится. И этот человек имеет священное право защищать свою уникальность и свою жизнь. Глобальное такое чувство я пережила, когда меня старшеклассница из группы самопровозглашенных крутых просто пинала в коленку и угрожала, что "будет еще хуже", если я хоть слово скажу про то, что они в чем-то неправы.
Любопытно, это было моим первым воспоминанием о себе, и я сразу вдруг вспомнила, что меня зовут Наташа, что я училась в 10 школе. Целый кусок жизни вдруг вспомнился в подробностях.
Теперь всем своим слухом я присосалась как пиявка к этой компании. Они были моим первым мостиком к знанию - кто я, и что происходит.
- Не велели плохого говорить… - продолжил незнакомый пьяный мужик из компании.
- А че сказать-то хорошего? Кто ее знал? - спросил кто-то из толпы.
- Приятная была, - сказала вдруг Маринка.
- Очаровательная и добрая, - поддержала Вита.
Я ждала еще чего-нибудь. Но больше в мой адрес добрых слов не нашлось у компании.
- А когда похороны? - спросил кто-то.
Действительно, когда? Я снова превратилась в само внимание. Похоже, все случилось вот совсем недавно, и смогу увидеть свои похороны - вот это удача!
- Завтра хоронят. Жалко. Молодая совсем была.
- А как это случилось? - спросил кто-то
Да-да, как?!
- Во дворе, да и не так уж поздно было… Часов в 10 что ли, ну так говорят… Убили ее.
Молодая? Подождите. Как же это меня могли убить? Вроде и врагов не было. Что за хрень! Я стала усиленно вспоминать, как я умерла. Но как только я начинала слышать и чувствовать что-то неприятное, сразу останавливалась. Да, видать я сама себе запретила вспоминать об этом. Но на свою белую футболку смотреть по-прежнему не хотелось, я была почти уверена, что это та самая одежда, в которой меня нашли мертвой… или убитой… Надо срочно переодеться! Только я подумала об этом, как оказалась стоящей перед зеркалом, как будто в своей квартире, но вот зеркало в коридоре висело на другой стене. Я посмотрела в него, ожидая увидеть сто-то страшное. Но увидела там блондинку с прямыми волосами до плеч, одетую в джинсы, белую футболку и рубаху. Я смотрела и пыталась поверить, что это и есть я. Мне кажется, или в жизни я выглядела немного иначе? И да, огромного кровавого пятна на белой футболке не было. Я с облегчением вздохнула. Еще раз придирчиво себя оглядела, вспомнила слова мужика с карнавала, что все мы можем выбирать, как нам выглядеть. И я подумала, а почему бы не стать выше… И тут я увидела как мое отражение в зеркале мгновенно вытянулось! Ух ты! А еще станем чуть стройнее - и моя фигура приобрела желаемые формы. Да, и почему бы не переквалифицироваться в брюнетки! Бах! И вместо льняных волос на мои плечи упали темно-каштановые локоны. Теперь рубаха и футболка оказались не по размеру - нужно было сменить одежду. Я сбросила ее и попыталась снять куртку с вешалки в коридоре. Но, о черт! Я не могла ничего взять в руки! Я ни во что не могла одеться! А моя футболка и рубашка куда-то бесследно пропали. Во мне будто все потемнело, и я перестала видеть свое отражение в зеркале, как если бы я закрыла глаза. Мне совсем не улыбалось бродить голой по улице и заявиться на собственные похороны голой - тоже казалось неудачной перспективой, надо было срочно что-то придумывать. Главное успокоиться… Что там было про внешний вид? Да, мы можем выглядеть так, как нам нравится… Значит, это касается и одежды. Все во мне сразу прояснилось. Я подумала о том, как я могла бы круто выглядеть в кожаном прикиде. Я глянула в зеркало. На меня смотрело мое отражение - шикарная худенькая брюнетка, одетая в черную кожаную куртку с кроваво-боровыми вставками на плечах, обтягивающие кожаные черные штаны и перчатки без пальцев. Прямо рокерша - хоть сейчас на байк. Результат меня впечатлил. И вдруг я подумала, а в чем же меня похоронят? Ну раз я умерла молодой, незамужней (ага, я и про это вспомнила), то должны бы меня похоронить в белом свадебном платье. Вот бы увидеть! Но кто же так разорится и купит мне свадебное платье?.. И вдруг я подумала, что моя мама, наверное, ужасно расстроится. Ведь я была единственной дочерью… Мама… Какое горе для нее… Мама?.. Ее ли это был голос, в тот день… «Вынеси мусор!.. И что - поздно! Всего 10 часов…» 10 часов вечера. Я это уже слышала. Неужели меня убили у мусорки?! С ведром?! Вот жесть! И кто меня нашел? И как?! Ой, от этого мне снова стало противно. Опять подумалось про маму… Как она будет плакать возле гроба - ну это совсем уже неприятно… И вдруг нарисовалась перед глазами совсем другая картина, где я сама стою над гробом. Как я целую в холодный лоб маму. Потом почему-то я увидела ее лежащей в кровати… Бледную, бездыханную. И я ищу пульс на ее запястье, прислоняю ухо к ее груди и пытаюсь услышать сердце, и не слышу… прислоняю ладошку к ее губам… губы неестественно бледные… А ногти на пальчиках посинели… Мамы нет… Ух ты! Я вспомнила, что мамы нет…Она не будет обо мне горевать. А как же отец? Ведь он пил сильно. Он ведь теперь совсем сопьется от горя - ни меня, ни мамы не стало!.. Отец… Его не было на похоронах мамы. Да... Почему?.. Я вспомнила, его похороны прошли еще раньше. Что же… Как же так! Мы все умерли! И кто же тогда меня хоронит? Кто позаботится о моем теле? Во что меня оденут? Точно не в свадебное платье. Там вроде у меня было вечернее красивое такое, дорогое… Нет, вряд ли его на меня наденут. Скорее из экономии обрядят в какую-нибудь дешевую хрень, которая продается в ритуальных услугах…
Но кто? Кто позаботится об этом? Кто нашел мое тело? Что сделают с моим телом? Они знают вообще, что я крещена в православии? В последнее время я носила буддийский медальон… И почему мои родители не пришли встретить меня, если я умерла? Почему я видела чужих людей? Или знакомых людей, но которые меня не узнавали? Может быть мои родители тоже где-то здесь, и они не могут вспомнить кто они? Потому не пришли за мной? Или им все равно, что со мной происходит? Разве я не часть их, что они смогли забыть меня? Ведь я о них помню! Даже после своей смерти я помню о них. Как странно. Это больше всего огорчило меня. И от этого огорчения я вдруг проснулась.