(no subject)
Дорогая Дана, как давно я не писала тебе. Как скучаю я по нашим долгим разговорам, прогулкам и словам.
Я все такая же, Дан. Рассеянная, чувствительная, чокнутая и с короной на голове. Я Золушка на горошине. Сижу на горе перин и считаю себя то замарашкой, то принцессой.
Я дважды в неделю езжу в соседний город на работу, мимо лесов и деревень. Всю долгую зиму я ездила по снегу и льду, перевал был испытанием, каждый раз я думала, зачем мне эта работа и эти деньги, я видела аварии, вытаскивала детей из искореженных машин, вызывала скорую, давала показания людям в синей форме, доставала карту из видеорегистратора и просила ее больше не возвращать. Ехала позади фур, которые проезжали по мертвым птицам, их перья летели мне на капот. Если бы меня спросили, как выглядит смерть, я бы описала ее именно так.
Но как-то внезапно на меня свалилась влюбленность, прямо посреди этой беспросветной зимы. И вдруг так случилось, что все о чем я мечтала, оказалось перед моим носом. Все, чего я не хотела, тоже по иронии судьбы оказалось перед ним же. О, какое у Бога отменное чувство юмора, собрал все желанные плюсы и нежеланные минусы в одном человеке. Хотя конечно неправильно так раскладывать его на ионы. Как описать это чувство? Когда я еду мимо леса сейчас, замечаю боковым зрением нежную, только пробивающуюся из почек зелень, которая еще не перекрыла серость веток. Если смотреть прямо, увидишь стволы, но периферическое зрение, уже видит мощь весны. Так выглядит надежда.
И я до сих пор не умею бросаться в омут с головой, хотя к тридцати могла бы и научиться. Что это? Внутренние страхи или голос разумной осторожности?
Расскажи мне о любви и доверии. У кого еще учиться, как не у тебя. Расскажи о весне в моем любимом городе. Расскажи как распознать своих и чужих. И как научиться все принимать. Вот так. Как есть.
Я все такая же, Дан. Рассеянная, чувствительная, чокнутая и с короной на голове. Я Золушка на горошине. Сижу на горе перин и считаю себя то замарашкой, то принцессой.
Я дважды в неделю езжу в соседний город на работу, мимо лесов и деревень. Всю долгую зиму я ездила по снегу и льду, перевал был испытанием, каждый раз я думала, зачем мне эта работа и эти деньги, я видела аварии, вытаскивала детей из искореженных машин, вызывала скорую, давала показания людям в синей форме, доставала карту из видеорегистратора и просила ее больше не возвращать. Ехала позади фур, которые проезжали по мертвым птицам, их перья летели мне на капот. Если бы меня спросили, как выглядит смерть, я бы описала ее именно так.
Но как-то внезапно на меня свалилась влюбленность, прямо посреди этой беспросветной зимы. И вдруг так случилось, что все о чем я мечтала, оказалось перед моим носом. Все, чего я не хотела, тоже по иронии судьбы оказалось перед ним же. О, какое у Бога отменное чувство юмора, собрал все желанные плюсы и нежеланные минусы в одном человеке. Хотя конечно неправильно так раскладывать его на ионы. Как описать это чувство? Когда я еду мимо леса сейчас, замечаю боковым зрением нежную, только пробивающуюся из почек зелень, которая еще не перекрыла серость веток. Если смотреть прямо, увидишь стволы, но периферическое зрение, уже видит мощь весны. Так выглядит надежда.
И я до сих пор не умею бросаться в омут с головой, хотя к тридцати могла бы и научиться. Что это? Внутренние страхи или голос разумной осторожности?
Расскажи мне о любви и доверии. У кого еще учиться, как не у тебя. Расскажи о весне в моем любимом городе. Расскажи как распознать своих и чужих. И как научиться все принимать. Вот так. Как есть.