СПАСИБО ВСЯКИЕ И ВСЕМ!
Поскольку жизнь, верша полёт,
чуть воспарив - опять в навозе,
всерьёз разумен только тот,
кто не избыточно серьёзен.
(c)
За цветы спасибо и за подарки! Всем спасибо, кто читает, кто пришёл. Под катом всяких моих и не моих рожиц. Мимика - наше всё!
НОС!
Три Татьяны и только сейчас заметила, как патлы отросли.
Даниил и Арина, мимимишечки оба. Даниил что-то поди умное говорит. А я, как мне умное - так за голову хватаюсь! Шучу. Замечательные ребята, давно со мной, спасибо им!
Книжечки полетят в Огайо! Ах, этот Огайо, ночью, заправка... А-а-а!!! Зато рестарии там самые эгегей! Чисто колхоз миллиардер, люблю Огайо. Свой стресс после заправки перекуривала с афроамериканкой с ресепшена ХолидейИнна (чтобы попасть в него проехали три тёрнпайка, а казалось - вот он, только с трассы све... А изипас только и снимает таньга со свистом!)
Спасибо огромное всем Еленам и Ольгам и Надеждам, и Татьянам, и Элику (варенье!) и Маргоше (шарф!), и Денису, и тем двум странным дяденькам элегантного возраста, один из которых просто молча сверлил глазами (а я заглядывала "в обратку" преданной собачкой, я обучена приёмам контактного взгляда!), а другой - хотел чтобы я все сорок два года жизни изложила в подробностях. Всем за цветы, и девушке, которая прям искренне так сказала: "Вы живая даже лучше, чем вы электронная!" Я долго пыталась представить себе электронную меня. И меня так разбирало "на поржать", что сегодня случился поржательный апофигей.
Пришла я на Маяк. Я ж у них давно там за не сильно серьёзную слыву, но когда только один Ружейников, то ещё получается местами проникновенно. Потому что Ружейников - он же опытный лоцман! А сегодня там ещё и Карлов, с которым мы тоже давно друг друга любим, но!.. Трое любящих друг друга харизматегов под одной кры... В принципе, надо было сразу тикать, когда они вот двое в студию зашли, ага (извините за мутность... Это мутность сознания!):
Но перед глазами уже вообще всё поплыло и я пошла, ы-ы-ы!!!
И началось тут страшное, со всех сторон просматриваемое гыгы!
У Карлова - у него же ТЗ! А мы же ж с Ружейниковым... Даже руками симметрично машем.
А Карлов - вот ему вынь да положь! Про власть. Про долги народу! Про твоилюбимыеулицы... Ля!
А вот про Евтушенко нам стало совсем весело, а Карлов уже позвонил какбэкудаследует ещё после упоминания мною господина Говорухина, потому что тот, как раз, чем старше - тем серьёзнее!
Обожаю обоих - не Е и Г, - а Александра Карлова и Игоря Ружейникова. Но с Ружейниковым мне легко, потому что Ружейников способен вызвать меня на трепет без пафоса и на "что-то умного" без надувательства щёк. А с Александром Карловым я себя всегда немножечко чувствую как будто мы за звание первой красавицы райкома комсомола класса состязаемсо.
А вообще - для чего нужна суббота, как не поржать?
Приятно, что бывший передо мною в студии гость оказалась ещё и моей... поклонницей. Я предпочитаю слово "читательница", но она сама так представилась. До того шабаша что мы соорудили в студии на троих была передача о собако-детях в семье. И - вот как звёзды-то стоят, а?! - только вчера получила авторские моей переизданной, подчищенной подправленной "Большой собаки". Больше там нет "входящих и выходящих в воду по свистку" (первый вариант редактировала не О. Воронина, а кто-то из ЭКСМО, Ольга мне же ремарит ехидно всё время - за что, в т.ч., люблю - типа: "Никогда не видела, чтобы в воду выходили!", ну и я, смею надеяться, расту, и потому щёк не надуваю, потому что никто из нас не совершенен, хоть тебе девятнадцать, хоть девяносто девять), прочие подъезжающие к дому шляпы изъяты. И обложка -ах! - одна из самых гениальных, на мой взгляд, камаевских обложек. Вот совсем вот попадание в цель. Будь я мудовым критиком, я бы могла часами говорить о многослойности, о многосмысленности и заодно - как переобустроить Рассею, но я просто покажу обложку. А каждый выбирает сам. Обложку. Город. Смеяться. Плакать. И даже обувь. :)
Спасибо всем огромное. Я как-то действительно немного утомилась. Я сдала рукописи "ЕУ-3", "Роддом. Сериал. Кадры 27-37" (третий) и "Одесский фокстрот" в работу. Написала какое-то громадьё статей и заметок. Поимела сценарный опыт и не собираюсь останавливаться. И... И домашние отобрали у меня скакалку блокноты, книги, ручки, три лептопа и перекрыли доступ к стационарному компу. Пишу вам с последнего оставшегося в доступе ноутбука... И до сегодняшнего заседания в студии Маяка с ухохатыванием - меня не отпускало чувство: "что-то срочно писать-немедленно срочно-писать-неме...". И только когда я вышла от парней, я вдруг почувствовала себя, как Макс из "Отойти в сторону и посмотреть":
В таком состоянии между действиями взрослый опытный мужчина ни о чём не думает. Или созерцает какую-нибудь ерунду - не машущий почему-то крыльями пузатый самолёт...
Я наконец вышла на плато относительного покоя. Нет-нет, куча дел, и планов, и... И см. в тот же абзац, откуда я цитировала Макса. Но - покоя. Попустило как-то. Я держу в руках три новые книги. Три. "Вишнёвая смола", при написании которой меня таки рвало в тряпки, не верьте такой радостно-улыбчивой мне. "От мужского лица" - и от этой рукописи меня тоже вштыривало не по детски. И переизданная "Большая собака", которую я тоже не тупо отослала, а, порвавшись в сучьи сучья перепроживала (ещё и гладя по головушке О. Воронину, которой тоже - верю! - было тяжко). Никто не творит в замке из слоновой кости. Или, как сказала мне одна умная девушка двадцати с лишком годов: "Писательство - это же попивая кофеёк, строчить в розовый лептопик!" Так не пишут. А если так пишут - то пишут не то. Писатель - это... Это рваться на куски и ещё в тряпки, в хлам, в дым, в дрова. И кто-то скажет: "афористична". Кто-то походя оскорбит. Кто-то полюбит навсегда. Кто-то влюбится на время. Писатель - это ещё масса всего "за сценой". И никто из тех, кто работал со мной, не может сказать, что я жалуюсь на погоду-природу-обстоятельства-сопли дочурки-понос собачки. Хотя я достаточно лояльна, чтобы выслушать всех. Да-да, и про то, что у редактора студии у собачки понос. И о том, что "ой-ой-ой, денег нет!" как будто я их жопой жую!. Я большую часть времени тот самый железный конь. Только потому иным и сука. И потому мне, суке, нужны цветы, шарфики и поржать. И держа в руках три (ТРИ!!!"), свежевышедшие из типографий книги, понять: "бля..." Только это - цветы, шарфики, бля и поржать, - отпускает меня, психованную даму, в ненадолговое плато мужского покоя. Спасибо всем и за всё. Ушла варить борщ.
Не, их реально три!!! - Святой трактирщик!.. Осязаемый такой акт. Нет, не просто "давно уже производственный процесс". Книги - это таинство. Поздравляйте с тройней!
Вот теперь всё!
чуть воспарив - опять в навозе,
всерьёз разумен только тот,
кто не избыточно серьёзен.
(c)
За цветы спасибо и за подарки! Всем спасибо, кто читает, кто пришёл. Под катом всяких моих и не моих рожиц. Мимика - наше всё!
НОС!
Три Татьяны и только сейчас заметила, как патлы отросли.
Даниил и Арина, мимимишечки оба. Даниил что-то поди умное говорит. А я, как мне умное - так за голову хватаюсь! Шучу. Замечательные ребята, давно со мной, спасибо им!
Книжечки полетят в Огайо! Ах, этот Огайо, ночью, заправка... А-а-а!!! Зато рестарии там самые эгегей! Чисто колхоз миллиардер, люблю Огайо. Свой стресс после заправки перекуривала с афроамериканкой с ресепшена ХолидейИнна (чтобы попасть в него проехали три тёрнпайка, а казалось - вот он, только с трассы све... А изипас только и снимает таньга со свистом!)
Спасибо огромное всем Еленам и Ольгам и Надеждам, и Татьянам, и Элику (варенье!) и Маргоше (шарф!), и Денису, и тем двум странным дяденькам элегантного возраста, один из которых просто молча сверлил глазами (а я заглядывала "в обратку" преданной собачкой, я обучена приёмам контактного взгляда!), а другой - хотел чтобы я все сорок два года жизни изложила в подробностях. Всем за цветы, и девушке, которая прям искренне так сказала: "Вы живая даже лучше, чем вы электронная!" Я долго пыталась представить себе электронную меня. И меня так разбирало "на поржать", что сегодня случился поржательный апофигей.
Пришла я на Маяк. Я ж у них давно там за не сильно серьёзную слыву, но когда только один Ружейников, то ещё получается местами проникновенно. Потому что Ружейников - он же опытный лоцман! А сегодня там ещё и Карлов, с которым мы тоже давно друг друга любим, но!.. Трое любящих друг друга харизматегов под одной кры... В принципе, надо было сразу тикать, когда они вот двое в студию зашли, ага (извините за мутность... Это мутность сознания!):
Но перед глазами уже вообще всё поплыло и я пошла, ы-ы-ы!!!
И началось тут страшное, со всех сторон просматриваемое гыгы!
У Карлова - у него же ТЗ! А мы же ж с Ружейниковым... Даже руками симметрично машем.
А Карлов - вот ему вынь да положь! Про власть. Про долги народу! Про твоилюбимыеулицы... Ля!
А вот про Евтушенко нам стало совсем весело, а Карлов уже позвонил какбэкудаследует ещё после упоминания мною господина Говорухина, потому что тот, как раз, чем старше - тем серьёзнее!
Обожаю обоих - не Е и Г, - а Александра Карлова и Игоря Ружейникова. Но с Ружейниковым мне легко, потому что Ружейников способен вызвать меня на трепет без пафоса и на "что-то умного" без надувательства щёк. А с Александром Карловым я себя всегда немножечко чувствую как будто мы за звание первой красавицы райкома комсомола класса состязаемсо.
А вообще - для чего нужна суббота, как не поржать?
Приятно, что бывший передо мною в студии гость оказалась ещё и моей... поклонницей. Я предпочитаю слово "читательница", но она сама так представилась. До того шабаша что мы соорудили в студии на троих была передача о собако-детях в семье. И - вот как звёзды-то стоят, а?! - только вчера получила авторские моей переизданной, подчищенной подправленной "Большой собаки". Больше там нет "входящих и выходящих в воду по свистку" (первый вариант редактировала не О. Воронина, а кто-то из ЭКСМО, Ольга мне же ремарит ехидно всё время - за что, в т.ч., люблю - типа: "Никогда не видела, чтобы в воду выходили!", ну и я, смею надеяться, расту, и потому щёк не надуваю, потому что никто из нас не совершенен, хоть тебе девятнадцать, хоть девяносто девять), прочие подъезжающие к дому шляпы изъяты. И обложка -ах! - одна из самых гениальных, на мой взгляд, камаевских обложек. Вот совсем вот попадание в цель. Будь я мудовым критиком, я бы могла часами говорить о многослойности, о многосмысленности и заодно - как переобустроить Рассею, но я просто покажу обложку. А каждый выбирает сам. Обложку. Город. Смеяться. Плакать. И даже обувь. :)
Спасибо всем огромное. Я как-то действительно немного утомилась. Я сдала рукописи "ЕУ-3", "Роддом. Сериал. Кадры 27-37" (третий) и "Одесский фокстрот" в работу. Написала какое-то громадьё статей и заметок. Поимела сценарный опыт и не собираюсь останавливаться. И... И домашние отобрали у меня скакалку блокноты, книги, ручки, три лептопа и перекрыли доступ к стационарному компу. Пишу вам с последнего оставшегося в доступе ноутбука... И до сегодняшнего заседания в студии Маяка с ухохатыванием - меня не отпускало чувство: "что-то срочно писать-немедленно срочно-писать-неме...". И только когда я вышла от парней, я вдруг почувствовала себя, как Макс из "Отойти в сторону и посмотреть":
В таком состоянии между действиями взрослый опытный мужчина ни о чём не думает. Или созерцает какую-нибудь ерунду - не машущий почему-то крыльями пузатый самолёт...
Я наконец вышла на плато относительного покоя. Нет-нет, куча дел, и планов, и... И см. в тот же абзац, откуда я цитировала Макса. Но - покоя. Попустило как-то. Я держу в руках три новые книги. Три. "Вишнёвая смола", при написании которой меня таки рвало в тряпки, не верьте такой радостно-улыбчивой мне. "От мужского лица" - и от этой рукописи меня тоже вштыривало не по детски. И переизданная "Большая собака", которую я тоже не тупо отослала, а, порвавшись в сучьи сучья перепроживала (ещё и гладя по головушке О. Воронину, которой тоже - верю! - было тяжко). Никто не творит в замке из слоновой кости. Или, как сказала мне одна умная девушка двадцати с лишком годов: "Писательство - это же попивая кофеёк, строчить в розовый лептопик!" Так не пишут. А если так пишут - то пишут не то. Писатель - это... Это рваться на куски и ещё в тряпки, в хлам, в дым, в дрова. И кто-то скажет: "афористична". Кто-то походя оскорбит. Кто-то полюбит навсегда. Кто-то влюбится на время. Писатель - это ещё масса всего "за сценой". И никто из тех, кто работал со мной, не может сказать, что я жалуюсь на погоду-природу-обстоятельства-сопли дочурки-понос собачки. Хотя я достаточно лояльна, чтобы выслушать всех. Да-да, и про то, что у редактора студии у собачки понос. И о том, что "ой-ой-ой, денег нет!" как будто я их жопой жую!. Я большую часть времени тот самый железный конь. Только потому иным и сука. И потому мне, суке, нужны цветы, шарфики и поржать. И держа в руках три (ТРИ!!!"), свежевышедшие из типографий книги, понять: "бля..." Только это - цветы, шарфики, бля и поржать, - отпускает меня, психованную даму, в ненадолговое плато мужского покоя. Спасибо всем и за всё. Ушла варить борщ.
Не, их реально три!!! - Святой трактирщик!.. Осязаемый такой акт. Нет, не просто "давно уже производственный процесс". Книги - это таинство. Поздравляйте с тройней!
Вот теперь всё!