Призраки. 20
Условное место оказалось на набережной. Когда глядишь на воду, хочется опохмелиться. В чёрной воде было видно, как Чёрный Джек летит в пропасть, мотая ногами.
- Сергей Сергеевич? - Высокий и стройный военной выправки мужик, лет под семьдесят, в благородных сединах и мёртвым лицом с льдистыми голубыми глазами, - Я Иван Иванович.
- Мне должно быть очень приятно?
- Нет, но возможно, будет. Я с некоторым посланием от известного нам Владимира Владимировича. Три дня назад, уезжая, он сказал лишь, что оно будет иметь место. Послание лично для вас, прошло по каналам, недоступным для прослушивания. Мне лично Владимир Владимирович сообщил, что ничего не знает, вся информация у вас. Я думаю, врал, засранец.
- Вы совершенно правы.
Я взял у Ивана Ивановича маленький планшет, поставил перед собой на парапет и включил. На экране появилась Вовкина физиономия.
- Привет, Серый! Я в Колумбии, уже два дня. Надеюсь, ты понимаешь, что из всего, тобою рассказанного, я ничего не услышал. В любом случае я предупреждён и вооружён. Могу заверить тебя также, что о Жанне позабочусь всеми возможными способами - у тебя хороший вкус. Сказал, что ты пал смертью храбрых с именем её на устах. Не ревнуй и не бесись, если хочешь, воспользуйся Машкой. Жаль, что проект развивался не так, как хотелось бы и что им занимался именно ты. Для такого рода дел необходим холодный расчёт и глубокий аналитический ум, а не скачки по горам с романтическими соплями наперевес. Рассказывать всё Иван Иванычу или нет - твоё дело, замечу лишь, что мужик он стойкий. Ну, вот и всё. Да, чуть не забыл: Сашка пропал, думаю, навсегда.
Запись кончилась, в гаджете что-то щёлкнуло и пошёл дым. Иван Иванович, до того вежливо стоящий поодаль, подошёл и столкнул его с парапета в реку.
- Что бы вы сейчас ни услышали, Сергей Сергеевич, к тому могу добавить, что "Янус" кому-то наверху сильно мешает. Есть мнение вас ликвидировать.
- Меня или "Янус?"
- Сначала "Янус".
- А наверху - это на нашем верху?, - я произвольно ткнул пальцем в небо.
- Да что вы!? Какие верхи на нашем верху - клоуны, по определению Владимира Владимировича. Настоящие верхи - это где ни дна, ни покрышки. В своих исследованиях вы куда-то так продвинулись, что вас легче задвинуть, чем понять - как и куда. Но не для меня. Так что буду весьма признателен, если соблаговолите посвятить. Мои сведения заканчиваются на вашей поездке в Перу.
- А вы не боитесь... быть задвинутым, Иван Иванович?
- Я отбоялся своё, Сергей Сергеевич.
А почему бы и нет? Одним чиновником больше, одним меньше...
- Ах вот оно что, - на лице Иван Иваныча мелькнула улыбка, кратковременно сделавшая его живым. - Воздействие Призраков на чужестранцев приводит, как минимум, к профанации денег? Тогда всё понятно. Я посмотрел ваше досье, Сергей Сергеевич: социопат и бунтарь, апологет справедливости, совести и маленького человечка, униженного, так сказать, и оскорблённого. Простите, по мне так это всё несовременно и неумно, относительно справедливости особенно. Понятна опасность, исходящая от вас. При таких характеристиках с вас станется сговориться с Призраками, чтобы они, ну, например, пролетели над всеми людьми, сделав их бессребрениками. И не всех, как вы понимаете, устроит такое развитие событий. К тому же люди - такие люди: отними у них тягу к деньгам, они потянутся к чему-нибудь другому, не менее гадкому, может быть.
- Что ж, откровенность за откровенность. Полагать возможность справедливости - сущая глупость, полностью согласен, но удовольствоваться таковым положением вещей - обыкновенное свинство. Извините, после вчерашнего горло колюче, таковыми выходят и слова. Относительно Призраков - меня интересует не то, что они могут отнять, а то, что дать. И сомневаюсь, что они будут летать над землёй, пытаясь облагодетельствовать человечество, до которого им, думаю, и дела-то никакого нет, кроме, разве, отдельных людей. Как и для меня.
- А как же ваше сострадание?
- Со мной. И всё так же подчиняется закону всемирного тяготения: обратно пропорционально расстоянию и прямо - массе страдания, умноженной на массу способности к состраданию. Но это ничего не меняет. Дух и душа пересекаются не здесь.
- Не буду спорить. Сергей Сергеевич, что я могу для вас сделать? Никакой Колумбии, конечно, но внутри страны мои возможности весьма обширны.
- Знаете то место, где проходил конкурс?
- Я вас понял. Потребуется подготовка, думаю, недели хватит. Пока сворачивайте "Янус", тяните время. И немедленно опохмелитесь.
Я и тянул. Закрыл все проекты, уволил сотрудников, сжёг бумаги, уничтожил всю информацию. Освободившиеся деньги передал Сашкиной семье.
...Прохладно и пахнет талым снегом. Я их прекрасно понимаю, и они меня. Ведь это так просто - слиться с Призраками, ещё мгновение, щелчок...
...Майор Никитин опустил карабин. По правилам надо бы сделать контрольный в голову, но начальство строго-настрого запретило приближаться к выходу из расщелины.
ЭПИЛОГ.
Они сидят вокруг костра: Мими, Ленка, Жанна и Дамка. Всё так же лиственницы укрывают площадку, всё так же бежит внизу студёная река. Конечно, я их прекрасно вижу, я всегда их вижу - главное, чтобы они не видели меня. Жанна знает, где - я ей рассказывал - и время от времени глядит в мою сторону. Я им всем хочу только добра - но что есть добро?
Конец.
- Сергей Сергеевич? - Высокий и стройный военной выправки мужик, лет под семьдесят, в благородных сединах и мёртвым лицом с льдистыми голубыми глазами, - Я Иван Иванович.
- Мне должно быть очень приятно?
- Нет, но возможно, будет. Я с некоторым посланием от известного нам Владимира Владимировича. Три дня назад, уезжая, он сказал лишь, что оно будет иметь место. Послание лично для вас, прошло по каналам, недоступным для прослушивания. Мне лично Владимир Владимирович сообщил, что ничего не знает, вся информация у вас. Я думаю, врал, засранец.
- Вы совершенно правы.
Я взял у Ивана Ивановича маленький планшет, поставил перед собой на парапет и включил. На экране появилась Вовкина физиономия.
- Привет, Серый! Я в Колумбии, уже два дня. Надеюсь, ты понимаешь, что из всего, тобою рассказанного, я ничего не услышал. В любом случае я предупреждён и вооружён. Могу заверить тебя также, что о Жанне позабочусь всеми возможными способами - у тебя хороший вкус. Сказал, что ты пал смертью храбрых с именем её на устах. Не ревнуй и не бесись, если хочешь, воспользуйся Машкой. Жаль, что проект развивался не так, как хотелось бы и что им занимался именно ты. Для такого рода дел необходим холодный расчёт и глубокий аналитический ум, а не скачки по горам с романтическими соплями наперевес. Рассказывать всё Иван Иванычу или нет - твоё дело, замечу лишь, что мужик он стойкий. Ну, вот и всё. Да, чуть не забыл: Сашка пропал, думаю, навсегда.
Запись кончилась, в гаджете что-то щёлкнуло и пошёл дым. Иван Иванович, до того вежливо стоящий поодаль, подошёл и столкнул его с парапета в реку.
- Что бы вы сейчас ни услышали, Сергей Сергеевич, к тому могу добавить, что "Янус" кому-то наверху сильно мешает. Есть мнение вас ликвидировать.
- Меня или "Янус?"
- Сначала "Янус".
- А наверху - это на нашем верху?, - я произвольно ткнул пальцем в небо.
- Да что вы!? Какие верхи на нашем верху - клоуны, по определению Владимира Владимировича. Настоящие верхи - это где ни дна, ни покрышки. В своих исследованиях вы куда-то так продвинулись, что вас легче задвинуть, чем понять - как и куда. Но не для меня. Так что буду весьма признателен, если соблаговолите посвятить. Мои сведения заканчиваются на вашей поездке в Перу.
- А вы не боитесь... быть задвинутым, Иван Иванович?
- Я отбоялся своё, Сергей Сергеевич.
А почему бы и нет? Одним чиновником больше, одним меньше...
- Ах вот оно что, - на лице Иван Иваныча мелькнула улыбка, кратковременно сделавшая его живым. - Воздействие Призраков на чужестранцев приводит, как минимум, к профанации денег? Тогда всё понятно. Я посмотрел ваше досье, Сергей Сергеевич: социопат и бунтарь, апологет справедливости, совести и маленького человечка, униженного, так сказать, и оскорблённого. Простите, по мне так это всё несовременно и неумно, относительно справедливости особенно. Понятна опасность, исходящая от вас. При таких характеристиках с вас станется сговориться с Призраками, чтобы они, ну, например, пролетели над всеми людьми, сделав их бессребрениками. И не всех, как вы понимаете, устроит такое развитие событий. К тому же люди - такие люди: отними у них тягу к деньгам, они потянутся к чему-нибудь другому, не менее гадкому, может быть.
- Что ж, откровенность за откровенность. Полагать возможность справедливости - сущая глупость, полностью согласен, но удовольствоваться таковым положением вещей - обыкновенное свинство. Извините, после вчерашнего горло колюче, таковыми выходят и слова. Относительно Призраков - меня интересует не то, что они могут отнять, а то, что дать. И сомневаюсь, что они будут летать над землёй, пытаясь облагодетельствовать человечество, до которого им, думаю, и дела-то никакого нет, кроме, разве, отдельных людей. Как и для меня.
- А как же ваше сострадание?
- Со мной. И всё так же подчиняется закону всемирного тяготения: обратно пропорционально расстоянию и прямо - массе страдания, умноженной на массу способности к состраданию. Но это ничего не меняет. Дух и душа пересекаются не здесь.
- Не буду спорить. Сергей Сергеевич, что я могу для вас сделать? Никакой Колумбии, конечно, но внутри страны мои возможности весьма обширны.
- Знаете то место, где проходил конкурс?
- Я вас понял. Потребуется подготовка, думаю, недели хватит. Пока сворачивайте "Янус", тяните время. И немедленно опохмелитесь.
Я и тянул. Закрыл все проекты, уволил сотрудников, сжёг бумаги, уничтожил всю информацию. Освободившиеся деньги передал Сашкиной семье.
...Прохладно и пахнет талым снегом. Я их прекрасно понимаю, и они меня. Ведь это так просто - слиться с Призраками, ещё мгновение, щелчок...
...Майор Никитин опустил карабин. По правилам надо бы сделать контрольный в голову, но начальство строго-настрого запретило приближаться к выходу из расщелины.
ЭПИЛОГ.
Они сидят вокруг костра: Мими, Ленка, Жанна и Дамка. Всё так же лиственницы укрывают площадку, всё так же бежит внизу студёная река. Конечно, я их прекрасно вижу, я всегда их вижу - главное, чтобы они не видели меня. Жанна знает, где - я ей рассказывал - и время от времени глядит в мою сторону. Я им всем хочу только добра - но что есть добро?
Конец.