Призраки. 17
- Ты тот, который разговаривает с Небесными Анакондами?
- Да.
- Зачем тебе это нужно?
- Я хочу узнать, кто они такие. Почему убивают индейцев и не трогают чужеземцев?
- Ты уверен, что не трогают?
Я не был уверен, но кроме дурацких догадок, у меня на этот счёт ничего не было.
- Во всяком случае, не убивают.
- Я один знаю дорогу к ущелью Небесных Анаконд, те, кто его находит, не возвращаются. Но повсюду, куда приходили чужеземцы, Небесные Анаконды, в конце концов, исчезали. Как ты думаешь, будет ли от того польза моему племени?
- Я не могу говорить за твоё племя, вождь. А про себя думаю, что плохо, когда Небесные Анаконды исчезают до того, как мы получаем знания о них.
- Зачем тебе лишние знания, чужеземец?
- Они были внутри. Потом исчезли и превратились в Небесных Анаконд. Теперь внутри меня пустота, которую нечем заполнить.
Мы долго в полутьме смотрели друг на друга. У вождя было прекрасное лицо: сухое, глубоко прорезанное морщинами, с чёрными печальными глазами.
- Это не наша земля. Наша земля осталась далеко на севере. Небесные Анаконды - не наши боги, и никто нам не поручал чтить их. Но главное - другое. Ты понравился моей дочери и моему сыну, и ещё ты понравился мне. Завтра утром мы направимся к ущелью Небесных Анаконд.
...Впереди на каноэ шли Туча и вождь. Вдоль борта лежало копьё, за спиной у Тучи был лук, у вождя на груди висел бинокль - подарок Жанны. Мы с ней шли вслед на нашей байдарке, и у меня не было ничего, даже задрипанного какого-нибудь фотика. Подступали горы, река становилась задиристой, идти против течения было тяжело. Обнесли несколько порогов, почти водопадов, немного отдохнули только в дождь, который лил не больше часа. Уже в сумерках остановились у какой-то расщелины, быстро развели костёр, поужинали, подвесили к деревьям гамаки и завалились спать. За ужином вождь молчал, разговаривали мы с Тучей - о рыбалке, Жанна, получается, тоже.
Утром, оставив Тучу - к его неудовольствию - на хозяйстве, втроём стали подниматься вдоль края расщелины, потом долго шли по возвышающемуся, поросшему лесом плато. Я старался запомнить дорогу и делал заметки в блокноте. Тропинок никаких не было, но вождь шёл впереди уверенно, как по струне. Часа через три впереди показался большой как дом и голый чёрный камень. Мы сели у его подножья.
- Всё, - сказал вождь, - нам с Га дальше хода нет. Посмотри там, над двуглавой скалой.
Я обогнул камень и увидел. Над деревьями, в череде других, возвышалась скала - или гора как бы с расколотой надвое вершиной - может быть, продолжение расщелины, вдоль которой мы вначале поднимались; над скалой колыхались Призраки, такие же, радугой, как те, мои первые, может быть, лишь чуть больше зелёного. Я попросил у вождя бинокль и быстрым шагом пошёл к ним.
До скалы добирался часа два, устал - всё в гору, да в гору. Призраки дружественно волновались надо мной. Расщелина была не очень глубока, я навёл бинокль: по стенкам ото дна ползли бело-жёлтые пегматитовые вены, под ними в обломках хорошо были видны крупные кристаллы берилла. Сверху кто-то смотрел. Я поднял голову и увидел стоящую на скале белозубо оскалившуюся мне пуму. Я улыбнулся в ответ и быстро пошёл назад.
Поравнявшись с камнем, сказал: "Это я", - обернулся, чтобы ещё раз посмотреть на Призраков и краем глаза заметил сбоку какое-то движение. Бросок Небесной Анаконды был молниеносным, реакция вождя почти не уступала ей и намного превосходила мою. Как потом сказала Жанна - она соскучилась по мне, я же думаю, что дело в обыкновенном женском любопытстве - ну как не посмотреть на Небесную Анаконду, хоть разочек!? Решением обычного человека было бы дёрнуть её назад за руку, но вождь мгновенно оказался перед ней, загородив и расставив в стороны руки, лицом к опасности. Я прыгнул перед ним, тоже зачем-то раскинув руки - со стороны наша группа смотрелась бы, наверное, очень живописно, но вождя, похоже, задело. Он покачнулся, закрыл глаза и заскрежетал зубами. Тогда я двумя руками толкнул его в грудь и они с Жанной, как домино, повалились на землю. Я повернулся и показал Призракам кулак, они ответили тем же.
Жанна лежала на вожде, вцепившись ему в руку, которой тот пытался вытащить из-за пояса нож. "Помоги!", - прохрипела она. Вскоре кисть вождя ослабела и отпустила рукоятку. Он что-то пробормотал, не открывая глаз. Жанна молчала.
- Переведи, - сказал я.
- Га, ты лучшее, что у меня есть. После твоей матери, - сухо перевела она.
Наконец вождь открыл глаза. - Благодарю тебя, чужеземец. Но запомни: не стоит толкать руками никого из племени карибов. В третий раз вижу Небесных Анаконд, и в третий раз остаюсь живым. - Увидев мой вопросительный взгляд, он продолжил, - да, в третий: поэтому здесь нет тел погибших воинов. Все они убили себя сами.
Несмотря на слабость, вождь не позволял поддерживать себя под руки. К вечеру добрались до Тучи, переночевали и утром ушли вниз по течению в лагерь.
Несколько дней я прожил среди индейцев, а к Призракам всё не мог выбраться. По утрам с Тучей ловили рыбу, удалось добыть нескольких усатых монстров на живца - полудохлую пиранью. Перервали почти все снасти. Напросился в лес с охотниками, но распугал всех зверей. Спал один, в гамаке. Пытался тайно увлечь Жанну в чащу, но она отказалась, якобы из-за шума, производимого мною даже в неподвижном положении. Как-то сказала мне:
- Кечуа будут ждать тебя ещё две недели.
- Давай поедем в город, пошлём Сашку в Перу, закупим снастей и пару спиннингов, вернёмся сюда, и на несколько дней отправимся к Призракам, с Тучей я договорился.
- Кечуа не примут Сашку, на него охотится Ликичири.
- Может быть, все же ты поедешь со мной к кечуа? Я хочу быть с Призраками и с тобой, потому что ты - лучший из призраков, как сказал твой отец. А потом вернёмся сюда. Я же не знаю ни испанского, ни индейских языков. Нужна же, наверное, виза, билет на самолёт...
- Ты знаешь, я не полечу в Перу. Надо уметь выбирать, Серый - зачем же тогда эта дурацкая свобода воли.
- Нет свободы воли, Жанна, есть борьба хотелок. И одна побеждает, а остальные ей потом долго припоминают. А я всегда выбираю худшее.
-Это не ты, твои призраки за тебя выбирают. Давай так: я с Сашкой сюда, а ты к кечуа. Чёрный Джек говорит по-английски. А визы никакой не нужно - полетишь контрабандой. А потом мы с тобой вдвоём отправимся в Сибирь - слушать, как падает снег. Ты высоту нормально переносишь?
- Сколько там?
-До двух с половиной тысяч.
- Потерплю.
- Вот и договорились. Я поговорю с отцом насчёт Сашки.
На следующий день рано утром мы отправились назад. Я оставил Туче спиннинг - мы вообще подружились и даже начали немного понимать друг друга. Вождь согласился на то, что вместо меня прибудет другой чужеземец, хоть и толстый. По течению быстро, за день добрались до большой реки, где ждали пираты с бригантиной, переночевали, на следующий день уже вызвали самолёт. У лётчика Жанна взяла деньги и отдала пиратам, в городе с лётчиком расплатился встречавший нас Сашка.
Я несколько дней возился с закупкой снастей, чтобы подольше побыть с Жанной. Сашка был рад, что поедет в настоящее индейское племя что-то там изучать - может быть, ещё и командировочные приплатят. Я брал с собой спутниковый телефон; договорились, что в ежедневно в определённое время буду звонить в ожидании их возвращения. Провожая, умолял:
- Только, ради всего святого, не лезьте к Призракам.
Самолётик улетел. Но он вернётся и на нём полечу я.
- Да.
- Зачем тебе это нужно?
- Я хочу узнать, кто они такие. Почему убивают индейцев и не трогают чужеземцев?
- Ты уверен, что не трогают?
Я не был уверен, но кроме дурацких догадок, у меня на этот счёт ничего не было.
- Во всяком случае, не убивают.
- Я один знаю дорогу к ущелью Небесных Анаконд, те, кто его находит, не возвращаются. Но повсюду, куда приходили чужеземцы, Небесные Анаконды, в конце концов, исчезали. Как ты думаешь, будет ли от того польза моему племени?
- Я не могу говорить за твоё племя, вождь. А про себя думаю, что плохо, когда Небесные Анаконды исчезают до того, как мы получаем знания о них.
- Зачем тебе лишние знания, чужеземец?
- Они были внутри. Потом исчезли и превратились в Небесных Анаконд. Теперь внутри меня пустота, которую нечем заполнить.
Мы долго в полутьме смотрели друг на друга. У вождя было прекрасное лицо: сухое, глубоко прорезанное морщинами, с чёрными печальными глазами.
- Это не наша земля. Наша земля осталась далеко на севере. Небесные Анаконды - не наши боги, и никто нам не поручал чтить их. Но главное - другое. Ты понравился моей дочери и моему сыну, и ещё ты понравился мне. Завтра утром мы направимся к ущелью Небесных Анаконд.
...Впереди на каноэ шли Туча и вождь. Вдоль борта лежало копьё, за спиной у Тучи был лук, у вождя на груди висел бинокль - подарок Жанны. Мы с ней шли вслед на нашей байдарке, и у меня не было ничего, даже задрипанного какого-нибудь фотика. Подступали горы, река становилась задиристой, идти против течения было тяжело. Обнесли несколько порогов, почти водопадов, немного отдохнули только в дождь, который лил не больше часа. Уже в сумерках остановились у какой-то расщелины, быстро развели костёр, поужинали, подвесили к деревьям гамаки и завалились спать. За ужином вождь молчал, разговаривали мы с Тучей - о рыбалке, Жанна, получается, тоже.
Утром, оставив Тучу - к его неудовольствию - на хозяйстве, втроём стали подниматься вдоль края расщелины, потом долго шли по возвышающемуся, поросшему лесом плато. Я старался запомнить дорогу и делал заметки в блокноте. Тропинок никаких не было, но вождь шёл впереди уверенно, как по струне. Часа через три впереди показался большой как дом и голый чёрный камень. Мы сели у его подножья.
- Всё, - сказал вождь, - нам с Га дальше хода нет. Посмотри там, над двуглавой скалой.
Я обогнул камень и увидел. Над деревьями, в череде других, возвышалась скала - или гора как бы с расколотой надвое вершиной - может быть, продолжение расщелины, вдоль которой мы вначале поднимались; над скалой колыхались Призраки, такие же, радугой, как те, мои первые, может быть, лишь чуть больше зелёного. Я попросил у вождя бинокль и быстрым шагом пошёл к ним.
До скалы добирался часа два, устал - всё в гору, да в гору. Призраки дружественно волновались надо мной. Расщелина была не очень глубока, я навёл бинокль: по стенкам ото дна ползли бело-жёлтые пегматитовые вены, под ними в обломках хорошо были видны крупные кристаллы берилла. Сверху кто-то смотрел. Я поднял голову и увидел стоящую на скале белозубо оскалившуюся мне пуму. Я улыбнулся в ответ и быстро пошёл назад.
Поравнявшись с камнем, сказал: "Это я", - обернулся, чтобы ещё раз посмотреть на Призраков и краем глаза заметил сбоку какое-то движение. Бросок Небесной Анаконды был молниеносным, реакция вождя почти не уступала ей и намного превосходила мою. Как потом сказала Жанна - она соскучилась по мне, я же думаю, что дело в обыкновенном женском любопытстве - ну как не посмотреть на Небесную Анаконду, хоть разочек!? Решением обычного человека было бы дёрнуть её назад за руку, но вождь мгновенно оказался перед ней, загородив и расставив в стороны руки, лицом к опасности. Я прыгнул перед ним, тоже зачем-то раскинув руки - со стороны наша группа смотрелась бы, наверное, очень живописно, но вождя, похоже, задело. Он покачнулся, закрыл глаза и заскрежетал зубами. Тогда я двумя руками толкнул его в грудь и они с Жанной, как домино, повалились на землю. Я повернулся и показал Призракам кулак, они ответили тем же.
Жанна лежала на вожде, вцепившись ему в руку, которой тот пытался вытащить из-за пояса нож. "Помоги!", - прохрипела она. Вскоре кисть вождя ослабела и отпустила рукоятку. Он что-то пробормотал, не открывая глаз. Жанна молчала.
- Переведи, - сказал я.
- Га, ты лучшее, что у меня есть. После твоей матери, - сухо перевела она.
Наконец вождь открыл глаза. - Благодарю тебя, чужеземец. Но запомни: не стоит толкать руками никого из племени карибов. В третий раз вижу Небесных Анаконд, и в третий раз остаюсь живым. - Увидев мой вопросительный взгляд, он продолжил, - да, в третий: поэтому здесь нет тел погибших воинов. Все они убили себя сами.
Несмотря на слабость, вождь не позволял поддерживать себя под руки. К вечеру добрались до Тучи, переночевали и утром ушли вниз по течению в лагерь.
Несколько дней я прожил среди индейцев, а к Призракам всё не мог выбраться. По утрам с Тучей ловили рыбу, удалось добыть нескольких усатых монстров на живца - полудохлую пиранью. Перервали почти все снасти. Напросился в лес с охотниками, но распугал всех зверей. Спал один, в гамаке. Пытался тайно увлечь Жанну в чащу, но она отказалась, якобы из-за шума, производимого мною даже в неподвижном положении. Как-то сказала мне:
- Кечуа будут ждать тебя ещё две недели.
- Давай поедем в город, пошлём Сашку в Перу, закупим снастей и пару спиннингов, вернёмся сюда, и на несколько дней отправимся к Призракам, с Тучей я договорился.
- Кечуа не примут Сашку, на него охотится Ликичири.
- Может быть, все же ты поедешь со мной к кечуа? Я хочу быть с Призраками и с тобой, потому что ты - лучший из призраков, как сказал твой отец. А потом вернёмся сюда. Я же не знаю ни испанского, ни индейских языков. Нужна же, наверное, виза, билет на самолёт...
- Ты знаешь, я не полечу в Перу. Надо уметь выбирать, Серый - зачем же тогда эта дурацкая свобода воли.
- Нет свободы воли, Жанна, есть борьба хотелок. И одна побеждает, а остальные ей потом долго припоминают. А я всегда выбираю худшее.
-Это не ты, твои призраки за тебя выбирают. Давай так: я с Сашкой сюда, а ты к кечуа. Чёрный Джек говорит по-английски. А визы никакой не нужно - полетишь контрабандой. А потом мы с тобой вдвоём отправимся в Сибирь - слушать, как падает снег. Ты высоту нормально переносишь?
- Сколько там?
-До двух с половиной тысяч.
- Потерплю.
- Вот и договорились. Я поговорю с отцом насчёт Сашки.
На следующий день рано утром мы отправились назад. Я оставил Туче спиннинг - мы вообще подружились и даже начали немного понимать друг друга. Вождь согласился на то, что вместо меня прибудет другой чужеземец, хоть и толстый. По течению быстро, за день добрались до большой реки, где ждали пираты с бригантиной, переночевали, на следующий день уже вызвали самолёт. У лётчика Жанна взяла деньги и отдала пиратам, в городе с лётчиком расплатился встречавший нас Сашка.
Я несколько дней возился с закупкой снастей, чтобы подольше побыть с Жанной. Сашка был рад, что поедет в настоящее индейское племя что-то там изучать - может быть, ещё и командировочные приплатят. Я брал с собой спутниковый телефон; договорились, что в ежедневно в определённое время буду звонить в ожидании их возвращения. Провожая, умолял:
- Только, ради всего святого, не лезьте к Призракам.
Самолётик улетел. Но он вернётся и на нём полечу я.